Это, ликует профессор, гнев! В этот момент поднимает руку студент и говорит:

– Профессор, вы не сказали про четвертое состояние – обалдение.

Смело подходит к аппарату, набирает тот же номер и спрашивает:

– Алло, это Вася, мне никто не звонил?»

Люська смеялась до икоты, и Мира выдавала следующий:

– Профессор, устав вытягивать студента на тройку, задает вопрос: «Ну, ладно, скажи, о чем читались лекции?» Студент молчит. «Хорошо, скажи хоть, кто читал лекции?» Студент молчит. «Наводящий вопрос: ты или я?»

У Люськи с учебой не складывалось. Она так и не уяснила построение пропорций и определение угла наклона. Не могла вывести шкалу от светлого до темного и прикинуть, какие места оставить незаписанными. Не улавливала законы перспективы, и у нее оказывалось много точек схода. Преподаватель, старенький иллюстратор, обрисовавший не одну детскую книжку, терпеливо повторял:

– Люся, из этого правила есть только одно исключение. Круг может стать в перспективе эллипсом. Квадрат может стать трапецией или подобием ромба. Точек схода может быть несколько и, если предметы повернуты под разными углами, то у каждого предмета должна быть своя точка схода. Понимаешь?

Люська поднимала на него свои огромные глаза и честно отвечала:

– Нет.

Однажды она рисовала коричневый глиняный кувшин. Учитель, прихрамывая, остановился за ее спиной, подтянул вечно спадающие брюки и дал совет:

– А добавь-ка немного красного. Оживи его.

Люська тут же возразила:

– Еще чего! Где вы видите здесь красный?

Наступил октябрь – месяц-трансформер. В любую минуту он мог превратиться в жаркое лето или рассыпаться плюшевым снегом. Погода впадала в крайности, закатывала истерики и за день менялась десятки раз.

Мира с Люськой шли по бульвару и увлеченно обсуждали преподавателя этики и психологии семейной жизни. Маленького, худого, с зеленоватым цветом лица и бородкой, как у Cурикова. О таких в деревнях говорили: «щека щеку ест». Мира была возмущена и попеременно захлебывалась то кашлем, то собственным криком:

– Ну, как так можно, не понимаю! Начать лекцию с аксиомы: «Никогда не женитесь!» Он же перечеркнул свой предмет. Хотя, да, прав, и я с ним полностью согласна. Все эти замужества – пустая трата времени. Только мне хотелось услышать не то что я и так знаю, а преимущества жизни вдвоем.

Люська рассеянно щелкала семечки, выуживая их из кармана, и равнодушно поглядывала на стаю молодых голубоглазых ворон, обсевших столетние осины. Птицы истерично кричали, будто избитые плетью, и щедро гадили на тротуар. Пахло поджаренной корой, дымом, душистым горошком, взмыленным солнцем, а еще скучным городом, церквями и Музеем хлеба. Толстые километровые облака утепляли небо стекловатой и царапали лоб полной пятнадцатидневной луны:

– Просто у него проблемы с женой. Ты не знала? Все об этом знают. Она его бьет, чем придется. За то, что мало зарабатывает, не помогает по дому, так как пишет кандидатскую, и не играет с ребенком в испорченный телефон. Однажды стукнула горячим утюгом по голове, и он долго ходил с ожогом на лбу. Вот почему он начал закаляться. Каждое утро появляется у колонки и выливает на себя ведро ледяной воды. Потом отдирает примерзшие тапки, возвращается, с порога получает подзатыльник за то, что страдает ерундой, и так каждый день.

Люська сделала ложный вдох и потрогала рукой место, где должно быть сердце. Мира испугалась:

– Тебе нехорошо?

– Да нет. Просто целый день душа не на месте. Еще с самого утра, как увидела его, Толика – мою первую любовь.

Они присели на скамейку, тесно прижались друг к другу плечами, и Люська разоткровенничалась:

– Мы познакомились случайно. Подружка попросила составить ей компанию и сходить в гости к Бобу на съемную квартиру. У него по вечерам собирались ребята, курили травку, играли в покер, пили пиво и смотрели порнушку.

Нам долго не открывали, и подруга начала стучать ногой. Заволновалась, что привели какую-то шлюшку и развлекаются. Затем дверь поддалась, скрипнула, и показалась взъерошенная голова Боба. Он скорчил рожицу, присвистнул и крикнул вглубь квартиры: «Пацаны, какие к нам хорошенькие курочки пришли!»

Боб косил под известного культуриста и постоянно качался. Что он только не делал, чтобы нарастить мышечную массу: ел детские сухие молочные смеси, пил пиво с грецкими орехами и медом, тушил яблоки со свиным салом, двенадцатью желтками, сахаром и шоколадом, а потом полученную смесь мазал на хлеб. Смешивал цветочную пыльцу со сгущенкой и жевал безостановочно, ловко работая челюстями хищной акулы, никогда до конца не прикрывая рот.

Парень втянул нас за руки в коридор и стал щупать так, что вешалка ходила ходуном. Мы пищали и вырывались. Короче говоря, было весело. Потом вышел побритый наголо Толик в спортивных штанах и майке-алкоголичке, включил свет, взглянул на меня и объявил голосом Высоцкого: «Боб, расслабься, эта девушка моя».

Два дня подряд мы таскались к парням на квартиру. Играли в «пьяницу» и подкидного, пили дешевое вино и смотрели по видику «Греческую смоковницу» и «Восставшие из ада». А на третий день Толик молча взял меня за руку и потащил в другую комнату. Зажал в углу и начал целовать, широко открывая рот. Одной рукой придерживал голову, а второй стаскивал трусы. Я пыталась сопротивляться, а он только усиливал напор. Дверь оставалась открытой, а по коридору шастали друзья. Кипятили чайник, выясняли, где находится электросчетчик и в третий раз слушали «Чай с баранками» Круга. В любой момент мог кто-то войти. Конечно же, я сдалась, побоявшись, что, если откажу – он меня бросит, и Толик вошел длинным резким движением. Зажмурился от удовольствия, захрипел куда-то в ухо или почти что залаял, а когда все закончилось, рассмеялся: «Тю, точно, девочка. Не врала».

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.