– Прикрепляй, – злобно скалится Маргарита, сощурившись. Губы растягиваются от улыбки и позабытого ощущения из детства, будто она задумала какую-то пакость. – К черту профессиональную этику! Сегодня все можно!

Дождавшись, пока Райтен прикрепит газету к мишени и окажется за контрольной полосой, Марго берет со стойки привычный руке револьвер и, откинув барабан, заряжает туда шесть пуль. Тихо взводит курок и, удобнее перехватив оружие обеими руками, целится. Когда яблочко совпадает с мушкой, она перемещает палец на триггер и, сместив прицел чуть вниз, мягко нажимает.

Выстрел. Выстрел. Выстрел. Так же естественно и просто, как дышать. Впрочем, с каждым новым нажатием на спусковой крючок дышать тоже становится легче.

За статью. За измывательство на допросе. За, черт побери, кривые ноги.

Пули одна за другой вонзаются в напечатанную физиономию Вебера – прямо между глаз. И он уже не кажется таким величественным, как прежде.

– Да ты просто снайпер! – когда выстрелы смолкают, раздаётся восторженный отзыв со стороны входа. Марго и Майло оборачиваются практически одновременно и во все глаза смотрят на приближающегося к ним Вайса.

– Привет, Адам, – тепло улыбается Марго, откидывая барабан и снова заряжая оружие. – Спасибо. Ты какими судьбами здесь? Не знала, что ты оформил разрешение на ношение оружия.

– Какими судьбами, Вайс? – сдержанно спрашивает Майло, загораживая собой Маргариту.

– Я? Оружие? Создатель, упаси! – подойдя, смеётся Адам. – Меня сюда привел Бог, не иначе. Признаться честно, я тебя искал, Марго. Я же помню, в каком состоянии ты была в участке, ну и подумал, что ты поедешь выпустить пар.

– Ты угадал, – Маргарита пожимает плечами. – Именно этим я и занимаюсь. Надень наушники, – она круто разворачивается и, подняв револьвер, ещё разок разряжает его в истерзанную пулями фотографию, но на этот раз уже ниже – на уровне груди. Присматривается, оценивая результат.

– Все так плохо? – обеспокоенно интересуется Вайс, снимая наушники. – Неужели действительно он?

– Не могу утверждать без прямых улик, – отвечает Марго, рассматривая дыры в фотографии, появившиеся на уровне груди. – Но убить его хочется и без этого. Таким ублюдком быть – надо очень постараться.

– Это нужен прирожденный талант. Одних стараний мало, – с печальной улыбкой отвечает Адам. – Но одно скажу точно – если Вебер говорит, что не делал этого, значит, не делал. Он лукавит или недоговаривает, но никогда не врёт.

– Откуда ты его так знаешь? – встревает в разговор Майло. – Ты вообще в курсе, что сейчас, возможно, защищаешь преступника?

– Адам, ты ведь прекрасно знаешь, что зачастую родственники и друзья маньяков были вообще не в курсе того, с кем они живут под одной крышей и водят дружбу. Ты же сам наблюдаешь такие ситуации на работе, – Марго заряжает барабан в третий раз и целится еще ниже – теперь уже в неприкрытое газетой «яблочко» самой мишени. – Я не утверждаю, что уверена в его виновности на сто процентов, но и ты не можешь быть на сто процентов уверен в его невиновности. Я лишь говорю, что он – мерзавец и главный подозреваемый в совокупности.

– А я говорю, что он не так плох, как кажется! – возражает Адам, когда стихают выстрелы. – Я дам руку на отсечение!

– Не боишься остаться без руки, Вайс? – зло спрашивает Райтен. – Сколько он тебе платит? А?

– Майло, легче, – обрывает его Маргарита. – Перестань. Ты-то чего так на него взъелся? Чем он тебя обидел?

– Он убил несколько женщина и подставил тебя – вот чем! – огрызается Райтен и его правая рука начинает двигаться будто бы против его воли. У него вновь начинает приступ. – А этот защищает! Не хотите слышать правду, тогда я пойду! – бросив наушники он ни на кого не глядя направляется на выход.

«Совсем не изменился…» – вздыхает Марго, глядя на удаляющуюся спину.

– Извини его, у него всегда были проблемы с контролем гнева, – Маргарита одаривает Адама извиняющимся взглядом и, положив оружие и снаряжение для стрельбы на стол, мчится за другом. – Майло, постой!

Грустно глядя ей в спину, Адам качает головой, а потом переводит взгляд на изрешеченную пулями фотографию.

«Вебер опять нажил себе врага. И что с этим делать?»

– Майло! – Маргарита догоняет напарника, когда тот выходит за дверь, на улицу. Он оборачивается, смеряет ее тяжелым взглядом.

– Что?

– Майло… Ты не хочешь со мной поговорить? – начинает Марго как можно более мягко.

– Да о чем говорить-то? – отмахивается Райтен. – Я уже и так все сказал. Вебер – крыса. Как он вчера с тобой разговаривал! Мне так и хотелось ему ро… – он отсекается на полуслове. Ему никак не удается взять под контроль эмоции. – Прости. Я просто… Я не выношу несправедливости. Ты же знаешь.

– Майло, – Марго называет друга по имени, заставляя сконцентрировать внимание на своем голосе. – Все хорошо. Ты же знаешь, если он меня обидит – я обижу вдвое сильнее, – она осторожно касается его рукой и, не встретив сопротивления, обнимает, даря успокаивающее объятие, которое никогда не подводило ее в академии, когда нужно было быстро потушить его гнев. – Скажи мне лучше, тебе еще снятся те кошмары?

– Они всегда будут со мной. Ты же понимаешь, то, что отец сделал с мамой… Такое не забыть, – Майло тяжело вздыхает и нерешительно обнимает Маргариту в ответ. Пальцы правой руки все ещё наигрывают на невидимом фортепиано.

– Выдохнул? – тихо спрашивает Марго некоторое время спустя. – Легче?

– Да, – также тихо отвечает Райтен. – Хорошо, что ты вернулась, Маргарита.

– Я бы хотела сказать то же самое, Майло, – грустно вздыхает Марго, но спешит взять себя в руки. – Подожди пару минут, я сдам оружие как положено, и приду. Поедем в театр, где работала та убитая танцовщица.

– Хорошо, я буду ждать тебя, сколько потребуется, – отвечает Райтен, даря Марго теплую улыбку, и идёт к машине.

– Ох, как не хочется мне туда идти, – вздыхает Маргарита, бросая на напарника щенячий взгляд и смотря по сторонам. Тормозит на светофоре – слишком уж много на Бродвее пешеходов – к нужному зданию на кривой кобыле не подъехать. – Боюсь подумать, сколько их там. Как представлю этих актрисулек…

– Зависть берет? – шутит Райтен и не успевает уклониться от подзатыльника. – Эй! За что?

– За то, – чеканит Марго, следя за дорогой. После тира напарник уступил ей место водителя – знал же зараза, какое здесь непростое движение. – Ты, Майло, просто никогда не слышал о женском коллективе и не знаешь, что чем он больше, тем более ядовитые в нем змеи, – она притормаживает и глушит двигатель. – Я, конечно, надеюсь на лучшее, но…

– Мне вот интересно только одно, Маргарита, – говорит Райтен и на всякий случай отодвигается так далеко, как позволяет салон машины. – А ты откуда знаешь об устройстве женского коллектива?

– Майло, вспомни, кто мой муж, – кривя губы, напоминает Маргарита. – Ты думаешь, у его коллег жены такие же белые и пушистые? – она выходит из машины и громко хлопает дверцей. – Им только повод дай обсудить кого-нибудь и над кем-нибудь похихикать. В большинстве своём те ещё змеи.

– А ты считаешь себя белой и пушистой? – уточняет Райтен, неловко выбираясь из автомобиля. – Знаешь, не нравится мне это место, – говорит он, глядя на горящую огнями вывеску театра, в котором сегодня дают бурлеск-шоу.

– Все познается в сравнении, – коротко отвечает Маргарита и толкает двери.

К кассе стоит довольно приличная очередь из желающих приятно провести досуг за созерцанием шоу, Марго приходится несколько бесцеремонно вклиниться в самое ее начало. Кто-то из мужчин пытается возразить, но она лишь достает полицейский значок, и возмущения становятся тише.

– Добрый вечер, – Маргарита демонстрирует значок и женщине в окошке театральной кассы. – Детектив Стригатти, полиция. Позовите администратора.

Женщина смотрит на Марго как-то не то смущенно, не то испуганно и, попросив подождать, торопливо уходит со своего рабочего места куда-то во внутренние помещения.