– Да что за мочу верблюда тут разлили?!

«Моча» не устояла перед колёсами «Теслы»: вскипела, пар рванул во все стороны и попал в датчики пожаротушения. Неизвестно, что подумали датчики, но сработали за 0,1 секунды, и изо всех технологических отверстий с дьявольским шипением полезла углекислая пена. Все радары и лидары мгновенно оказались залеплены, компьютер потерял ориентировку и начал беспорядочно вертеть рулевую колонку, нажимать педали и подавать сигналы бедствия лампочками (ВайФай был отключен раньше разрывом зелёного провода).

Обнаружив, что машина сошла с ума, Пашка некоторое время ещё боролся с ней, проиграл, всхлипнул напоследок и сцепил руки на груди. Вовремя! Пытаясь спасти пассажира, процессор «Теслы» принял единственно верное решение:

Хрясь! – сработала катапульта.

Хлоп! – раскрылся купол парашюта.

Фи-у! – засвистел ветер. – Фиу-иу!

Хлобысь! – кресло с Пашкой влетело в раскрытый грузовой люк американского шаттла, забренчало там будто пустыми канистрами, отстрелило ненужный парашют… и всё стихло.

Джон Смит сидел в наблюдательной рубке Станции № 7 на Луне.

Боевое дежурство – так называлось его сидение, но персонал уже давно окрестил это «бородатым» дежурством. И дело не в том, что за 24 часа астронавт заметно обрастал щетиной, нет, главным было отсутствие реального смысла в непрерывном слежении за лунной поверхностью. Когда-то страх вызывала любая тень на этом не слишком гостеприимном спутнике Земли. За любым валуном мог притаиться инопланетянин, похожий на тарантула; прямо из скалы, открыв тайный люк, мог выпрыгнуть селенит с ножом в зубах; а далеко за пределами Зоны безопасности туда-сюда бегали русские космонавты и строили что-то непонятное.

Спустя некоторое время стало ясным, что инопланетян реальнее встретить на родной планете в парке Диснея, селенитов не существует, а непонятная стройка русских оказалась гигантским Храмом Семи Мучеников на Селене. Что за мученики, русские не поясняли, но молиться приглашали всех желающих, и Джон Смит бывал там неоднократно. Русские, кажется, сошли с ума, затеяв это строительство на Луне, но помещение и вправду выглядело внушительно. Снаружи вроде Собора Парижской Богоматери, только выше в несколько раз по причине слабого тяготения, но так же с Горгульями, Химерами и Демоницами, – а внутри снежно-белые стены, расписанные великолепными фресками на библейскую тематику. Капеллан Станции № 7 настоятельно рекомендовал чаще посещать сие прибежище Благолепия, а сам оттуда практически не вылезал и на старо-славянском языке говорил уже лучше, чем на старом добром пиджин-инглиш.

Смит потрогал подбородок – щетина ещё не отросла, рано. Он сидел в кресле дежурного 10 часов и сейчас, когда все на станции легли спать, можно было расслабиться. Джон вытащил из кармана флешку на 150 терабайт и вставил в системный блок Главного суперкомпьютера. На прошлом дежурстве он застрял на 14-м уровне, том самом, где добрый рыцарь Айвенго дерётся с Чёрным рыцарем – кажется, королём Ричардом, но ещё не понятно. Надо будет либо добить этого Ричарда, либо выяснить, кто он такой. После сразу откроется проход на 15-й уровень, значительно более сложный – середина 20 века, вторая Мировая война – и там наверняка удастся танчики погонять. Погоняем!

…Спустя какое-то время Джон отвлёкся от виртуального монитора и с досадой уставился в смотровое окно. Дело в том, что Чёрный рыцарь оказался весьма искусен в фехтовании двуручным мечом, и голова сэра Айвенго в третий раз покатилась в канаву по каменистой почве Англии. Запас жизненной силы не беспределен, человек не кошка, и больше трёх жизней не давали никому, будь ты даже американский астронавт. Предстоял весьма обидный принудительный переход на 13-й уровень.

В глазах мельтешили фигуры рыцарей, йоменов, разбойников из леса, и наверное потому, Смит не сразу осознал, что на пустынной равнине Зоны, почти как на экране монитора, что-то движется. Тёмная фигура ростом около трёх футов перемещалась иноходью, быстро переставляя восемь тонких длинных лап; иногда замирала и ощупывала передними лапами валун на пути, потом снова начинала движение. Все её действия напоминали повадки гигантского паука, да и вообще, она была похожа на тарантула.

Джон протёр глаза. Фигура не исчезла. Тогда он протянул руку и включил наружный прожектор. Мощный луч ударил в «тарантула», тот оказался виден как на ладони, и астронавт раскрыл от удивления рот. Этого не могло быть, но это было! В ярком свете стало видно, что громадный паук – вовсе не механическое устройство, а некая кристаллическая структура, больше похожая на оживший камень. Ничего подобного не было ни у американцев, ни даже у русских или китайцев, а значит…

«Тарантул», оказавшись в луче света, подпрыгнул, резко развернулся и бросился в сторону станции. С ошеломляющей скоростью надвинулся прямо на смотровое окно и, будто разглядев в нём человека, врезался в бронированное стекло.

Джон отшатнулся от неожиданности. Вблизи эта штука производила куда худшее впечатление, чем можно было ожидать. Что-то неимоверно чуждое, мёртвое смотрело сквозь стекло на человека и исчезать не собиралось. Если до того Джон ещё мог предположить расстройство зрения в себе самом, то оказавшись на расстоянии полуметра от этого… этой штуки, мгновенно осознал происходящее.

– О…блин… Ино… плане…

Штука подняла переднюю лапку и легонько стукнула в стекло.

Смит никак не мог прийти в себя, но всё же поднял руку навстречу гостю:

– При…вет!..

И тут штука ударила лапой в панорамное окно с такой силой, что бронированное стекло прогнулось и треснуло. Зашипел воздух, и следом: т-р-р! – зазвенела система сигнализации. Что-то хлюпнуло, и воздух наполнился шариками из вязкой пластмассы. Шарики поплыли к трещине в иллюминаторе и начали лопаться, заполняя смолой прорыв в вакуум.

– А… что… – никак не мог прийти в себя Смит, но всё же нашёл достаточно разума протянуть руку и нажать кнопку общей тревоги. Завизжала сирена, в истории Луны ни разу ещё не визжавшая, замигал свет, а инопланетная штука… двумя лапами ударила в окно и вышибла его внутрь! Под давлением воздуха стекло перевернулось, ударилось поперек широкого отверстия, лопнуло на несколько кусков и унеслось в пространство. Американский астронавт Джон Смит, не успев надеть гермошлем, унёсся следом, а штука, похожая на гигантского каменного паука, полезла в рубку…

Сиденье «Теслы», в котором Пашка Елисеев катапультировался из терпящего бедствие автомобиля, оказалось приспособленным к перегрузкам в любых условиях. Когда раздался гром, и всё вокруг завибрировало, оно автоматически перевернулось, и Пашка очутился в сидячем положении с вектором нагрузки от груди к спине.

«Три же, – подумал Пашка. – Вот так я влип!»

Оказаться космическим зайцем на американском шаттле – это вам не Христу-богу молиться хоть двумя, хоть тремя перстами. В детских комиксах ребята обычно отправлялись в космический полёт, заслужив это молитвами и покаянием, как, примерно, была награждена путешествием на Луну их группа из Воскресной школы. Но пробраться тайком, не поставив в известность наставницу, духовника, священника… да даже диспетчера космодрома?..

Пашка ощутил себя преступником и устыдился. Ему даже пришлось два раза шмыгнуть носом, чтобы почувствовать себя увереннее.

Ускорители шаттла ревели так, что уши закладывало. Следовало одеть какой-нибудь гермошлем-шлемофон, но в грузовом отсеке ничего похожего не просматривалось, да и встать с кресла было проблематично. Пришлось зажать уши руками, но ускорение норовило выкрутить их за голову, а ухватиться за собственные органы слуха покрепче Пашка не решился – ещё оторвёшь нечаянно!

Ускорение резко возросло – кажется, врубился ещё один двигатель, – а потом корабль вздрогнул, и перегрузка спала.

«Два же, – констатировал пилот-недоучка. – Отошла первая ступень».