Наблюдая, как супруг собирает вещи, Беллона готовилась ко сну и печально вздыхала, представляя, какая тоска её ждёт после его отъезда. С ним они хотя бы разнообразили своё времяпрепровождение постоянными стычками и перепалками, а без него и этих моментов встряски она будет лишена.
— Я действительно буду скучать, — вдруг сказала она.
Лукас распрямился над сундуком, в который укладывал свои рубашки. Укутанная в пенящиеся кружева, среди белоснежных простыней, его юная жена была похожа на настоящего ангела. Её волосы, словно нимб, золотились и поблёскивали на подушке. Принц отпустил из рук всё, что держал, и направился к ней.
— У тебя сейчас такой невинный и честный взгляд, что я поверю. Даже если окажусь после этого в дураках. — Лукас провёл рукой по контуру её лица и пальцами притянул к себе за подбородок. — Хотя и представить себе не могу, для чего тебе сейчас что-то сочинять и обманывать меня?
— Я говорю правду. — Беллона отодвинула его руки и прильнула к мужу поцелуем, долгим и сладким. Как же ей хотелось позволить себе этот порыв и вот, наконец, она решилась! Пусть между ними нет любви, но принцесса считала себя человеком, который умеет быть благодарным, и всё последнее время, то и дело, думая о том, что ради неё совершал Лукас, девушка проникалась к нему всё большим и большим теплом. Разве возможно было ждать лучшего? Нет, с Лукасом ей крайне повезло. И как это только теперь она стала это понимать? Конечно, не хватало собственных чувств и страсти, которая охватила бы с ног до головы и унесла прочь, но разве эта поддержка и помощь не была чем-то столь же важным и ценным? Не будь наследник Гейтс ин Лива таким милосердным и сочувствующим ей, где бы была она сама? Колесила по Галактике с братом? Вынуждена была уйти в монастырь по приказу олтернцев, которые пытались захватить полную власть на Феире? Или сидела рядом с отцом и выполняла роль послушной марионетки? Нет, она оказалась в лучшем положении, и следовало за это всё благодарить именно Лукаса.
— А не хочешь ли ты снова довести меня до греха… — вдруг прервал её мысли молодой человек. Он слегка отодвинулся и тщательно разглядывал жену, словно ища ловушки. Не могла же она просто так стать такой покладистой и дружелюбной? — А, гори оно всё синем пламенем! Я чёрт знает сколько ещё тебя не увижу, и просто сойду с ума, если прямо сейчас не сделаю этого…
— Нет! — Беллона остановила принца. — Я не хочу, чтобы ты потом имел возможность упрекать меня в том, что я неизвестно как вела себя в твоё отсутствие. А, зная твой нрав, ты именно так и сделаешь. Поэтому, давай дождёмся твоего возвращения, и начнём нормальную семейную жизнь. Начнём заново, забыв о прошлых разногласиях.
— Я абсолютно согласен! — Лукас крепко обнял супругу. Если бы ему никуда не нужно было уезжать… Принца грыз страх, что за время его путешествия их налаженное взаимопонимание снова улетучится, а та привязанность, с которой Беллона на него смотрела этой ночью, исчезнет без следа.
— К тому же, — засмеялась принцесса, — если ты это сделаешь, то с ума сойдём мы оба. И уж поверь, тогда ты точно не избавишься от моей компании в качестве твоей спутницы.
— И всё-таки, какая же ты испорченная девчонка! — молодой человек тоже развеселился. — Ты права, я изведусь в разлуке, если познаю тебя, и вынужден буду оставить на долгие-долгие недели…
— Боже, перестань говорить эти страшные слова! Давай на эту ночь забудем о том, что тебе куда-то нужно. Ведь с рассветом тебе уже придётся покинуть дворец.
— Ты так говоришь, как будто я отправляюсь в ссылку. Это всего лишь мои обязанности, и я всегда прекрасно с ними справлялся. — Лукас замолчал и снова крепко сжал в объятьях Беллону. Так они и пролежали до самого утра.
Добившись аудиенции, принцесса была настроена решительно. Она пыталась не бояться королевы, что было не так-то просто даже государственным мужам, но у Беллоны было преимущество — в ней самой текла монаршая кровь, и обращаться с ней, как с какой-то приживалой, не имел право никто, даже властительница из Голубого квазара.
Фрида, не подняв головы от бумаги, на которой что-то тщательно выводила ровным красивым почерком, пальцем указала на кресло, напротив себя. Девушка села, и хотя её предупредили, что разговор нужно начинать только тогда, когда заговорит королева, Беллона решила наплевать на эти правила.
— Ваше величество, я не займу у вас много времени, — твёрдо заявила принцесса, чем обратила на себя внимание, — я хочу поговорить по поводу того, чтобы присоединиться к своему супругу.
— Ты не поедешь вслед за моим сыном. Это уже решено окончательно. Тем более, он уже уехал, что-то ты поздно спохватилась. — Девушка в негодовании хотела разразиться элитной бранью, которой обычно пользовались до самых кончиков ногтей воспитанные люди в припадке бешенства, но потом взяла себя в руки.
— Но ведь вас не было, и мне не давали покинуть дворец без вашего разрешения.
— Ну конечно, потому что я его не давала. И не дам.
— Почему? — заранее зная ответ, спросила Беллона.
— Потому что ты, должно быть, уже в положении, а дорожные тряски и долгие переезды могут негативно сказаться на твоём здоровье. Мой муж прекрасно разбирается в медицине, можешь проконсультироваться у него по этому поводу.
— Спасибо, приму к сведению. — Принцесса не желала уходить с пустыми руками, но как уговорить Фриду Андорийскую не имела ни малейшего понятия. — А если я ещё не в положении?
— Значит, ты не плодовитая.
— Что?! — Беллона поднялась. — Не все женщины могут вот так сразу забеременеть и несколько месяцев эм…стараний — это вполне нормально.
— Я родила Лукаса через десять месяцев после венчания. Мне тоже было семнадцать. — Фрида постучала пальцами по столу, что совсем не говорило о том, что она нервничает. Скорее её движения напоминали будто она про себя наигрывает какую-то симфонию. Девушка позавидовала её выдержке и обещала себе, что когда-нибудь научится такому же спокойствию, когда-нибудь, когда тоже будет королевой…
— Вы же не можете мерить теперь всех по себе. Все люди разные.
— Согласна — есть лучше, а есть хуже, и тем, что хуже, не место среди лучших.
— Не хотите ли вы сказать…
— Я хочу сказать одно, — беспардонно перебила женщина Беллону, — придорожные отели и постоялые дворы не лучшее место для зачатия будущего короля Гейтс ин Лива. Разговор закончен.
Девушка попыталась смириться с создавшейся конъюнктурой, но, однажды став замечать плохо склеенные конверты, у неё появилось подозрение, что королева решила проверять ещё и всю её почту. Это было подло и низко, но, с другой стороны, Фрида Андорийская проявляла себя, как щепетильная и осторожная хозяйка. Не удивительно, что в Голубом квазаре всегда всё было прекрасно и правильно, если в нём правили подобные государи и государыни, а наследники престола каждый год, в сложных и некомфортных условиях кружили по всей планете, чтобы следить за порядком и всегда быть в курсе любых изменений в государстве. "Если бы отец приучил Робина к подобному, — думала Беллона, — мы никогда не оказались бы в том положении, которое сейчас занимаем. Робин был слишком принцем и ни на грамм не правителем". Принцесса перестала даже здороваться с королевой, предпочитала завтракать, обедать и ужинать у себя в покоях и считала дни, когда же вернётся Лукас. Потом она сожгла свой дневник, долго простояв у камина и проследив, чтобы от него не осталось ничего, кроме серой золы. Это было так тяжело — словно оторвать частичку себя, но, по крайней мере, даже если свекровь и умудрилась его прочитать, теперь она не сможет выкрасть его и потом распоряжаться по своему усмотрению. Меньше всего Беллоне хотелось, чтобы ей ещё хоть раз напомнили о Дереке, которого она сама старалась забыть.
Главным развлечением и утешением девушки стали письма своему супругу. Она готова была писать ему целые поэмы на несколько листов. Иногда её послания достигали десяти-пятнадцати страниц. В них не было ничего интересного, но в них можно было поделиться чем угодно и быть уверенной, что тебя поймут. Почему-то Беллона не сомневалась, что Лукас разделяет многие её мысли и во многом думает так же, тем более, это подтверждалась в его ответных письмах ей. Если бы принцесса не думала о муже, как о друге — конечно, исключительно притягательном и соблазнительном — то сама поверила бы, что у них возник роман по переписке, так часто и много писали они друг другу. Почему-то глядя на растущую стопку конвертов, где отправителем был указан Лукас Дьюс-Лоис, Беллона радостно представляла себе лицо Фриды, которая регулярно, желая проверить корреспонденцию невестки, натыкалась на тёплые и душевные весточки от принцессы к принцу, а потом видела такую же порцию вестей обратного характера. Хотя, зная, что не всё в королеве подчинено разуму и сухому расчёту, девушка готова была поклясться, что вскрыть почту своего сына та бы не посмела, поэтому молча должна была терпеть и томиться догадками, насколько сильно раскрывался Лукас на бумаге перед супругой.
