– Это отвратительно! Одноразовый перепихон – не мой стиль, – с осуждением говорит моя новая знакомая, кладя на поднос идеальный ролл.
– Я имею в виду, они знают, как вести себя с женщиной, – пытаюсь объясниться я. – Они приглашают тебя в лучшие рестораны, заваливают комплиментами, на закате признаются в вечной любви, вкушают твои губы… – говорю я театральным тоном, еще больше смущая Софи. – Ты-то знаешь, раз жила там.
– Конечно, нет! Но ты, очевидно, хорошо осведомлена, – язвительно замечает она.
– Вообще-то, у меня были серьезные отношения с юристом из Милана, – ответственно заявляю я.
– И что же случилось? – язвительно спрашивает британка.
– Я вынуждена была выбросить все его вещи из окна, когда узнала, что он мне изменил, – спокойно отвечаю, делая глоток вина.
– Классика! – восклицает Ричард, стоя за плитой. – Я даже могу представить, как ты при этом кричишь «basta» и «bastardo» прям как настоящая итальянка.
– Это было больше похоже на «pezzo di merda brutto figlio di troia bastardo[7]», – я по привычке транслирую образ уверенной в себе стервы, невольно провоцируя неловкую паузу.
– Ах, семейное поместье Ричарда на севере Франции просто очаровательно, – Софи тактично меняет тему разговора.
– Ты же вроде больше никогда не хотел туда возвращаться? – я туплю на Ричарда в изумлении.
– Мы проезжали мимо Биаррица перед тем как сесть на паром в Англию, – говорит Ричард, уставившись на сковородку.
– Атлантическое побережье просто невероятно! – восклицает Софи. – Дом, конечно, немного обветшалый и простоватый, но всегда же можно заплатить кому-то, чтобы его облагородили на продажу, – по-хозяйски говорит Софи.
– На продажу? – спрашиваю я с нескрываемым удивлением. – Я думала, что ты хотел сохранить его как воспоминание о своем отце… реставрировать его скульптуры?
– Они выглядят восхитительно! – вмешивается Софи, косясь на поднос с блинами. – Наши гости, должно быть, очень проголодались. Катя, ты бы не могла мне помочь отнести еду в гостиную?
– Иди, я сейчас, – съезжаю я, делая вид, что занята фаршировкой блинов.
– Что случилось? – Ричард подходит ко мне и внимательно смотрит в глаза.
– Меня… уволили, – всхлипываю я, делая глубокий вдох. – Алекс уволил.
– Вот, козел! – мой друг отставляет в сторонку сковородку и обнимает меня так, что непрошеные слезы заливают мне глаза, и я не могу их сдержать. – Но это же не конец света, Катюх. Жизнь продолжается.
– Он научил меня всему, что я знаю… помог получить рабочую визу… он был идеальным мужчиной, – я отворачиваюсь, сопя, стараясь не расклеиться окончательно.
– Катя, ты молодая и красивая. Вокруг тебя вьется куча мужиков. Ты обязательно кого-нибудь встретишь. Может быть даже сегодня!
– Угу, – отвечаю я, пытаясь улыбнуться.
– Давай, иди потусуйся. Познакомься там с кем-то. Может и мужчину своей мечты встретишь, – подмигивает мне Ричард.
Глава четвертая. Полуфранцуз
– Babushka… harasho… suka, – типичный рыжеволосый британец, очень похожий на друга Гарри Поттера, в таком же бархатном пиджаке, с завязанным поверх клетчатым шарфиком, пытается поразить меня своим знанием русского.
– Надо же, всего лишь десять вечера… – я, зевая, смотрю по сторонам.
– Ещё вина? – он берет у меня пустой пластиковый стаканчик и, шатаясь, идет к столику с напитками, продираясь сквозь стайку местных баб, всех до одной похожих на Софи.
– Русские девчонки – просто отпад! – он, перекрикивая музыку, радостный как кокер-спаниель, прибегает обратно.
– Прости, мне нужно… в ванную, – говорю я с полным отсутствием интереса.
– Катя! – Софи ловит меня на полпути со своей лицемерной улыбочкой. – Спасибо за икру. Я всем рассказала, что ты специально привезла её из Москвы.
– Я просто забежала в магазин, когда была там в командировке.
– Моему интерну Бену ты, похоже, очень нравишься, – она кивает в сторону рыжеволосого малолетки.
– Он очень милый, – я вежливо, по-британски, даю понять, что это совсем не мой тип.
– Ну, так что, Ричард когда-то приглашал тебя куда-нибудь? – выпаливает Софи, покачиваясь на каблуках в такт музыке.
– Мы часто куда-нибудь ходим вместе, – сухо отвечаю я.
– Я имею в виду… вы… это самое? – спрашивает она шепотом с особенно аристократическим произношением.
– Чего?
– У вас было это? – Софи с загадочным видом трет один указательный палец об другой.
– Это?
– Я имею в виду… секс, – шепчет она.
– Ах это… нет, мы просто друзья, – говорю и вижу, как при моих словах на её аристократичном лице отобразилось облегчение, – но он трахает практически всё, что движется, – цинично добавляю я.
– Как? – недоумевает она, хлопая ресницами. Её губы нервно подрагивают.
– Его философия: заниматься сексом как можно больше до того, как постареет и больше не сможет, – вещаю я, подспудно понимая, что Алекс закрутил интрижку со мной, возможно, по этой же причине.
– Вот как, – комментирует она озадаченно, начиная трезветь. – Где же он их всех находит?
– Да повсюду. Интернет, клубы… его студентки.
– Ах да, он же преподает, конечно. Мне как раз предложили преподавать, – говорит она, отхлебывая какого-то пойла из пластикового стаканчика.
– И где же? – спрашиваю я для поддержания беседы.
– Вроде бы Магдален Колледж в Оксфорде, – говорит Софи, вытаскивая откуда-то свой мобильник. – Они мне звонили во время королевских скачек – я толком не расслышала и теперь не могу найти их номер. Он был где-то тут! – покачиваясь, восклицает она, неумело пересматривая список входящих.
– Видно тебе это сильно надо, – бросаю я скептическую ремарочку.
– Мне твои ехидные замечания на фиг не нужны, – Софи неожиданно взрывается, – нельзя же всем быть такими идеальными как ты!
Я смотрю на нее, круглыми от удивления глазами, которые быстро наполняются слезами от несправедливости и гормональных изменений… Они все в этом городе ненавидят меня.
– Извини, – еле сдерживаясь говорю я и бегу подальше от этой сучки в ванную, в надежде умыться холодной водой и как-то успокоиться… Но ванна оказывается занятой и у двери толкучка из пьяного, так называемого высшего общества.
Сделав несколько глубоких вдохов и расправив плечи, я пробираюсь на кухню к Ричарду.
– Как блины? – спрашиваю я, как ни в чем не бывало.
– О, привет! Как вечеринка? – дружелюбно любопытствует он.
– Там по ходу народ набухался и скоро, по-видимому, будет валяться в блевотине.
– Типичные англики, – ухмыляется мой наполовину британский друг.
– Я лучше пойду домой…
– Подожди, – Ричард вдруг откладывает свои поварешки, – давай я тебя провожу.
– Это же твоя вечеринка, там твои новые коллеги. Я и сама могу добраться, не парься, – говорю я, надеясь побыстрее отсюда свалить.
– Они все равно завтра ничего не будут помнить, – улыбается он. – До твоей квартиры всего минут пятнадцать пешком. Я еще успею вернуться. Подожди пару минут. Я сейчас тут всё повыключаю, – говорит Ричард, отставляя сковородку.
– Ок, – невольно соглашаюсь я.
– Если хочешь, можешь подождать на балконе, – он открывает дверь на миниатюрную верандочку с видом на стройку, над которой возвышаются четыре мрачные трубы электростанции Баттерси.
Легкий дождик обволакивает моё лицо. В Биаррице, кажется, это называется «чиримири». Очень подходящее слово… эта изморозь поглощает мою душу…
Тусклый свет тонет во влажном воздухе. Точки света в лужах становятся тенями. Музыка звучит всё дальше и дальше.
Где-то там люди бездумно веселятся, но для меня тут только мрак. Мне здесь не место… Кто же и за что меня после этого будет судить?
Фиолетовые, желтые и красные цветы манят меня куда-то в бездну. Их насыщенный аромат зовет прилечь на их цветочном одеяле.
Если так ужасна смерть и так сильны законы природы, то как же одолеть их, когда не победил их теперь даже тот, который побеждал и природу при жизни своей, которому она подчинялась…