– Столько лет уже потрачено впустую, – продолжал трактирщик – Каждый облюбованный аршин завоёвывали и отбирали на нужды заводов! Они и сейчас там, Борис! Строят, жгут, рубят! Роют землю, крошат скалы, горы не потерпят нового наплыва колонизаторов, которые выжмут все соки из этой чудной страны. Камень погибнет, если там будет нога цивилизации.

– Что ты такое говоришь? – весьма удивился профессор – Речь ведь не идёт о колонизации или расширении территории. Это изучение, это знакомство народов с их же землёй. Но как ни как, Камень пока что остаётся закрытым…

– Так пусть же он останется таким навечно! – неожиданно выпалил трактирщик – Пойми, Борис. Я знаю, что ты прекрасный человек и твои мысли скачут всегда где-то впереди мыслей всех остальных и вечной славы тебе не миновать, но оставь это дело. Камень не место для изучений. Люди ещё не готовы. Пусть всё идёт своим чередом, и пока никто не интересуется этим местом, оно будет процветать. Там хватает своих знатоков, хватает и таких, кто мог бы мог раскрыть все секреты, о каких не догадывается весь мир! Если на то будет их воля, они ещё расскажут о себе, но только сами и ни с чьей либо помощью.

– Если будет угодно, – говорил профессор – То о Камне давно знают на верхах и готовят действительно серьёзную кампанию по освоению земли.

– И мы не сможем их остановить, – утвердительно проговорил трактирщик, принимая весьма непонятную позицию – На всё воля Всевышнего. Сейчас мы имеем шанс сделать маленькую отсрочку, тогда, может быть, беды минуют тот край, а власти пресекут свои амбиции. Народ идёт туда и будет ходить, но они берегут всё то, что им дорого, а всё другое им и не важно. Мы открываем дорогу людям нуждающимся, людям которые потеряли свой кров, тем, кто хочет начать новую жизнь. Что хочешь ты, Борис? Исследовать? Да, это прекрасно, но эти исследования получит какой-нибудь сомнительный чиновник, сделавший очередной подсчёт свой будущей прибыли от приезда на такой лакомый кусок, где-то у краешка его государства. Мы этого не поддержим!

– Так или иначе, – добавил Сапожковский, будто бы подытоживая, и взглянув мельком на Петра, словно говоря уже вовсе не с трактирщиком – Экспедицию отменять я не намереваюсь. Мы будем там. С твоей помощью или без.

– Я не стану тебе препятствовать, Борис, – с сожалением отреагировал трактирщик, добавив при этом ещё свою порцию размышлений – Твоя работа это знания, это вечные поиски чего-то, что станет твоей вершиной, откуда ты сможешь осмотреть этот мир свысока! Но есть вещи, которые до поры до времени нам ещё не стоит познавать! – на что профессор улыбнулся теперь уже без всякого сдерживания, ответив:

– Определённо, мой друг! Только ждать этой поры придётся слишком долго. А мы итак уже засиделись.

Сказав это, Сапожковский вырос в всю свою стать, поднявшись из-за стола. На что трактирщик, так и не притронувшийся к своей тарелке, окинул его каким-то печальным взглядом, но сам с места подниматься не стал, а, скрестив руки на груди и приподнимая свою нижнюю припухлую губу, тупил взор, вовсе не пытаясь что-то рассмотреть, уставив его, как это бывает, просто в никуда, пока профессор картинно жестами начал просить Петра покинуть вместе с ним помещение.

Пётр, последовав бессловесным указаниям своего наставника и поблагодарив хозяина, также как это смог бы сделать самый обычный мим, снова ступил в узкий коридор со ступенчатой лестницей, возвращаясь в харчевню, словно в какую-то берлогу. Трактирщик неподвижно оставался позади, где-то наверху в своей тайной комнате прошлой жизни, а Сапожковский, гордо приподняв голову и широко вышагивая по скрипучему полу трактира, покинул вотчину своего неназываемого, вероятно близкого, друга. Каково было профессору – неизвестно. Он все переживания и думы также молча закапывал внутри себя, как это обычно делал и сам Пётр, у которого хоть и возникло масса вопросов после столь необычайной беседы двоих возможно самых загадочных для него людей, но эти вопросы так и остались не озвученными.

Тройка уже была сменена, а кучер довольно и смиренно восседал на козлах, вероятно также накормленный где-то у станционного смотрителя. Даже по его глазам можно было понять, что он изрядно вздремнул, благо не добавил какого-нибудь горячительного, потому что в таком случае Сапожковский наверняка велел бы сменить возничего. Сами путники, достаточно быстро оказавшись на свежем воздухе, снова ощутили живой солнечный свет на своих сытых лицах, который тут не так искусственно прогревал как на чердаке трактира. Рассевшись по местам, теперь уже в кучах собственных вещей, Пётр снова бросил прощальный взгляд на скромненький, но уютный трактирчик с его таинственным хозяином и теперь уже опустевшими залами – все рабочие разошлись по своим местам, со своей судьбой и загадочной, а может и не очень, историей. Завод так же был на виду, справой стороны на берегу реки Белая Холуница, которая и дала название посёлку, до этого пересекаемая каретой путешественников уже два раза. Она же питала своими водами саму неповторимую Вятку, растекающуюся на несколько вёрст по всем округам губернии.

«От малого всегда происходит великое» – так говорил на своих лекциях сам Сапожковский, и Пётр прибегнул воспользоваться именно этой фразой сейчас, только мысленно, глядя на профессора, который по обыкновению вернулся к своим книжечкам, продолжая свои невозмутимые зачёркивания карандашом и шуршащие записи.

Преодолев переправу через тихую Шелепиху, впадающую в Белую Холуницу, там, где образовывался запруд перед заводской плотиной с работающими водяными мельницами, путешественники оставили посёлок позади и вступили на очередную тропу между густой порослью вечно зелёной тайги с её великолепными соснами и елями. Чистый воздух и благоприятная ясная погода, особенно после доброго обеда в равномерно раскачивающемся из стороны в сторону экипаже, очень скоро начали убаюкивать Петра, отчего он на некоторое время задремал, упуская возможность увидеть в пути ещё один подобный Белохолуцкому посёлок Климковский с его чугунолитейным заводом и столь же невозмутимым народом.

Смешанные мысли о первом путешествии, об ореоле загадки вокруг её цели, самый необычный разговор между трактирщиком и академиком – всё это наваливалось невообразимым комом в голове юного путника, вызывая бурю беспокойства и недоумения. Всё, что можно было только представить и нафантазировать, всплывало дурными видениями прямо у него перед взором, а когда глаза, наконец, сомкнулись, можно было и не надеется, что такое количество информации не выльется в самый невообразимый сон, который, к сожалению, в мгновение ока будет забыт, растворившись в мире явном.

Следующей остановкой был посёлок Чёрнохолуницкий, где почтальон, разгрузившись и напоив лошадей, направил их в дальнейший путь. Пётр, пробудившись, неожиданно уловил себя на той мысли, что он продолжал спать, поскольку неожиданно с ним заговорил профессор, как уже сегодня произошло тогда, перед входом в Белохолуцкий трактир, совсем уж разоткровенничавшись о дальнейшем развитии путешествия.

– Что ж, дорогой друг Петро, – начал было он, совершенно отложив в сторону все свои дела с бумагами – Дело идёт к вечеру, и последующую ночь, как я уже говорил, мы проведём в гостях у одного моего очень хорошего знакомого в посёлке, имеющем название Осокино. Но, забегая вперёд, хочу заранее тебя осведомить, чтобы ни слова не было сказано о нашей с тобой экспедиции. Дело на самом деле серьёзное, – профессор сделал некоторую паузу, несколько призадумавшись и слегка наклонившись, будто собираясь говорить даже шёпотом нечто совершенно засекреченное – Друг находится в некоторой степени не в достаточно здоровом состоянии и я не хочу подвергать его опасности отправиться вместе с нами на Камень, а он обязательно изъявит такое желание, – на лице Сапожковского блеснула улыбка, настолько светлая и тёплая, что Пётру только оставалось молча кивнуть в знак понимания и согласия – Он очень гостеприимный, и мы достаточно передохнём после целого дня езды, но возможно это будет единственный приют, в котором нам удастся вдоволь отдохнуть. Впереди Пермский университет, где мы получим официальные полномочия по поводу экспедиции. Ах да, – профессор сделал движение пальца перед собой – Академия предоставит финансовую поддержку и нам дополнительно придётся вести корреспонденцию Русского Географического общества. Думаю, что ты справишься, – добавил профессор, после чего снова озарился сердечной улыбкой, при этом подмигнув Петру, как давнему приятелю – Затем мы отправимся в Златоуст, с заездом в Кунгур, а далее наш путь будет лежать в сторону Троицка, где мы, наконец, обеспечим себя запасами провианта и проводниками вплоть до самой Бухтарминской.