– Какие на тебе трусики? – он попытался смутить её, но не вышло.

– Ты, правда, хочешь узнать именно это? – разочарованно произнесла она.

– Смешная. Защищаешь своего профессора, – издевался Эрик. – Я изучил дело. Ты одна из свидетелей, возможно подозреваемая, лучшая студентка. Влюблена в него, да?

– Задай вопрос, – настаивала Бекки.

– Хорошо. Филиппе Берди отравил свою жену? – спросил Эрик. Бекки покачала головой. – Свидетель врёт?

Она не врала и знала наверняка. Ларсен нахмурился. Впервые его вывели из себя перед слушанием. Вернулось чувство, которое успел позабыть. Эрик хотел сделать Бекки больно. Только теперь его раздражало не её вранье, а правда, которую ему не хотелось слышать. Девушка решилась и мягко дотронулась до его руки.

– Поужинаем сегодня, если всё пройдёт хорошо? – Бекки боялась, что может всё испортить. Весь их разговор был большим риском.

Эрик отлично понимал, что значит «пройдёт хорошо». Мужчина отдёрнул руку и огляделся по сторонам. Их не должны видеть вместе. Это могло навредить. У человека всегда есть выбор, правда? Но правда была в том, что как только пришла Бекки, никакого выбора уже не было.

– Хорошо. Давай в «Меланже», в восемь, – он предупредил, – во время перерыва не подходи ко мне.

– «Меланж», в восемь, – Бекки наградила его улыбкой королевы класса и перешла на шёпот, – красные кружевные.

Они разошлись. Эрику казалось, что он всё ещё чувствует её прикосновение. Спустя столько лет его чувства не угасли. Как и прежде, он хотел заполучить этот трофей, пусть даже упустив другой. В конечном счёте, что значит одно проигранное дело, если Бекки наконец-то станет его?

В зале было много народу. Смерть, которая перевернула жизнь Филиппе Берди, для судьи и присяжных была рядовым событием. Если не считать дурного предчувствия. Никто не нервничал, не смотрел на него зло. Филиппе ёжился, его знобило после бессонной ночи. Он всё ждал, что кто-нибудь выкрикнет страшное слово «убийца». Но никто не собирался ничего кричать. Люди скучали и зевали.

Лия шептала: «Держись, Филиппе, держись ради меня, ради нас».

Начался суд. Всё было по протоколу, но Филиппе из-за недосыпа видел и слышал далеко не всё. Его подташнивало, глаза слипались, каждый звук казался нереально громким. Судьёй был седой упитанный мужчина, лет сорока с правильными чертами лица. Держал спину прямо, постоянно поправлял очки. Голос у него был низким и приятным, убаюкивающим, таким не приговоры зачитывать, а сказки на ночь. Первой вызвали Карлу Монтгомери.

– Клянётесь ли Вы говорить правду, только правду и ничего кроме правды?

– Lo giuro, – по-итальянски поклялась Карла.

– Почему вы не позаботились о переводчике? – устало вздохнул судья.

– Клянусь, – Карла закатила глаза. С ней разговаривали так, будто она ничего не понимает, но она как раз понимала больше всех. Отвечая по-итальянски, Карла не хотела никого смутить или встряхнуть. Но согласитесь, что клясться на чужом языке то же самое, что при этом держать пальцы скрещенными. Нет, так это не работает. Но суду всё равно, тут законы, а вместо сердца – прецеденты.

– Расскажите, какие отношения были между вашей дочерью и Филиппе Берди? – Эрику стало неспокойно, он чувствовал, как Бекки не сводит с него взгляда.

– Думаю, они любили друг друга, – Карла уже ждала нового вопроса.

– Ссорились ли они при вас? – продолжил Эрик.

– Нет, – ответы, как и подачи, были жёсткими, быстрыми.

– Жаловалась ли вам дочь на его поведение? – он больше не мог спокойно стоять на месте.

– Никогда, – ответила Карла, – за четыре года Лия не сказала ничего дурного о Филиппе.

– Тем не менее, её убили, – провоцировал Эрик. – Мы должны выяснить кто. Вы ведь хотите узнать, почему умерла ваша дочь?

Этот вопрос был таким провокационным, таким бестактным, что все в зале затихли. Мямля, которого выбрал Филиппе, даже не сказал банального «протестую». Два чёрных уголька прожигали Эрика насквозь, мать погибшей проклинала его. Мечтала влепить ему пощёчину, и он видел это наяву. Эрик понимал, что если Бекки сказала правду, то Карла правильно делает, что защищает Берди. Тогда получается, что он ведёт себя как последний кретин. Но иначе раскусят, уличат в предвзятости, тогда он подведёт и Бекки, и себя.

– Моя дочь мертва, – голос Карлы не дрогнул, – и как вы знаете, у нас нет сил вернуть её к жизни. Я видела, что Лия была счастлива и не знаю, кто виноват в её смерти, – посмотрела на Филиппе, тот выглядел хуже, чем она себе представляла. Потом на Софи, которая вцепилась в Питера и была бела, как мел, на Хлою. Дочь чуть заметно кивнула, словно заранее соглашаясь с тем, что собирается сказать мать. – Так вот, я не собираюсь клеветать. Он мог уйти от неё. Она была такой гордой, что никогда бы не побежала за ним вслед. Никаких сбережений у Лии не было, от её смерти он не выигрывал ровным счётом ничего.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.