Марго с шумом втягивает носом воздух, резко обернувшись на его слова и едва сдерживая завертевшиеся на языке ругательства. Ей казалось, нельзя упасть в ее глазах еще ниже, но мистер Вебер упорно и стремительно опускается на дно все ниже и ниже.

– Ваш ультиматум, герр, – цедит она, выпрямившись, – больше походит не на заботу о престиже заведения, а на попытку отомстить неугодным свидетелям, выполнявшим требование закона и сболтнувшим лишнее, – Маргарита встаёт напротив, глядя на подозреваемого сверху вниз. – Это низко и подло. А может вам, действительно, есть, что скрывать от полиции?

– Любому в нашей стране есть, что скрывать от полиции – это называется частная жизнь, – Вебер по-прежнему невозмутим, словно каменное изваяние, а не живой человек. – Именно поэтому мне нужны имена болтунов. Они не должны работать в моем ресторане. Это дело чести. Кроме того, у меня часто бывают ваши земляки. Полагаю, донна, вы не хотите, чтоб в следующий раз ваших осведомителей нашли с канарейкой во рту? Думаю, уж лучше они лишатся работы, чем жизней. Не так ли? Что касается убийства – нет, я этого не делал.

– Словно бы убийца сказал как-то иначе, – Маргарита задумчиво кусает губу, размышляя и ругая себя за излишнюю болтливость. Дернул же черт за язык упомянуть сотрудников! А теперь расхлебывать кашу и сталкиваться с последствиями собственных ошибок.

Показания ей нужны кровь из носу, и теперь сидящий напротив черт требует выбирать из двух зол, в которых виновата она и только она. Глубоко вздохнув, Маргарита снова берет со стола бумаги с показаниями.

– Поразительная забота о чести для человека, знающего об этом слове разве что из словаря, – сухо произносит она, переворачивая листы текстом вниз и опуская их на середину стола. – Рассказывайте, мистер Вебер. А после можете взять объяснения свидетелей и ознакомиться.

Вебер вздыхает и откидывается на спинку стула. Он не победил, но и не проиграл. Они просто заключили взаимовыгодную сделку.

– Энн Кларк была красивой, ветреной, глупой и очень настойчивой женщиной. Страшное сочетание. С умной можно хотя бы договориться, – отстранено начинает Вебер, стараясь как можно вернее подобрать слова. Любая двусмысленность сейчас запросто может сыграть против него. – Наши отношения, хотя это слишком громко сказано – нам просто нравилось проводить ночи вместе – продлились около года. Может быть, чуть меньше. После расставания миссис Кларк мне постоянно названивала, шла на различные уловки пыталась добиться встречи и всячески отравляла мою жизнь. Ей хотелось стать моей женой – из всех ее любовников, а я за последний год был у нее не один, я оказался наиболее выгодной партией. Упускать такой шанс выбиться в высшее общество ей не хотелось. Двадцать четвертого апреля миссис Кларк заявилась в «Мефисто», устроила скандал, но вы об этом знаете, – Вебер, усмехнувшись, кивком указывает на бумаги. – Я ее вывел из ресторана, усадил в машину и, отвезя к психиатрической лечебнице, высадил. Я предупредил миссис Кларк, что если она еще раз появится в моей жизни, то проведет в этой лечебнице остаток своих дней. После я уехал домой.

– Видел ли кто-нибудь, как вы ее высаживали? Во сколько это было? Возле какой именно больницы? – продолжает допрос Марго, проверяя на всякий случай, записывает ли диктофон разговор. Она знает, что дома ее еще ждет «чудесный» вечер в компании голоса собеседника, сидящего напротив. – Во сколько вы вернулись домой, и кто может это подтвердить?

Маргарита понимает, что вопросов многовато, но боится что-то упустить. К тому же память собеседника явно лучше, чем тот пытается ей продемонстрировать.

– Я не засекал времени, но ваши свидетели говорят, что мы ушли около полуночи. Я отвез ее в Белвью – это не так далеко от «Мефисто», а мне не хотелось долго с ней возиться – у меня были планы на ночь, – Вебер задумывается, вспоминая тот вечер. – Не думаю, что нас видели, но, вероятно, миссис Кларк вызывала такси или звонила любовнику. Проверьте автоматы или спросите в клинике. Домой вернулся не позже часа – уточнить можете у Изабеллы Бланш. Она меня ждала. Остаток ночи мы проверили вместе. Это все?

Марго задумчиво наблюдает за Вебером, накручивая на палец прядь волос. Она, конечно же, может попросить номер его любовницы, но прекрасно понимает, что в попытке узнать что-то у нее не будет ровно никакого смысла.

«Если эта Бланш даже что-то и знает, то вряд ли сболтнет, тем более, если Вебер сейчас уйдет и наверняка с ней свяжется, ведь удерживать его дольше нет оснований…»

И все же Маргарита протягивает собеседнику пустой лист и ручку.

– Напишите номер телефона, по которому с вами можно связаться, и номер Изабеллы Бланш. И да, не покидайте Нью-Йорк до конца расследования.

С тяжелым сердцем Маргарита молча наблюдает за тем, как Вебер тянется к лежащим на середине стола объяснениям и задумчиво скользит по строчкам взглядом. Прочитав фамилии, он недовольно кривит губы.

– Неприятно знать, что у тебя под самым носом развелось столько крыс, – бормочет себе под нос Вебер. Что ж. Он с ними покончит и преподаст урок другим. Его репутация и репутация ресторана останутся безупречными. Не хватает еще ему проблем с Доном из-за кучки болтунов.

Вебер неторопливо возвращает Маргарите показания свидетелей и, подтянув к себе чистый лист, по памяти пишет левой рукой несколько номеров с пояснениями.

– Это редакционный номер «Нью-Йорк Таймс», – говорит он, откидывая в сторону ручку. – Вы можете связаться по нему с мисс Бланш. Она штатный журналист.

Вновь откинувшись на спинку стула, Вебер внимательно рассматривает детектива. Он так и не может понять нравится она ему или нет, но эта женщина совершенно точно будоражит его разум.

Дверь в комнату, где проходит допрос, с шумом распахивается, и в нее буквально влетает худой светловолосый мужчина в полосатом сером костюме. Весь он какой-то взбудораженный и взлохмаченный, а круглые очки перекошены на крючковатом носу.

– Фокс, наконец-то, – бурчит Вебер. – Мог бы и не спешить. Мы закончили.

Маргарита, хмуро и коротко кивнув юристу, подтягивает к себе лист с телефонными номерами и убирает в папку. У нее слегка подкипают мозги – с Вебером слишком непросто общаться. Он изворотлив не хуже самого опытного адвоката. Детектив машинально тянется к помятой пачке и закуривает еще одну сигарету.

– На этом все, мистер Вебер, – наконец, произносит Маргарита, вздохнув после того, как выпускает из легких весь табачный дым без остатка. – Выход найдете сами.

Ее мысли занимают официанты, которых ждут не лучшие известия. Накатывает чувство вины, настроение падает до минусовых отметок. Маргарита придвигает пепельницу ближе, чтобы скинуть пепел, и словно бы даже не обращает внимания на вставшего из-за стола мужчину.

– Вам стоило вызвать меня, прежде чем являться сюда! – возмущается Фокс, отчитывая своего влиятельно клиента. – Вы не обязаны были отвечать на вопросы полиции без моего присутствия.

Подозреваемый неторопливо забирает со стола свой портсигар и только после этого отвечает Фоксу:

– Идем уже. У меня есть для тебя куда более важная работа.

Вебер открывает дверь допросной и, обернувшись, смотрит на сидящую за столом маленькую женщину, которая, по его мнению, удивительно хорошо вынесла эту «милую» беседу.

– Донна, напоследок у меня к вам только один вопрос: а если вы не раскроете убийство совсем, я что, до конца дней должен буду протирать штаны в Нью-Йорке?

Не дожидаясь ответа, Вебер исчезает за дверью вместе со своим адвокатом, оставив последнее слово за собой.

– Bastardo3, – тихо произносит Марго, делая ещё одну нервную затяжку и собирая документы в папку.

Чувствуя, как ее трясет от ярости, красная, как маков цвет, Марго выходит из кабинета

Шефа с одним единственным желанием – убивать. Медленно и мучительно.

«Мерзкая сивая крыса…» – она сминает в руках свежий выпуск «Нью-Йорк Таймс», едва удерживаясь от рыка из-за переполняющей ее кипящей злости.