Несправедливость, допущенная по отношению к одному лицу, является угрозой всем.

Ш. Монтескьё.

Слабость есть искушение силой.

Н. Ремизов.

Утренние лучи прорезались сквозь линию горизонта, заставляя жителей средненького уральского городишки жмуриться и покидать свои постели. То же самое сделала и совершенно обычная женщина лет сорока. Была она невысокого роста, чуть ниже кухонного холодильника, с недлинными волосами оливкового цвета, серыми глазами, глядевшими из-под густых ресниц, прямым носом и с пухленькими губами, кривоватый изгиб коих вместе со слегка изогнутыми бровями придавал этой зрелой женщине кошачью игривость.

Убрав свою постель и освежившись после сна, женщина отправилась на кухню готовить завтрак. Дабы не было скучно возиться с приготовлениями, она включила радио, из приёмника доносились песни, время от времени прерываемые то рекламой, то словоблудием ди-джеев. Женщина завела тесто на деревенском молоке и, дождавшись лёгкого потрескивания масла в сковородке, принялась разливать туда тесто. Пока первая партия лепёшек подрумянивалась, женщина поставила подле глубокую тарелку и решила пока сходить, посмотреть, что делается в соседней комнате.

Открыв дверь, она нисколечко не удивилась тому, что сегодня здесь так тихо, как-никак, субботнее утро. Её сын, пятнадцатилетний Виталька, валялся в кровати, весь он был укрыт одеялом, тем не менее, одна нога торчала из-под него и даже почти касалась пола.

– И долго мы планируем вот так лежать? – спрашивала мать, прислонившись спиной к дверному проёму и скрестив на груди руки. – Так всю жизнь проспать можно!

– Ещё полчаса, – отозвался мальчик сквозь одеяло, из-за чего его едва было слышно.

– Ну и ладно! Сегодня все лепёшки достанутся мне, – пожала плечами мама и собралась уходить.

– Что?? И ты молчала всё это время, коварная женщина?

Паренёк моментально скинул одеяло и предстал целиком. Он был довольно натренированный и достаточно высокий, учитывая его бурную жизнь на улице с друзьями, тягу к гантелям, турникам и прочим железякам. У него были длинные непослушные волосы медного цвета, которые торчали подобно иголкам у дикобраза, чуть накрывающие блестящие серо-голубые глаза, редкая россыпь веснушек красовалась на крупном носу, а также родинка слева у нижней губы. В общем, парень как парень, коих полным-полно везде и всюду.

Галина Олеговна вернулась на кухню переворачивать лепёшки, а сам Виталик меж тем принялся шлёпать себя по щекам, чтобы взбодриться. Потом он походил по комнате в одной майке и трусах минут шесть и сразу помчался на кухню.

– Ну-с, и где же моя трапеза? – спрашивал мальчишка, поправляя непослушные вихры.

– Какая трапеза? Ты опять не умылся и сразу за стол. И зубы не почистил, отсюда вижу! Давай, давай, в ванную – умываться!

Мама вновь развернулась к плите и перевернула лепёшки на сковородке. Виталик, что-то бурча под нос, послушно вышел из-за стола и направился в ванную комнату. Мальчик включил кран и смотрел на плавно текущую струю. Ох, как не хотелось прикасаться спросонья к холодной воде, особенно после тёплой кроватки, но хочешь не хочешь… Через минуту он возвращается и показывает маме зубы, на предмет того, что они почищены. Почти сев за стол, Виталик встретился с очередным маминым вопросом:

– А кровать заправил?

– Что? Я есть хочу! – выпучил глаза Витька.

– Иди-иди.

Насупившийся подросток отправился к себе заправлять постель. Через две минуты отрок возвращается в кухню и молча усаживается за стол.

– Может, ещё мусор вынести? – бубнил он про себя, ощущая урчание в животе.

– Он ещё не накопился, так что пока не надо, – усмехнулась Галина Олеговна, накладывая сыну в тарелку лепёшки.

– А так бы отправила? – открыл рот Виталька.

– Конечно, – погладила она сына по растрёпанной голове и вернулась к готовке.

Разумеется, Виталик не хмурился на свою мать по-настоящему, они оба шутили друг над другом, подкалывали.

Позавтракав, Виталька вымыл свою посуду и ушёл к себе. Сначала он залез в интернет, ни в одной социальной сети ни одного сообщения от друзей. Неужели не запланировано никакого движения, да или хотя бы просто в парке прогуляться? Тоска смертная!.. Затем он взял с полки свою любимую фантастическую книгу о приключениях капитана Зордина по Вселенной. Книга была с иллюстрациями, в красочном твёрдом переплете. Паренёк очень любил научную фантастику, но эта книжка была просто нарочито фантастической: пришельцы, космические корабли, сражения. Но именно за эту нарочитость Виталька её и любил. Ах, как же хочется энергичному школьнику хотя бы ненадолго побыть героем – защищать хороших и наказывать плохих, получать овации поклонников и тому подобное… Однако сегодня чтение давалось туго, и слова мешались в ком. Поэтому, прочитав страницы три, паренёк быстренько соскочил с кресла и начал одеваться: сначала натянул носки, затем напялил футболку и джинсы. Обувшись, подросток захлопнул дверь и выбежал во двор.

Вокруг стояло весеннее тепло. В воздухе витал запах прогретой дорожной пыли и влаги. Виталик шатался по близлежащим дворам, не находя себе применения. Из приятелей или знакомых никого не наблюдалось. В одном из домов шумело радио, ди-джей неугомонно болтал:

«Доброе утро тем, кто уже проснулся и тем, кто ещё валяется в постели! Мы начинаем утренний эфир; наступила-таки долгожданная суббота, можно посвятить себя каким-нибудь домашним делам, заботам или просто расслабиться, слушая «Радио Улёт». Ближайшие два часа для вас будет работать ваш несменяемый ведущий Савик Мельников. Поехали!.. Ра-а-ди-о-о Уле-ё-ё-т…»

Мальчик немного постоял, послушал, да и отправился дальше блуждать. Во время своих бессмысленных скитаний он увидел в одном из дворов знакомую слегка сутулящуюся фигуру, сидящую на скамейке. У этой фигуры были причёсанные тёмно-каштановые волосы, в противовес медным вихрам Витьки, карие глаза, выглядывавшие из-под густых тёмных бровей, чуть вздёрнутый нос с широкими ноздрями и большой рот, величину которого человечек пытался спрятать, прикусывая губы. Звали эту фигуру Андрюхой Стрижевым. Он был одноклассником и другом Витальки, а ещё среди сверстников слыл жутким умником и занудой, хотя такая оценка вовсе не корректная: скорее, это обычный отличник-интроверт, которому нравятся книжки и уединение, но он не сторонится совершенно людей, а с теми, с кем ему комфортно, парень вполне может зависнуть и на целый день.

– Здорово, Стриж! – восторженно вскричал Виталька и замахал руками.

– Привет, Дёмин, – тихо и несколько интеллигентно ответил Андрюшка.

Ребята подошли и пожали друг другу руки.

– Слушай, пойдём сегодня в «Golden Island», а то делать вообще нечего! – предложил Дёмин. – Согласен?

– Извини, но я уезжаю с родителями на дачу на все выходные, – неловко произнёс Стрижев.

Почесав репу, Виталик сказал:

– Ну, давай хотя бы просто походим где-нибудь тут неподалёку. А твои предки позвонят, так иди!

– Ох, я даже не знаю… Ну, ладно, погуляю с тобой недолго, – после утомительных раздумий, наконец, согласился Андрейка.

Сначала друзья пошли на площадку, где обычно младшие дети играют да шпана местная ошивается, потом в парк имени Ленина – одно из красивейших мест в городе – всюду чудесные клумбы с изобилием цветов, великолепные пышные кустарники, множество пихт, ёлок, дубов, клёнов произрастает здесь. А ещё красивая набережная с речкой Карасик и мостом на другой берег, где обычно сидят дядьки и рыбачат круглый год. Развеселённые прогулкой и разговорами отроки собрались к устью речки, что в паре сотен метров за парком Ленина. Но вдруг зазвонил Андрейкин телефон и прервал веселье.

– Да?!

– Андрюша, где ты? Подходи, мы с твоим отцом уже собираемся, – раздался в трубке женский голос.