Но он был опытен в схватках, и почти сразу сориентировался. Выпустив из левой руки такой бесполезный теперь фонарик, он опёрся свободной рукой о дно канала, тогда как правая рука его, с пистолетом, уже совершала движение в мою сторону. Заметив это, я отпустил ногу тайца, и попытался перехватить руку с оружием левой рукой. Но в тот самый момент, когда это мне удалось, таец, пользуясь тем, что нога уже свободна, нанёс сильный удар коленом прямо в мой подбородок.
Однако сила удара в воде была всё же недостаточной и не нанесла ощутимого урона. Отпустив и вторую ногу, я, изловчившись, тут же схватил противника за горло и буквально вдавил голову последнего в рокрытое толстым слоем ила дно канала.
Пистолет всё ещё был зажат в руке врага, но уже не представлял опасности. Моя левая рука плотно обхватила запястье соперника и контролировала направление ствола. Задыхаясь, таец в отчаянии несколько раз нажал на курок. Чмокающие звуки выстрела, ослабленные глушителем, быстро растаяли в ночи. Наконец, по телу врага прошла последняя судорога, и всё его тело разом обмякло.
Выхватив из безжизненной уже руки пистолет, я зашвырнул его куда-то за спину, туда, где поглубже. И лишь затем отпустил правую руку. Оставлять тело у самого берега было бы глупо: его очень просто смогли бы обнаружить подельники убитого, если им придёт в голову поискать пропавшего приятеля. Тогда они наверняка свяжут убийство с моей скромной персоной и, чего доброго, вызовут подмогу. Поэтому, взявшись за ноги поверженного врага, я оттащил его немного от берега, и толкнул к середине канала. С одним было покончено. Но оставались другие! Те, которые, того и гляди, явятся обратно, не найдя меня в уплывшей вдоль по каналу лодке. А в том, кого конкретно они искали, я теперь уже не сомневался. Не сомневался я и в том, что нападение на меня как-то связано с убийством Митрича сегодня днём.
Значит, пока меня не нашли, нужно подыскать какое-то место, где я смог бы хотя бы отдышаться и сообразить, что же мне делать дальше.. Набережная канала для этого не подходила: не слишком это удачное место, чтобы прятаться. Мне и так повезло, что преследователи совершили две непростительные ошибки, дважды разделившись. Во второй раз удача может отвернуться от меня.
Для страховки нужно убраться от этого места как можно дальше, не попадаясь никому на глаза. Ведь я не знаю, сколько преследователей вообще и насколько густо они расставили свои сети. Так что пока лучший способ укрыться от погони – вода канала. Решив так, я оттолкнулся от берега и медленно поплыл в ту же сторону, куда медленное течение относило труп.
– Хорошо, что дело происходит ночью, – думал я с отвращением вдыхая зловонный воздух. – Днём меня определённо не раз стошнило бы только от одного вида грязной воды и гниющих отбросов вокруг.
Сеть клонгов прорезала весь Бангкок вдоль и поперёк. Огромное количество жителей этого мегаполиса, жившее по берегам каналов в домиках на сваях и старых баржах, связывало с водой и быт, и способы заработка. Люди пользовались водой каналов для приготовления пищи, они купались и умывались в воде, которая плавно неслась мимо их домиков, там же чистили свои зубы. А в это время их сосед из домика, стоявшего чуть выше по течению, справлял в эту же воду свою нужду.
В канал вываливался весь бытовой мусор. Остатки пищи служили кормом для мелких рыбёшек, которых здесь водилось в изобилии, а несъедобный хлам намокнув, опускался на дно, постепенно забивая русло. От воды, хотя назвать водой ту жижу, которая окружала меня сейчас, можно было только с большой натяжкой, нёсся отвратительный запах, который, казалось, успел пропитать всё моё тело.
Несколько раз мне приходилось нырять у берега, пропуская бешено несущиеся по каналу лодки. Несмотря на кромешную тьму, рулевые, сидевшие на корме, неслись во весь опор, освещая себе путь мощными фарами. Пару раз видел проезжавшую мимо знакомую машину с преследователями. Она медленно ехала вдоль берега, изредка сигналя. Из машины то и дело раздавался короткий крик-призыв. Должно быть, они искали невесть куда подевавшихся напарников.
Наконец, проплыв полтора-два километра и миновав пару поперечных проток, я решил, что уже нахожусь в относительной безопасности. Завидев впереди на берегу канала место потемнее, выбрался на сушу и принялся приводить себя в порядок.
Конечно, мой сотовый телефон, который всё ещё покоился в кармане, оказался совершенно испорчен водой. Та же участь постигла сигареты и несколько визиток. Однако, всё остальное: кредитная карточка, ключ от гостиничного номера и, что самое главное – деньги – были в наличии и от воды не пострадали. Конечно, деньги намокли, так ведь не из сахара же их тут делают!
Ну и кроме того – одежда. После такого купания её только в мусор: ни одна химчистка не возьмётся. Пожалуй, в таком виде появляться на улицах не только неприлично, но и попросту опасно: кто знает, если за мной идёт охота (а она определённо идёт), сколько местных в неё вовлечено? В такой ситуации даже такси ловить опасно.
Значит, предстояло крепко подумать о дальнейшей эвакуации. Единственный путь – звонок по телефону. Но кому звонить? Естественно, только кому-то из русских. На ум пока приходил только Женя. Живший в Бангкоке вот уже несколько лет и имевший свой небольшой бизнес, он как никто более других подходил для такого деликатного дела. Эх, жалко мобильник испортился!
Поглядев по сторонам и заметив неподалёку будку телефона-автомата, я, поминутно оглядываясь по сторонам и прислушиваясь к доносящимся со всех сторон звукам, двинулся к будке. Слава Богу, телефон работал. Едва сняв трубку, я услышал гудок. Но для звонка нужны ещё и монеты. Пошарив по карманам и не найдя ни одной, я вспомнил, что последнюю мелочь так не вовремя отдал нищему у супермаркета. И ещё радовался, что избавился, наконец, от надоевшей мелочи. А монетку на улице поднять так и не успел. Обидно…
Приходилось идти на риск. Перемазанный грязью и жижей из канала, я двинулся в сторону уже закрывшейся придорожной харчевни, возле которой прямо на земле сидел, отдыхая от дневных забот, такой же грязный, как и я, нищий. При виде подошедшего фаранга, брови нищего удивлённо поползли вверх: такой грязный белый попадался ему впервые. Подойдя ближе, я поздоровался и произнёс:
– Мне нужно позвонить. Не найдётся ли у тебя пары монеток?
Ещё большее удивление явственно проступило на лице нищего:
– Мистер, обычно, деньги прошу я.
Спохватившись, я протянул тому бумажку в двадцать бат. Купюра мгновенно исчезла в протянутой руке и нищий, порывшись в лохмотьях, протянул мне несколько монеток.
– Этого хватит, мистер?
Поблагодарив, я прошёл к автомату и, сняв трубку, набрал номер сотового Жени. Тот отозвался только на восьмой звонок. Я облегчённо перевёл дух и принялся, насколько мог связно, излагать свою просьбу.
– Ты где сейчас находишься? Опиши мне это место как можно более точно, а то не найду, – выслушав меня, сказал Женя.
– Я переплыл по каналу два пересечения с протоками, начиная от Пятой улицы, сейчас стою возле третьего "перекрёстка". Как называется улица, не знаю. Тут темно и не видно ни одного указателя.
– Понятно. Примерно представляю, где ты. Короче, я сейчас в отеле "Ambassador", так что подъехать смогу минут через десять-пятнадцать. Ты пока пересиди где-нибудь, где потемнее. Я подъеду и посвищу "Мост через реку Квай". Надеюсь, знаешь эту мелодию? Пока меня не услышишь, не выходи.
Действительно, через двадцать минут невдалеке послышалась насвистываемая Женей мелодия. Фальшивил он ужасно. Удостоверившись, что мой друг прохаживается по мосту в одиночестве, я вышел из-под моста, среди свай которого прятался, и пошёл к дороге.
Лицо у Жени не выразило такого удивления, как у нищего: всё же он был немного подготовлен. Однако, и совершенно бесстрастным назвать его было нельзя. Проводив меня до машины, стоявшей с включённым мотором, он сел на водительское место и первым делом выключил кондиционер. Затем открыл окна.
