Взгляд выражает полное недоумение, но я знаю, что через пару-тройку минут, если это недоумение не убрать, то он станет взбешенным.

– Я и не кипячусь, просто она перегибает палку с этим своим «всезнанием». – Девушка делает в воздухе символ кавычек, чтобы было понятнее, что она имеет ввиду.

Герой отрезвляюще смотрит на неё, делая ещё одну попытку взять её за руку, на этот раз, успешную.

Камера фокусируется на их руках в тот момент, когда тонкие девичьи пальцы доверчиво сжимают крупную мужскую ладонь.

Я наблюдаю за этим, чувствуя, что духи «Красная Москва», пропитали не только окружающее пространство, но и мою одежду полностью. Не удивлюсь, если потом я не могу отстирать их запах, и мне придется выкидывать свою единственную парадную рубашку, вместе с брюками, потому что ходить так, словно я искупался в чане с парфюмерной косметикой пятидесятых годов – мне абсолютно не хочется.

Я вообще придирчив к запахам, но здесь выбирать не приходится, поэтому я лишь закрываю нос рукой, вдыхая абсолютно идеальный запах своего стирального порошка и пытаясь сосредоточиться на нём, чтобы не сдохнуть от удушья.

Молодые люди, на экране, шагают по месиву из грязи, снега и реагентов. Рукава их курток соприкасаются, и нам видно, что рука Ани находится в кармане главного героя, где он крепко сжимает её ладонь, это видно по тому, как оттянута ткань.

На улице уже горят фонари, заливая все бледноватым, оранжевым цветом. В свете обычных, белых ламп, снег слегка искрится и отблескивает лед. Свет этих же, лишь отражается на ледяной корке дороги, проглядывающей из под серого грязного снега.

– Мне бы хотелось выпить, но я не могу. – Лицо Ани пересекает грустная усмешка. Видно, что первый пыл истерики с неё спал, и теперь она сожалеет о проявленных эмоциях.

По крайней мере, я так думаю. Но скорее всего мои мысли вполне реальны и обоснованы.

– Помнишь, я рассказывал тебе об остаточном методе напиться? Ну том, где люди наливали в шоты воду или же яблочный сок и пьянели от эффекта плацебо? – Парень улыбается, озаренный этой мыслью.

Ещё пара секунд и над его головой должна бы вспыхнуть мультяшная лампочка, но мы смотрим фильм не того формата.

– Ага, но я не думаю, что это сработает. – Аня пинает попавшуюся ей под ноги небольшую ледышку, размером примерно с кулак взрослого человека.

– Попытка не пытка, да и тем более у нас дома есть рюмки и яблочный сок. Это должно быть забавно. – Молодой человек смотрит на девушку подзадоривающим взглядом, подмигивая ей.

И она начинает смеяться. У неё приятный и легкий смех. Добрый, если можно так выразиться. От человека с таким смехом нельзя ожидать подвоха и невозможно понять, смех это актрисы или же он был создан специально для героини, которые давно стали для меня единым целым.

Проблема, достаточно частая в кино тем, что некоторые герои буквально становятся для нас единым целым с своими персонажами и мы больше не можем смотреть на них, когда они играют в других фильмах.

Но это не мой случай.

Мы видим кухню.

Обычную кухню, ничем не примечательную, помимо узкого холодильника, стоящего рядом с плитой и стиральной машинки, служащей столешницей.

Дерево, из которого сделан весь гарнитур достаточно старое. Точнее эти спрессованные опилки, сверху покрытые панелями, чтобы не выглядеть таким дешевым. Но все, кто сталкивался с подобной фанерой, знают, как через несколько лет все это начинает размокать, а верхняя оболочка трескаться, являя миру свое неприглядное нутро.

Возможно, сейчас я говорю не совсем о кухне.

Молодые люди сидят за столом. Аня сидит по левую сторону от зрителя, а Женя прямо по центру.

Перед ними в ряд выстроены рюмочки, низ у которых ступенчатый, похож на гармошку, а горлышко круглое. В половине из них налита прозрачная жидкость, а в другой половине что-то желтоватое, скорее всего, яблочный сок, о котором герои говорили пару минут назад.

Ребята сидят в домашней одежде. На девушке растянутая серая футболка, с черным пятном около правого плеча. Её волосы собраны в высокий хвост, а руки, сжатые в замок лежат на столе. Лицо её сосредоточенное и серьезное, хотя в глазах проскакивает искорки веселья.

Парень же, ухмыляясь, смотрит на экран своего телефона. Его светло-русые волосы рассыпаны в беспорядке, а почти круглые стекла очков, в тонкой черной оправе, отражают голубоватый свет экрана.

– Готова? Тебе надо выпить их так быстро, чтобы ты не почувствовала вкуса. Скажи себе, что это алкоголь. Поверь, что это алкоголь. – Голос у парня веселый, как и легкая улыбка, играющая на губах. На последней фразе он пытается сделать серьезное выражение лица, но это не помогает и он слегка смеется, начиная обратный отсчет.

– Три, два, один! – Он жмет большим пальцем на сенсор телефона и поднимает лицо, чтобы созерцать то, как быстро девушка поглощает напитки.

Она берет их в руки, заливая в себя и морщась, после того, как они катятся по пищеводу. Возможно, она действительно пьет алкоголь, потому что такое выражение лица сложно подделать.

Я считаю то, сколько рюмок она выпила. Семь, восемь, девять, десять. После десятой она икает, смешно прикрывая нос рукой.

Парень опускает голову обратно к телефону, что-то помечая в нем.

– Ну, что ж, пять секунд в общей сумме, то есть ты выпивала один не более чем, за половину секунды и это дает надежды на успех. – Он смеется, блокируя телефон экраном вниз, в то время, пока девушка брезгливо втирает губы тыльной стороной ладони.

– Знаешь, на пару секунд мне показалось, что там действительно был алкоголь. – Она слегка передергивает плечами, внимательно вглядываясь в улыбающегося молодого человека.

Он пару секунд смотрит на неё недоумевающим взглядом, прежде, чем замотать головой так, что его волосы забавно подпрыгивают при каждом движении.

– Стоп, любимая, ты думаешь, что я мог подмешать тебе алкоголь? – Его брови скользят выходя за рамки очков, которые до того почти скрывали их. В то время, опока девушка сощуривает глаза и расправляет плечи, чтобы сесть ровнее. Возможно, у неё затекла спина, а может быть она пытается выглядеть более угрожающей.

– Ты вот прям уверен в своих словах? – Девушка медленно наклоняется ближе к столешнице, обнюхивая каждую стопку. Они стоят не так идеально, как до того, а в произвольном порядке, но недостаточно далеко, чтобы не учуять от них запах алкоголя.

– Ну, вполне. – Молодой человек выглядит пристыженным, когда девушка выбирает один из стопок, и подносит ей к своему лицу.

Её ноздри слегка трепещут, когда принюхивается, потому что камера берет крупный план лица.

– Да твою мать! – Она спокойно ставит шот обратно, поворачивая голову к главному герою, который тихонькое встает и пытается спрятаться в туалете, захлопывая дверь и предупредительно щелкая замком.

Мы видим его лицо, прижатое к косяку и говорящему что-то в щель между деревянным каркасом, и самой дверью.

– Ты же знаешь, я хотел как лучше. Это же сработало! – Его голос слегка приглушенный из-за узкого пространства и отдается эхом, в этом помещении, полностью отделанным зеленоватым кафелем в небольших желтых прожилках.

– Ты можешь пытаться не вредить хотя бы осознанно? – Девушка звучит огорченно и безразлично. Она смиренно сидит на том же месте, подперев голову правой рукой, и смотрит на дверь туалета, примерно то место, откуда исходит голос парня.

– Аня! Это все ради твоего же блага! Тем более сейчас же только первый триместр.– Замок снова щелкает. Парень заходит в кухню, присаживая на корточки около ног героини, и смотрит на неё снизу вверх.

– Не говори со мной. – Девушка поднимается со стула, стряхивая его руку со своего колена и уходит, заставляя парня остаться одному, все еще так же сидящего на корточках.

Девушка лежит в кровати, уставившись в потолок. Её темные волосы лежат на сине-белой наволочке подушки. Вторая подушка рядом с ней пустая.