В числе других эвакуированных папа прошел через лагерь для беженцев Телль аль-Кебир, а затем оказался в госпитале лагеря в Сиди-Бишр.
Оба этих лагеря хорошо описаны в мемуарах русских эмигрантов и в книгах об истории русской эмиграции в Египте[4]. Конечно, несмотря на теплый климат и близость моря, жизнь в лагере для беженцев курортной не назовешь, бытовые условия были тяжелыми. Но, по свидетельству участников тех событий, русские в лагерях сразу начали самоорганизовываться: кто был образован и имел опыт преподавания, те читали желающим импровизированные лекции и давали уроки; батюшки как могли поддерживали религиозную активность на доступном уровне, ведь церкви не было, и никаких предметов церковного обихода, необходимых для проведения службы, тоже поначалу не было. Отдельно, по-моему, занимались с детьми, поскольку дети росли и нуждались в обучении грамоте, невзирая на условия и местонахождение, так что жизнь потихоньку продолжалась.
Что характерно, после такой катастрофы, когда люди бежали из ужаса гражданской войны, оставив все, что им было дорого, разлучившись с родными, потеряв имущество, покинув родину, которая от них в этот момент отвернулась, веру в этих людях поддерживать не нужно было: именно православная вера на чужой земле в первую очередь их и объединяла. Русские очень легко входили в контакт с единоверцами – сербами, болгарами, греками.
От папы я никогда не слышал рассказов про тяготы жизни беженцев. Напротив, он всегда подчёркивал, что с ними очень хорошо обходились, и жить там можно было вполне сносно. Сейчас не могу сказать, с чем это связано: возможно, он хотел навсегда позабыть пройденные испытания, а может быть, все плохое забывается. По сравнению с пылающей Россией, наверное, жизнь в лагере была хотя бы безопасной.
Папа эвакуировался раненым, поэтому лежал в лагерной больнице, долечивался. Наша семья потом долго дружила с семьями двух из тех медсестер, которые ухаживали тогда за папой. Их звали Ольга Петровна Сысоева и Милица Степановна Видинова.
Всем выписывающимся из больницы англичане давали на руки по десять египетских фунтов, и это по тем временам были приличные деньги. Жизнь в Египте до 1960-х годов была очень дешева: комнату можно было снять за один фунт. Папа, конечно, общался с другими русскими беженцами: по выходе из лагеря все как-то пытались устроить жизнь на новой земле, и он, как и другие, начал искать работу.
Знакомства и Знакомство
В университете в России папа учился на юридическом факультете, то есть знания у него были. Кроме того, он хорошо говорил по-французски и немного по-английски. Это давало хорошие шансы найти работу, ведь в Египте оба этих языка были в ходу. Сначала папа устроился помощником адвоката, клерком. Как только ты начинаешь где-то работать, круг твоих знакомств сразу расширяется, а значит, расширяются и возможности.
Милица Степановна Видинова, медсестра в Сиди-Бишр, 1920–1921 г.
Владимир Козловский (2-летний) с сыном Милицы Видиновой Николаем, 1934 г.
Медсестра Ольга Петровна Сысоева с сыном Леней, Александрия, 1934 г.
Сегодня, когда мы говорим об устройстве на работу, понятие «по знакомству» воспринимается скорее не очень хорошо: всегда есть подозрение, что человека взяли не за знания и умения, которых, может, у него и нет вовсе, а просто потому, что он приятель начальства. Но представьте себе, каким образом можно было найти работу в чужой стране, будучи эмигрантом, иной веры, с другим языком и без друзей? Конечно, только через знакомых и какие-то связи: по таким принципам существует любая эмигрантская община. Хочу отметить, что и работодателям свойственно в первую очередь обращаться к тому кругу, который им близок, по вере ли, по языку, по тем же связям в общине.
И в наши дни ничего не изменилось: попробуйте-ка попасть без знакомств или, как минимум, рекомендаций в серьезную область рынка, скажем, на высокую должность в банк. Если вас никто не знает, никто не захочет иметь дело с вами дело и рисковать своими деньгами. Так что связи по-прежнему решают в деловых отношениях всё. А папе, помимо знакомств, и не на что было надеяться: белогвардеец – эмигрант явно не самая желанная рабочая сила в Египте.
Поэтому неудивительно, что на первой же своей работе, у адвоката, папа познакомился с русским, который и рассказал, что есть место в одном отеле, принадлежащем русской княгине. Княгиня тоже искала людей, с которыми она могла бы объясняться на родном ей языке. Этот был «Hotel Claridge's», лучший отель Александрии в те времена. Там проводились традиционные светские приемы, the dansant, на которых собиралась местная элита всех национальностей; играла музыка симфонических оркестров и джаз-бендов.
В этом отеле останавливались Редьярд Киплинг, Бернард Шоу, Жорж Дюамель[5], Пьетро Масканьи[6] и другие знаменитости.
Надо сказать, что в Египте и, в частности, в Александрии в то время был настоящий туристический бум. Началось все в 1923 году, вскоре после открытия гробницы Тутанхамона. Стало очень модно приезжать в Египет и посещать пирамиды, сфинкса, раскопки. Суда с туристами прибывали и прибывали, поэтому были нужны все новые отели. И папа поступил в отель на должность рядового администратора.
Поскольку он был юношей способным, года через полтора он стал главным директором отеля. Ему тогда было около 25 лет. Папа общался с русскими эмигрантами, и в 1924 году, на одной из встреч у друзей он и повстречал свою будущую жену, которая только недавно приехала из России. Папа начал ухаживать за мамой, и в 1925 году они поженились в греческой православной церкви, поскольку русской тогда в Александрии еще не было.
Через какое-то время они сняли квартиру недалеко от маминых родителей, в районе Камп-де-Сезар. Однако прожили родители в Александрии относительно недолго, судьба распорядилась так, что уже в 1930 году они покинули страну и оказались в Турции. И об этом стоит рассказать отдельно.
Медовый месяц Константина и Лидии Козловских, Каир, апрель-май 1925 г.
Лидия Седенко, Александрия, 1924 г.
Константин Козловский, Александрия, 1925 г.
Максим Яковлевич Седенко, Александрия, Камп-де-Сезар, 1927–1928 г.
Альбина Валериановна Седенко, Александрия, Камп-де-Сезар, 1928–1929 г.
Часть 2. Детство
К берегам Босфора
В наши дни никого не удивишь путешествиями, туризм стал чрезвычайно развит, самолетом можно долететь в любой конец света. Даже место жительства в XXI веке люди стали менять чаще, особенно после войны, когда карта мира сильно изменилась. Но для моих родителей в их молодости все, конечно, было не так. Когда я смотрю на фотографию мамы – нежной девочки из Бердянска с пушистой муфтой у груди – представляю, что всего через несколько лет ей предстояло уехать с родителями не просто куда-то в другой город или в столицу, а в египетскую Александрию.