Наконец капитан уверил нас, что мы уже выиграли несколько сот ярдов. Это произвело общую, хотя не всеобщую радость, потому что на Красавице находились такие дурные патриоты, которые рискнули своими долларами за Магнолию.
Через час стало ясно для всех, что наш пароход догоняет Магнолию. Нас разделяла только четверть мили. Случай не пропустили отплатить магнолианцам за хвастовство. Насмешки и угрозы возвращались к ним с лихвой.
– Есть у вас какое-нибудь поручение в Сен-Луи? Мы едем туда и с удовольствием отвезем, – кричал один.
– Да здравствует Красавица! – ревел другой.
– Не вышли ли у вас окорока? – спрашивал третий. – Мы можем дать вам несколько, если у вас нет.
Время приближалось к полночи, и ни одна душа на пароходе не думала идти спать. Интерес бега преодолел сон, и мужчины и женщины беспрестанно выходили из кают посмотреть на успех. Волнение новело к пьянству, и я приметил, что многие пассажиры уже порядком напились. И офицеры, и капитан также подражали им, осторожность исчезла с парохода.
Среди глубокой, полуночной темноты летели пароходы. Только двести ярдов разделяло Красавицу от Магнолии. Менее чем через десять минут она перегонит Красавицу! а через двадцать крики победы разнесутся с ее палубы до берегов!
Я стоял возле капитана, смотря на него не без озабоченности. С сожалением видел я, что он так часто ходит в буфет.
Он подошёл к рулю и начал смотреть вперед. Огни сверкали на правом берегу реки, за милю от нас. Увидев их, он вздрогнул и вскричал:
– Это Бренжье!
– Да, – отвечал лоцман. – Скоро же мы добрались до него.
– Великий Боже! я должен бросить бег.
– Как? – спросил лоцман, не понимая его, – какое имеет это отношение?
Я должен здесь остановиться. Я должен – должен – должен высадить ту даму, которая дала нам окорока!
– Жаль! – возразил флегматически лоцман. – Но если уж надо, так надо. Экое несчастье! А мы обогнали бы Магнолию через четверть часа. Экое несчастье!
– Надо бросить, – сказал капитан. – Повороти.
Сказав это, он поспешил вниз. Приметив его волнение, я пошел за ним.
Между дамами, находившимися в каюте, была креолка.
– Мы все-таки должны отказаться от бега, обратился к ней капитан.
– Почему? – спросила она с удивлением, – разве окороков было не довольно. Антоан! вы отдали все?
– Нет, не то, – отвечал капитан, – не эта причина, благодаря вашему великодушию. Вы видите эти огни?
– Да – так что ж?
– Это Бренжье!
– О! неужели, неужели?
– Да – и вам надо выйти здесь.
– И таким образом вы должны отказаться от бега?
– Конечно.
– Так, разумеется, я здесь не выйду. Что для меня значит один день? Я не так стара, чтобы пожалеть один день. Ха-ха-ха! Вы не откажетесь от вашего бега, и от репутации вашего прекрасного парохода из-за меня. Не думайте о том, чтобы останавливаться для меня, любезный капитан! Везите меня дальше. Я могу воротиться утром!
Громкие крики приветствовали эти слова, и капитан, бросившись к лоцману, отменил свое последнее приказание.
Красавица летит вперед, нагоняя свою соперницу. Ближе и ближе подвигается она – наконец они рядом!
Она впереди – капитан махает шляпой – и раздаются крики торжества!
Едва первые звуки этих криков разнеслись в полночном воздухе, как их прервал взрыв, потрясший воздух, воду и землю! Обломки дерева, люди полетели к верху, дым наполнил воздух, и дикий крик отчаяния раздался в темноте ночной!
Глава X
СПАСИТЕЛЬНЫЙ СНАРЯД
Потрясение, не похожее ни на что о чем я слышал, показывало свойство катастрофы. Я тотчас убедился, что котел лопнул: так оно и было.
В эту минуту я случайно держался за регели – а то и я полетел бы вместе с другими.
Сам не зная, что я делаю, я бросился в главную каюту. Там я остановился и огляделся вокруг. Вся передняя часть парохода покрыта дымом, и уже горячий пар пробивался в каюту.
Опасаясь сгореть, я бросился на палубу, но по счастливой случайности пароход шёл кормою к ветру, который разносил прочь эту опасную стихию.
Машина молчала, колеса перестали вертеться, труба не бросала уже искр, но зато крики людей, ругательства, проклятия, пронзительные крики женщин, стоны раненых и утопавших – все страшно раздавалось в ушах.
Дым отчасти рассеялся, и я мог рассмотреть переднюю часть парохода. Совершенный хаос поразил мои глаза. Буфет со своими принадлежностями, тент, штирборд с рулем были снесены, а огромные железные трубы повалились на палубу! С первого взгляда убедился я, что капитан, лоцманы, все, кто только находился на этой части парохода, должны были погибнуть!
Разумеется, подобные размышления пробежали в голове моей с быстротой молнии. Я чувствовал, что я был не поврежден, и первая естественная мысль моя была о сохранении моей жизни. У меня осталось настолько присутствия духа, чтобы сознавать, что нечего, опасаться второго взрыва, но я приметил, что пароход был поврежден до такой степени, что наклонился на один бок. Как долго будет он плавать?
Едва я задал себе этот вопрос, как мне дам был ответ, голосом, закричавшим с ужасом:
– Великий Боже! пароход идет ко дну!
Это известие сопровождалось криком «пожар!» и в ту же минуту яркое пламя взвилось к небу!
Мысли оставшихся в живых обратились на Магнолию. Я взглянул на этот пароход, и увидал, что он старается всеми силами обогнать нас, но был еще за несколько сот ярдов! Вследствие того, что Красавица повернула несколько к Бренжье, оба парохода, хотя были рядом в минуту взрыва, однако были отделены один от другого широкою полосою воды. Магнолия казалась от нас за четверть мили, и было очевидно, что довольно много времени должно пройти, прежде чем она подоспеет к нам. Продержится ли Красавица так долго?
С одного взгляда я убедился, что это невозможно. Я чувствовал, как она опускается под моими ногами мало-помалу, и пламя уже угрожало задней части парохода, пожирая главную каюту с такою быстротой, как будто она была изо льна! Нельзя было терять ни минуты: мы должны были непременно или броситься добровольно в воду, или пойти ко дну с утопающим пароходом или сгореть. Одно из трех было неизбежно!
Вы, может быть, вообразите, что я находился в чрезвычайном ужасе в эту минуту? Однако это было не так. Я нисколько не опасался за свою безопасность, не оттого, чтобы я имел необыкновенное мужество, но просто потому, что я доверял моим ресурсам. Хотя порядочно беззаботный по характеру, я никогда не был фаталистом. Я не раз спасал мою жизнь присутствием духа и ловкостью. Зная это, я освободился от суеверия и фатализма, и принимал предосторожности против опасности.
В моем чемодане я всегда возил с собою спасительный снаряд. Обвязать его вокруг тела – дело одной минуты, а с ним нечего бояться плыть по самой широкой реке, и даже в море. Вот что, а совсем не необыкновенное мужество поддержало меня.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
