– Слишком много информации, – Элисон помассировала виски. – Голова разболелась.

– Видимо, Фобос решил поиздеваться над тобой, – вампир недовольно посмотрел на колдуна, который уже открыл глаза и скучающе следил за девушкой.

– Выйдем поговорить? – усмехнулся Фобос.

Винсент кивнул. Вампир и колдун пошли в спальню, где Элисон бы их не услышала.

– Зачем было включать ей это? – прошипел Винсент.

– А зачем ты так нянчишься с ней? – пожал плечами Фобос.

– Она нужна нам для плана, – вампир гордо поднял голову. – Мы сможем рассказать всему миру «правду» о жестоких охотниках и бедной, страдающей расе вампиров.

– Да, помню ваш план. Все богачи захотят получить долголетие и поддержат вас. А сердобольные людишки ополчатся против охотников, когда увидят пару видео.

– Ты тоже сможешь стать всеобщим любимчиком, – оскалился вампир.

– Плевать, – зевнул колдун. – Я жажду лишь уничтожить Райзеров и ублюдков подобным им. Они ощутят, что такое настоящее возмездие. Дитрих, Морней, Дейв, Малькольм. Все они умоются кровавыми слезами.

– Охотник, который охотится на охотников. Никогда не устану поражаться тебе. У тебя ещё остались амнизиаки?

– Нет, последний отдал тебе.

– Жаль. Я потратил его на Элисон, и у меня не осталось ничего для убеждения новобранцев в том, что я их спаситель, – Винсент закинул руки за голову. – Слушай, тебе нужно будет отвезти Элисон домой, после того, как закончим. Охотники знают моё лицо, а вот кто жестоко убил и распял шестерых мудаков, они так и не поняли.

– Не приказывай мне, наци-вампир, – Фобос прикоснулся к пистолету на боку.

– Я люблю свой народ и не стесняюсь этого, – оскалился Винсент. – А вот тебе нужно быть поспокойнее. Как ты и вел себя сегодня. Обычно ты слишком энергичен и жесток.

– А ты обычно не нянчишься с человеческими девушками, – парировал колдун. – Выкладывай начистоту.

– Она вообще-то вампир.

– Винсент, ты же не хочешь сказать, что выбрал именно её для плана просто так? – Фобос заговорщицки подмигнул. – Ты достаточно долго искал кандидата для нашего плана. И наверняка долго приглядывал за ними. Неужели в тебе проснулись мальчишечьи чувства?

– Я выбрал того, кого посчитал наиболее подходящим, – Винсент направился обратно к Элисон.

***

В неярком свете от монитора ноутбука, Маркус заваривал себе чай. Рядом с ним в кресле сидел Данте, задумчиво разглядывая белый потолок. На его коленях лежал пистолет, который паладин недавно закончил чистить.

– Пока что большинство охотников кажутся совсем уж отбитыми, – со вздохом сказал Уайт и поскреб одно из трех колец на правой руке.

– Думаешь, что это всё влияние Райзеров? – задумчиво ответил паладин.

– Не только, – пробормотал Маркус, кинув в чашку два кубика льда и лист мяты. – Я же тебе ещё не всё рассказал. После того, как я понял, что об Абрахаме лучше не говорить, я ещё немного порасспрашивал Кертиса об охотниках.

– Абрахам… – Данте произнес это имя так, будто пытался разгадать его тайну. – Что нам вообще о нём известно?

– Думаю, что вскоре у нас появится возможность навестить его так, чтобы охотники не узнали, – Уайт постарался говорить максимально тихо, – Не хотелось бы навлечь на себя ещё больше проблем из-за этого священника. И я не договорил об охотниках. Ты знал, что Дитрих в детстве потерял родителей и сестру? Его мотивы и стремления можно понять. Как и многих других. Девушку Кертиса несколько лет назад убил рейк. Сам Кертис отбился от монстра и с тех пор лечился у психиатра, пока его не нашли охотники. Я не разделяю их взглядов, но могу понять ненависть.

– Говоришь так, будто защищаешь их, – скептически ответил Фернандес. – Это на тебя не похоже.

– Наверное, я просто не хочу верить в то, что мы столкнулись с сорока шестью поехавшими психопатами, – Маркус потупил взгляд, смотря на чашку. – Если они станут слишком уверены в себе или их ненависть достигнет предела, то, боюсь, они могут решиться на полную зачистку сектора.

– Сейчас в руках у Дэниела Бриггса все карты, – прорычал Данте. – Ты сам помнишь его слова. Он не признает пакт. А префект перед отъездом сказал, что мы можем рассчитывать только на себя и если случится беда, то будем виноваты мы.

– Как же бесит, что «белые рясы» боятся растратить силы и средства, – пробубнил Маркус. – Когда нужно послать десяток, они из-за осторожности отправят пятерых. А потом удивляются, что кто-то не справился, и начинают гонять весь отряд.

– Выделили бы нормальное снаряжение и не накладывали эти чертовы печати, – Данте с ненавистью потер кожу на шее. .

– Давай уже не будем о грустном, – обнадеживающе сказал Уайт и сделал глоток чая, – Я всё-таки спер со склада свой нож с ядом кокатрикса. Может пригодиться.

– Надеюсь, что не пригодится и мы спокойно решим все проблемы тут, а потом вернемся домой, – устало ответил паладин, – Давай уже закругляться. Сегодня одна сплошная нервотрепка была с этими охотниками.

– Ага, я ещё полчаса посижу и тоже спать пойду, – отрешённо сказал Маркус.

***

Малькольм молча сидел на ступеньках церкви, затягиваясь дымом из сигареты. На планшете на его коленях был вид с камеры наблюдения на входе в комнату, где остановились Уайт и Фернандес. Обычно всё самое интересное в жизни охотника происходит ночью. Мужчина не смотрел на планшет, предпочитая следить за бредущим по площади человеком. Толстый лысый мужчина с хитрыми глазами. Именно его и ждал охотник.

– Ты опаздываешь, Утер, – недовольно сказал Малькольм.

– К сожалению, тебе не понять моих чувств, – холодно ответил священник, – Даже монстров ты не ненавидишь.

– Равнодушие на войне – не порок, – нравоучительно произнес охотник, убрав сигарету, – Новенькие уже должны были уснуть.

– Те, которые из Ватикана? – Утер сощурил глаза, – Хочешь устроить проверку?

– Да. Иди к Дейву. Ключи от номера у него. Нож тоже, – приказал Малькольм.

– Будет сделано, – кивнул священник.

Глава 4 «Во имя спасения»

Десять лет назад

Он сидел на стуле, погруженный в свои мысли, и медленно обрывал лепестки цветка, стоявшего у окна. Одиночная камера тюрьмы Реввельса была ему отвратительна. Его поместили сюда за буйное поведение. Это была небольшая комната размером два на два метра: голографический проектор на стене с разными пейзажами, висящий над кроватью, мягкое постельное белье, и долбанный цветок.

Всё не то. Они всегда слишком терпеливы и добры. Дотошно дружелюбные и улыбчивые. Когда его взяли в плен – это было настоящее наказание. Три дня держали без воды, под палящими лучами солнца и сухим песчаным ветром. Тогда в крови кипел адреналин, тогда он чувствовал, что живет, а не существует. Здесь так же тошно, как и дома. О тебе всё равно заботятся и нет чувства опасности. Никто тебя не убьет. С негромким щелчком свет в коридоре померк. Голографический проектор потух.

– Слишком рано для отбоя, – с подозрением прошептал мужчина.

Гробовая тишина вокруг. Сейчас больше никого не было в этом крыле. Те двое, что раньше жили в крыле для буйных заключенных, сейчас находятся в лазарете по его вине. Из темноты коридора появились очертания человеческой фигуры. Свет попадал сюда только из крошечного окна, но солнце уже садилось и сложно что-то рассмотреть. Пришедший был высоким человеком, по виду мужчиной.

– Здравствуй, Малькольм, – голос был вкрадчивым и спокойным.

– Кто ты такой? – заключённый схватился за прутья, пытаясь рассмотреть лицо незнакомца. Безуспешно.

– Знаешь, что о тебе говорят в газетах? – в голосе гостя появились ледяные нотки. – Бывший герой стал безжалостным убийцей. Многие пацифистские организации вновь стали давить на руководство сектора, призывая уменьшить количество оперативников и спецназовцев.

– Да плевать, – ощетинился Малькольм.

– Сражаясь с террористами, ты прекрасно проявил себя, – незнакомец равнодушно констатировал факт, – был лучшим бойцом во взводе. Бесстрашный, выносливый, великолепно обращался с оружием. Всегда сохранял холодную голову и быстро принимал нужные решения в критических ситуациях. Даже гордо перенес плен, когда твой командир, пытаясь, спасти свою шкуру отдал вас на растерзание. Мне нужны такие люди.