Итак, не сильно изменённая картина переместилась с Феира на Земпер. Маленькая придорожная пивнушка была обнаружена неугомонной компанией где-то часа через три поисков. Вымотанные скачкой, которая в ночной тьме становилось довольно-таки затруднительной, мужчины спешились и подошли к дверям кабака. Тот был безымянным, поскольку ни табличек, ни вывесок над входом не было, но какой-то встретившийся им на дороге путник, объясняя, как досюда добраться, обозначил сие место как "блудильня". Что ж, на вид эта "блудильня" была неплохого уровня, поэтому Сториан, идя первым, смело распахнул дверь и шагнул в слегка затянутый смогом зал. За его спиной нарисовались остальные. Перед их взорами раскинулось средних размеров помещение, с барной стойкой слева и двумя лестницами на второй этаж — по центру, и вдоль правой стены. Под последней виднелась крепкая деревянная дверь, которая, судя по всему, открывалась не так часто.
На вошедших почти не обратили внимание. В основном мужская публика весело пила и то и дело разражалась громким грубым смехом или ещё более грубой бранью. За стойкой стоял настоящий верзила и безмолвно, с отсутствующим лицом, протирал бокалы, каждый минут по пять, не меньше. Робин хотел подойти к нему, но Сториан одернул его.
— У тебя вид слишком запоминающийся и броский, пусть Сантьяго пойдёт и всё разузнает.
Барон направился туда, куда его послали. Стоило ему попросить разрешения задать вопрос, как он был награждён тем равнодушным взглядом, который раньше плавал по залу таверны.
— Вы приезжий? — огорошил его хозяин бара, вместо ответа.
— Д-да…как вы это поняли? — слегка замялся Сантьяго.
— Это не так уж сложно. Посмотрите на всех посетителей — видите? Пьяницы и бедняки, а вы выглядите представительно. А местные знатные персоны чураются нашего заведения. Значит, вы издалека.
— Вы весьма проницательны. Так, могу я всё-таки спросить?
— Конечно, — без малейшей интонации продолжал громила, — помогу, чем смогу.
— Я и мои товарищи… как бы это сказать… хотели бы расслабиться. Вы меня понимаете?
— Расслабиться по-мужски?
— Да, именно так. Вы верно меня поняли. У вас есть здесь что-нибудь?
— Есть, но советую вам для начала заказать много-много выпивки.
— Что? — не сразу понявший намёка, барон Эливерсон нахмурил брови, как будто помогал мозгам собраться с мыслями. — Ах, вы имеете в виду, что…всё настолько плохо?
В ответ Сантьяго увидел затяжной кивок.
— Но, как же тогда…все эти мужчины разве приходят сюда не за этим?
— Большинство за этим, конечно. Но посмотрите на их уровень — разве им приходится капризничать и выбирать? Да и пьют они с лихвой. А таким господам как вы вряд ли хватит их порции…
— Что ж, тогда для начала дайте нам столик и принесите чего-нибудь из хорошей выпивки, а после вторых кружек я подойду к вам и сообщу наше решение.
Сантьяго вернулся к друзьям с той информацией, которую ему поведали. Зрелого возраста официантка поманила их рукой в затемнённый уголок под центральной лестницей, и они присели, чтобы обсудить свои дальнейшие действия.
— Что ж, на что-то подобное "Чёрному коту" я и не рассчитывал, — констатировал Сториан.
— А я надеялся… — грустно вздохнул Робин.
— Может тебе ещё отдельное помещение для монарших персон? — съязвил Эрик Джаспер. — Впрочем, согласен, с внешней стороны оно обещало большее, чем то, что явило нам внутри.
— Так что будем делать с девушками? Согласимся? — вернул разговор к изначальной теме Сантьяго.
— А что ещё остаётся? — Сториан залпом допил содержимое своей кружки и тут же налил ещё. — Я согласен быть первопроходцем. Иди, скажи, чтобы они приготовили мне покои со жрицей любви, а я приду, как только осушу ещё одну бутылку.
— Я тоже пойду! — утвердительно ударил по столу Робин. — Сразу, как пойдёт Сториан, я тоже, с ним…сразу…
— Боже, да ты язык-то уже еле ворочаешь, а то идти куда-то собрался! — поразился барон.
— Ну…это только подтверждает, что у меня уже та кон-кондиция, которую советовал добрать тот верзила за баром.
Свежесть влажного лесного воздуха облепила вышедших из таверны пятерых мужчин и заставила зябко отряхнуться. Было ранее-ранее утро. Сквозь желтеющую листву виднелись поднимающиеся веером лучи розовато-белого солнца. Робин широко зевнул, и изо рта вырвалось облачко пара. Чтобы скорее проснуться и взбодриться, он попрыгал на месте и потёр руки друг о друга. За ним по ступенькам спускался князь МакДжойн, застёгивая рубашку и недовольно бормоча:
— Надо же было такое сказать — "девушки"! Нет, Сантьяго, там вернее было употребить "бабушки"!
— Прекрати, Сториан, я же сказал это ещё не видя их…ты и сам хорош — "жрицы любви". Да если бы жрицы в языческих храмах так выглядели — боги бы сами повесились, предварительно уничтожив человечество за нанесённое оскорбление!
— Да ладно вам, — потянувшись, заговорил Робин, — моей толстушке не было и сорока…Зато она была такая резвая…
— В её случае — это скорее недостаток, чем достоинство, — уточнил граф Джаспер.
— Я тысячу раз за ночь проклял то, что не умею пьянеть до сиреневых зайчиков, как Роб, — потирая заросшие щёки, изрёк князь, — вон, ему и сорокалетняя толстуха была "резвой толстушкой".
— Боже, Сториан, оденься скорее уже и не стой в одной рубашке, — поторопил его бывший принц, — мне на тебя смотреть холодно. И перестань подкалывать меня тем случаем, когда я увидел сиреневых зайчиков!
— Это не в упрёк, не обижайся, — Эрик обнял друга, — тебе же было тогда лет шестнадцать, разве у нас самих не было каких-нибудь казусов в таком возрасте? Все когда-нибудь, хоть раз, да посрамились.
— М-да, если бы не более-менее приличное состояние здания, сюда бы вообще никто не заходил, — развернувшись на таверну, рассуждал граф, — мне кажется, это такой специальный обманный ход, манёвр по заманиванию посетителей.
— Должно же тут хоть что-то быть хотя бы не отвратительным, — кивнул Ромуальд, — потому что хочу заявить, и вы со мной не можете не согласиться, выпивка здесь тоже оставляет желать лучшего.
— Да-а! — хором отозвались друзья.
— Но, как бы мы сейчас ни распинались, — запрыгивая на коня, провозгласил Эрик Джаспер, — зов природы снова вскоре нас сюда приведёт, и нам снова будет всё равно, что пить и с кем спать, разве не так?
После непродолжительной паузы, барон Эливерсон печально опустил голову:
— Нехотя должен с тобой согласиться, Эрик.
— Умейте искать плюсы, господа, — приободрил компанию Ромуальд, — мы сейчас стеснены в средствах, а здесь достаточно дёшево, и можно каждую неделю позволять себе отрываться по полной.
— Лучше я подожду, когда отцу удастся передать мне ещё немного денег, и тогда мы подыщем что-нибудь более достойное нас. А пока, Ром, мог бы потрясти ещё свою тётку, — толкнул в бок Эвела граф Джаспер.
— Ой, любите вы искать сложные пути! — махнул на друзей Робин. — Лично я сюда вернусь, и не вижу в этом ничего постыдного. Не всё ли равно, в какую щель облегчать свои нужды? Все бабы одинаковые, правда, Сториан?
— Правда… — угрюмо пошевелил губами князь.
— Врёшь, ты ведь так не думаешь, Сториан, — снова начал Ромуальд, — ведь есть же княгиня Холэрблей, которая резко выделяется из общей серой массы.
— Выделяется дерьмо из твоего рта! — МакДжойн подъехал к кузену и отвесил ему затрещину. — Заткнись и езжай молча.
Со смехом и гамом, молодые люди стали возвращаться в своё пристанище. Снова потянулись тусклые будни изгнанников. Изо дня в день — никаких изменений и перемен, никаких новостей, ничего. Пророчество графа Джаспера сбывалось, причём с завидной регулярностью — феирская компания на Земпере ещё три раза посещала тот кабак, но каждый раз становился всё тягостнее и невозможнее. По просьбе племянника баронесса Лонгольд снабдила его достаточной суммой, напомнив, что тот обещал не совершать никаких проказ, вести себя чинно и скромно. Ромуальд подтвердил данное слово, однако друзья каждый вечер теперь за ужином обсуждали, как бы разнообразить свой досуг. Охоту не устроишь, селян не попугаешь, не поразвратничаешь с крестьянками… Так как никаких идей по поводу возвращения на Феир пока не было, то все ломали голову исключительно над тем, чем себя повеселить. В одну из ночей Эрик твёрдо стал настаивать, что больше в ту "блудильню" не поедет:
