– Это чтобы вонизм, от тебя исходящий, меня потом не мучил, – пояснил он с улыбкой, повернувшись ко мне и плавно трогаясь с места. – Тебе куда?

– Если можно, то лучше едем к тебе. Дома всё расскажу, а пока дай мне сигарету: курить хочется, аж уши пухнут. И заодно – свой телефон.

Набрав знакомый номер, я дождался, когда на том конце ответят, и заговорил:

– Здравствуй Касем. Извини, что так поздно тебе звоню, но не мог бы ты сказать: не справлялся ли кто обо мне сегодня, когда я уже ушёл из офиса?

– Да, Эндрю, почти сразу же после твоего ухода пришли два китайских господина и спрашивали тебя. Когда я сообщил, что ты, скорее всего, будешь вечером у себя в гостинице, они поблагодарили и ушли. А что, что-нибудь произошло?

– Нет, ничего страшного. Просто портье в отеле сказал, что меня кто-то спрашивал. Но, не дождавшись, ушёл. Ты вот что: никому пожалуйста не сообщай, что завтра я вылетаю в Москву. Кстати: ты договорился о том, что груз в этот рейс сопровождаю я?

– Конечно, Эндрю. Разве я когда-нибудь тебя подводил? Всё в полном порядке. Твоя фамилия уже в полётном листе. Все сопроводительные документы на груз переоформлены. Девочки сидели в офисе до десяти часов. Но теперь всё впорядке. Вот только сопроводительные бумаги на гроб с телом Митрича ещё не готовы. Я связывался с вашим консулом, он пообещал мне завтра к обеду всё оформить. И ещё он передавал тебе свои соболезнования.

– Спасибо, Касем. Пусть кто-нибудь привезёт документы завтра в аэропорт. Я буду ждать на нашем складе. Оттуда сразу в самолёт.

– Я сам привезу, Эндрю. Ни о чём не волнуйся. И постарайся отдохнуть. Сегодня у тебя был трудный день. До завтра.

Что да, то да… Он даже не представлял, насколько недалёк от истины. День сегодня и впрямь выдался трудным. И не просто трудным, но и смертельно опасным. И пока я не определю, откуда исходит опасность, за мою жизнь никто не даст и ломаного гроша.

Дома у Жени, куда мы добрались через полчаса, царил тот самый "порядок", по которому так легко определить, женат человек или холост. По всей квартире были расставлены пепельницы, валялись какие-то музыкальные диски, кресло было завалено ненужной одеждой.

Первым делом необходимо было избавиться от страшной вони, казалось, навеки въевшейся в моё тело. Взяв в кухне большой пластиковый пакет, я скинул туда всю свою одежду и завязал его у горловины. Так хоть от мешка вонять не будет.

Потом, зайдя в ванную, долго, может быть час, плескался под душем, смывая с себя грязь и вонь. Долго полоскал рот зубным эликсиром, пока, наконец, перестал ощущать мерзкий вкус на дёснах и нёбе. И лишь затем вышел в комнату.

Женя уже мирно посапывал в кресле, как видно, отчаявшись дождаться от меня рассказа о ночной одиссее. Однако, заслышав шаги, мотнул головой, прогоняя сон и приготовился слушать. Я не собирался посвящать его во все детали, поэтому ограничился только перечислением фактов. Правда, и того, что я рассказал, Жене хватило, чтобы сделать собственное умозаключение:

– И думать нечего: конечно, это кто-то из твоих конкурентов. Ничего другого просто и в голову не может прийти. Хотя, если бы на их месте оказался я, то разобрался бы вначале с твоим партнёром в Москве. Ведь это он, собственно, обеспечивает низкие тарифы на перевозку. По крайней мере, это было бы логичней.

– Я тоже думаю, что это может быть связано с ними, однако, не могу исключить и другие причины.

– Какие? – быстро отозвался Женя.

– Вот я и сам голову ломаю над этим, но пока ничего путного не придумал. Ясно одно: меня ловят пока (я сознательно выделил это "пока") только здесь, в Бангкоке. Значит, мне нужно как можно скорее покинуть страну. И сделать это как можно незаметнее. Да и гроб с телом Митрича я не хочу отправлять отдельно. Я парня сюда пригласил, мне и ответ перед его матерью держать.

– Я так понял, ты хочешь вылетать завтра на грузовом борту?

– Во всяком случае я это планирую. Касем подготовил все документы, завтра привезёт из морга гроб и – полечу. Только из отеля нужно кое-что забрать. А уж там, в Москве, я этих сук, что на нас глаз положили, непременно достану. Не я буду!

– Тогда давай я к тебе в отель сейчас сгоняю, привезу всё, что нужно.

Я задумался. Нет, такой вариант исключался с самого начала, как негодный. Если те, кто убил Митрича и хотели потом убить меня самого, задумают установить слежку в отеле, то Женю они расшифруют мигом. Тогда им очень просто будет проследить за ним до самого дома и найти моё теперешнее убежище. В этом случае, не только мне, но уже и Жене грозили серьёзные неприятности. Нет, это не годилось.

– Знаешь, Женя, лучше давай сделаем так: сегодня я переночую у тебя, а ко мне в отель ты лучше заглянешь завтра днём, во время завтрака: в холле будет толпиться народ и проследить за всеми лифтами, если меня там ждут, будет затруднительно. А пока, налей мне чего-нибудь выпить, а то я до утра не засну.

– Так утро уже почти наступило, – ухмыльнулся Женя, подходя кхолодильнику доставая из него початую бутылку водки. – Ты перекусить что-нибудь хочешь?

– Да нет, я так. Ну, если маслинки есть – хорошо. А нет, просто так выпью и попробую подремать. Завтра ещё один трудный день впереди. Да плюс перелёт. А мне ещё думать и думать…

Наутро я проснулся в одиннадцатом часу, когда Жени уже не было дома. Тот не стал будить меня, и сам отправился в отель, захватив со стола ключи от моего номера и оставив записку. Появился назад он уже только в первом часу дня, когда я стал заметно беспокоиться в связи с его отсутствием. Свалив на свободное от одежды кресло кучу пластиковых пакетов, он отдышался и начал рассказывать:

– Номер я на всякий случай сдавать не стал. Лучше сделаю это завтра, – говорил он, раскуривая сигарету. – И завтра же чемодан оттуда заберу. Кто знает этих охотников, может они и в номере твоём побывали. Могли меня по чемодану приметить. Ну, ладно, давай завтракать и одеваться: тебе уже пора быть в аэропорту.

В грузовом терминале бангкокского аэропорта, как и во всякий час, царила суета. Грузовые "Боинги" и "Дугласы" ежедневно вывозили из столицы Таиланда сотни тонн груза. От складов к самолётам и обратно, как весёлые жёлтые жуки, сновали грузовики и грузовички, подвозившие карго к бортам самолётов. Где-то среди остальных затерялся и наш "ИЛ-76-й", который сегодня помимо карго должен будет везти в Москву скорбный "двухсотый" груз.

Касем уже был на складе и, командуя погрузкой, не забывал помечать что-то в своём блокноте. Заметив, как я вошёл в ангар, помахал мне пачкой бумаг и, сказав пару фраз своему помощнику, поспешил мне навстречу:

– Вот, все сопроводительные документы. Если хочешь, иди на пассажирский терминал, посиди где-нибудь в кафе: я сам тут со всем управлюсь. Гроб из морга ещё не подвезли. Но он прибудет ко времени, я говорил с водителем по телефону.

– Спасибо, Касем, время до отлёта я лучше проведу здесь. Слушай, я где-то посеял свой сотовый, но мне нужно сделать пару звонков в Москву. Можно воспользоваться твоим?

Взяв в руки мобильник, я отошёл немного в сторону от ворот ангара, чтобы не мешать погрузчикам вывозить тюки с товаром. Обоим своим собеседникам в Москве я сказал примерно одно и то же: им следовало прибыть к прилёту самолёта, посадка которого ожидалась в Чкаловском. Поговорив, вернул Касему телефон со словами:

– Спасибо Касем. Ты мне очень помог. Я позвоню тебе из Москвы, когда ситуация станет понятной. А теперь я лучше пойду прямо к самолёту, прослежу там за погрузкой на борт.

Я всё ещё продолжал опасаться, что вчерашние загонщики могут пронюхать о моих планах относительно отъезда. И хотя территория грузового терминала охранялась достаточно серьёзно, кто знает, может они смогут проникнуть и сюда? Поэтому лучше уж подождать прямо на лётном поле, у борта самолёта. Выехав со склада с очередной партией груза, я вскоре увидел вдалеке солидное брюшко "Ильюшина" и пару платформ с грузом, что ждали своей разгрузки неподалёку. Стоя рядом с раскрытым грузовым люком, у самой аппарели, потный бортинженер командовал погрузкой, сверяясь с реестром.