Комната, обитая деревом и кожей, создавала образ типичного рабочего помещения высшего класса. Широкий письменный стол, узкие стеллажи, доверху забитые книгами, и высокое кресло – не было сомнений, что я нахожусь в деловом кабинете Терри Лонгфорда. Столь чопорные интерьеры всегда наводили на меня уныние – слишком безжизненной казалась атмосфера.

Может быть, обстановка подобного рода и помогала сосредоточиться на важных делах и обзавестись рабочим настроем, но она никак не раскрывала самого владельца помещения. Не было ничего, что могло бы охарактеризовать человека, проводившего час за часом своей жизни в таком месте. Ни личных фотографий, ни заморских сувениров или памятных вещей. Лишь одна картина, выполненная в холодных тонах, одиноко висела напротив стола, обрамленная в массивный позолоченный багет. Но этого было недостаточно – такой кабинет могли иметь сотни тысяч людей по всему земному шару.

Пока я путешествовала взглядом по стенам, терпеливо ожидая, когда хозяин дома принесет необходимые мне брошюры, послышался скрип.

– Терри, рада, что… – начала говорить я, но остановилась на половине фразы.

Вместо Терри Лонгфорда в дверях кабинета стоял незнакомый молодой мужчина. Мне и не пришло в голову, что в доме может быть кто-то еще.

– Простите, мне показалось, что это Терри, – поспешно улыбнулась я, чувствуя какую-то потребность в оправдании.

Незнакомец остался безмолвным. Из-под каштановых прядей волос на меня сосредоточенно смотрели бледно-зеленые глаза. По сомкнутой в одну нить линии губ можно было предположить, что он не собирается затевать разговор. Наверное, он так же не ожидал встретить меня.

Расстояние между нами заполнила пустота. Так неловко было смотреть на незнакомца и ощущать, как он мрачно сверлит меня взглядом. При первой встрече чужие люди обычно оценивают внешний вид хотя бы мельком, окидывая взглядом. Но этот молодой мужчина просто смотрел мне в глаза, а не пытался разглядеть непрошеную гостью во всех деталях.

Терри ворвался ураганом, едва не рассыпав ворох брошюр, наткнувшись на мужчину в дверях. Для него, видно, этот человек не был незнакомцем – Терри бесцеремонно вцепился в его локоть и, не проронив ни слова, уволок вглубь дома.

Любопытство предательски пересилило чувство приличия, и я выглянула из кабинета и постаралась напрячь слух.

– Какого черта ты делаешь? – шепотом процедил незнакомый голос, но мне все же удалось разобрать его слова.

– Я все улажу. Не суйся! Предоставь все мне, – ответил ему Терри, явно раздосадованный внезапным появлением незнакомца.

– Ты не хочешь объяснить, что происходит?

– Я ни при чем. Это просто роковая случайность. Не советую тебе в это лезть. Тогда все закончится благополучно, – зло бросил ему Терри и, как мне послышалось, зашагал обратно в сторону кабинета.

Я быстро юркнула в комнату и сделала вид, что рассматривала картину. На ней был изображен какой-то ветхий дом с рассохшимися оконными рамами. Сама постройка была прорисована достаточно хорошо, но я не была уверена, что вижу в этой картине какую-то художественную ценность. Такие произведения обычно убирают в чулан, а не вывешивают в кабинете.

– Возьми, – протянул мне Терри брошюры, с которыми поспешил скрыться за пять минут до этого.

– У тебя гости? – постаралась как можно более небрежно спросить я.

– Не совсем, – уклончиво и кратко ответил Терри. – Это мой брат Дэниэл.

– Вы живете вместе?

– Да. Я не думал, что он будет сегодня дома, поэтому не предупредил тебя, что мы здесь не одни. Он, наверное, напугал тебя?

– Вовсе нет, – ответила я, несколько удивившись постановке вопроса.

– Он нелюдимый, – поспешил добавить Терри. – Его все находят весьма странным. Не приставал с расспросами?

– Лишь наградил меня молчанием.

– Тем лучше! – вскользь улыбнулся Терри и поспешил переменить тему. – Тебя заинтересовала картина?

– Довольно старая работа, не так ли?

– Более чем. На ней изображен дом наших предков. Ее написала одна молодая женщина из семейства Лонгфорд. Я не нахожу картину особо привлекательной, но это все, чем мы располагаем. На фамильную ценность, конечно, не тянет, но эта старая вещица – по сути, единственное, что у нас есть в память о прошлом.

– В старости есть свои преимущества. Однако располагают этим лишь произведения искусства.

– Тебя угнетает старость? – вздернул одну бровь Терри.

– Я бы сказала, что боюсь ее. Хотя это не столько страх старости, сколько боязнь потерять разум.

– Твоя тетя была в своем уме, однако ее это не спасло. Извини, конечно, за такое высказывание.

– Она бродила по кладбищам – не думаю, что это хороший показатель. Я бы не хотела так закончить.

Наступила пауза, которая угрожала перерасти в тишину. Опять мы вернулись к этой неприятной теме.

– По приезду мне один человек рассказал о тебе, но в силу возраста вчера уже успел тебя позабыть. Думаю, такие вещи настораживают, – я поспешила уйти от разговоров о кладбище.

– О ком ты говоришь? – внимательно посмотрел на меня Терри.

До этой минуты он словно избегал моего взгляда. Сегодня он казался мне менее едким и саркастичным. Что-то в нем переменилось, но я не могла понять, что же это. Быть может, первое впечатление было несколько обманчивым в силу необычной атмосферы?

Он все еще ждал моего ответа, а я медлила. Наверное, просто не хотела терять его сосредоточенный взгляд на мне. Только теперь я увидела явное сходство двух братьев. Их глаза были так похожи, что если бы мне пришлось распознавать их только по взгляду – я бы растерялась. Однако у Терри более яркий цвет глаз. Впрочем, как и его внешность: она колоритнее и насыщеннее. В то время как облик его брата мягкий, сдержанный, написанный пастельными тонами, а не построенный из контрастов. Терри выглядел дерзким, а незнакомец – безмятежным и уравновешенным.

– Это был мистер Тэлбот – друг моей тети. Он мне рассказал о том, что ты хотел финансировать реконструкцию одного склепа, – наконец ответила я.

– Лично мы не знакомы, – бросил Терри и опустился в кресло.

После получасового обсуждения щедро выданных мне брошюр я засобиралась домой.

Как только за мной закрылась дверь, я вздохнула с облегчением. Атмосфера этого дома стала напряженной и не позволяла вести непринужденную беседу. Мне так хотелось здесь немного задержаться, но еще больше – уйти. Как только второе пересилило, я сдалась.

Сейчас я стояла чуть поодаль от особняка Лонгфордов и старалась рассмотреть впечатляющую постройку. Их дом был очень красив, хоть и невелик. Серое двухэтажное здание с высокой и острой крышей из темной черепицы было выполнено в классическом стиле, которому присущи консерватизм, лаконичность и сдержанность. Фасад был украшен натуральным камнем, высокими фронтонами и колоннами. Массивные трехстворчатые окна позволяли проникнуть в дом большому количеству света. Элегантность и благородство. Простота и утонченность. Вот какими словами я бы описала это прекрасное здание.

Засмотревшись на дом, я не заметила, как на небе собрались хмурые тучи, которые уже начали кидаться первыми каплями, но даже это не смогло заставить меня уйти. Сейчас я отчетливо вспомнила, что родного брата Терри Лонгфорда видела среди бруквудских могильных плит.

Вскоре мы начали видеться с Терри Лонгфордом довольно часто. Сначала это была пара довольно сухих бесед, поверхностных разговоров и уклончивых ответов. Но постепенно характер наших встреч становился мягче и теплее.

Он организовал мне интересные и незаурядные экскурсии по одному из самых удивительных городов планеты. Мы гуляли по 18-метровому мосту королевского ботанического сада в Ричмонде и разглядывали дубы, пальмы и каштаны, возвышаясь над кронами деревьев. Побывали в доме Джона Китса – одного из моих любимых английских поэтов-романтиков, покинувшего этот мир в юном возрасте. Отведали рогаликов с лососем и сыром на Брик-лейн – одну из самых необычных местных закусок, от которой я получила неимоверное гастрономическое удовольствие. Набрали немало увесистых томов в плавучем букинистическом магазине, который провез нас через Кэиден-Лок, Энджел, Хэкни и Паддингтон.