— О, даже не спрашивай. Ему так плохо! Его больное сердце не выдерживает этих неурядиц и он свалился прямо в зале лордов. Я молюсь, чтобы он пережил путь до Леонвердена. Он хотел подать апелляцию, чтобы до последнего попытаться спасти меня, но теперь он не в силах этого сделать, хотя, возможно, со второй попытки у нас что-нибудь бы получилось. Ах, Белл, может, ты попросишь своего отца сделать это? Прошу тебя, поговори с ним, он не откажет!

Принцесса помолчала, но потом выпрямилась и сказала прямо:

— Габи, я не буду этого делать.

— Почему? — пошатнулась виконтесса.

— Потому что я не хочу, чтобы наша семья была в этом замешана. С нас достаточно скандалов.

— Белл, с каких пор ты стала такой строгой и серьёзной? Раньше ты никогда бы не бросила меня в беде! Это всё маркиз, да? Из-за него ты теперь меня так ненавидишь?

— Я не ненавижу тебя, не придумывай. Просто я остепенилась. Я повзрослела, в отличие от тебя. Я приняла уроки данные мне судьбой к сведению. Теперь твоя очередь, и я очень надеюсь, что больше ты никогда не совершишь подобных ошибок.

— Я не узнаю тебя…к тому же, Белл, Робин и так замешан в этом деле! Может, ты поговоришь с ним? Может он уговорит Сториана забрать своё обвинение обратно? Прошу тебя, помоги мне! Робин тебе обязательно поможет!

— Я же сказала — нет!

Беллоне было больно отказывать Габи, но она должна была это сделать. Что ей ещё оставалось? Она отвергала подругу не ради себя, не ради своего блага — эгоисткой она никогда не была и не станет — но ради неё же самой, ради брата, отца, всех, кто замешан в этом.

— Как знаешь… — виконтесса была шокирована поведением принцессы. Она не ожидала от неё такого равнодушия и безучастности. — Тогда мне не остаётся ничего, кроме замужества. Иначе я останусь изгоем до конца дней своих. Да мне бы было и не страшно, но мои родители…для них я пойду за кого угодно!

Габриэль судорожно начала перебирать в мыслях всех, кто согласился принять на себя часть её позора, но долго думать не пришлось и почти сразу она, озарённая улыбкой, направилась к двери.

— Я знаю за кого я выйду замуж! Я иду к Сержио.

— Нет! — закричала Беллона и преградила подруге путь. — Ты не имеешь права этого делать! Я не дам тебе!

— Что? Белл, неужели ты не понимаешь, что для меня это последний шанс? А Сержио никогда не откажет, он спасёт меня!

— Именно из-за этого я и не дам тебе к нему пойти! Я прекрасно знаю, что он не откажет, но не слишком ли ты много на себя берёшь — постоянно пользоваться его великодушием? — Вид принцессы напоминал мегеру, которая разорвёт любого, кто посмеет пройти мимо неё. Виконтесса слегка отступила, но потом так же зло посмотрела в ответ.

— Так вот в чём дело! Признайся, ты ведь не о маркизе беспокоишься. Ты просто хочешь оставить его для себя!

— Не говори ерунды! — завелась ещё больше Беллона, пытаясь скрыть краску стыда, ведь в обвинении, брошенном ей, была доля правды. — Просто мне обидно, что самый благородный и достойный мужчина на свете примет на себя крест унижения, который ты сама себе заслужила!

— Вот как ты теперь говоришь? А ведь ещё пару недель назад самым лучшим для тебя был сэр Дерек!

— Хватит! Он мёртв, и не замешивай его сюда! Ты и сама за прошлое лето сменила свои привязанности много раз, и среди них был и Сержио, а теперь поздно! Кусай локти сколько душе угодно, но к Сержио я тебя не подпущу!

— Ну и не надо! — Габи оттолкнула принцессу от двери и распахнула её. — Тешься на здоровье со своим любимым маркизом, пока не попадёшь в историю, подобную истории с олтернцом! А ведь я ни слова тебе не сказала, когда того казнили из-за тебя! Легко же тебе замечать соринку в глазу у других, когда в своём не видишь и бревна! Я напишу Сильвио о том, что приключилось, и мы будем жить долго и счастливо, а на тебя я ещё посмотрю!

Виконтесса захлопнула за собой дверь, а Беллона села на низкий диван и схватилась за голову. Как же была права Габриэль! Она не имела права с ней так поступать! И она не имеет права думать теперь о Сержио, довольно разных бед из-за её самодурства! Совсем не так они должны были проститься…Но нельзя сейчас поддаться слабости и вновь пытаться вернуть всё обратно. Останься виконтесса здесь, она всё равно не исправится, а только наделает ещё больше глупостей. Другое дело возвращение домой — может, из-за него она образумится, и потом, когда-нибудь, прибудет сюда уже совсем другой, поумневшей женщиной. Господи, она ведь ещё и ждёт ребёнка! Значит, она станет матерью. Да, материнство пойдёт ей на пользу.

В таверне «Чёрный кот» до самой поздней ночи раздавались смех, песни и громкие разговоры. Когда, уже под утро, двери распахнулись, из неё высыпались принц и его друзья. Робин ещё что-то насвистывал, Сториан застёгивал камзол, не в состоянии попасть пуговицей в петлю из-за того, что крепко набрался рома. Рикардо, покачиваясь и опираясь на дверной косяк, прощался с одной из рабынь любви, служащей на втором этаже «Чёрного кота». Мартин Бенк потянулся и вдохнул в себя морозного январского воздуха.

— Эх, никогда не знал, что буду так рад вновь оказаться в этой забегаловке! Вот они — старые добрые времена. Мы снова вместе, всё, как раньше…

— И никакая шлюха не сможет что-либо с этим сделать! — воскликнул старший МакДжойн, наконец-то увенчав успехом свои попытки.

— Да, маленькой Габриэль здорово досталось сегодня, — откликнулся наследник, — она надолго тебя запомнит, Сториан.

— Да хоть бы и сразу забыла, мне-то до неё что?

— Так, а где же наши лошади? — удивился Сантьяго Эливерсон, осмотрев весь двор, пока его более пьяные товарищи обсуждали все события прошедших дней.

Принц подошёл к нему и тоже огляделся.

— Даю голову на отсечение, Мартин привязал их здесь. Я сам это видел! Мартин, что за чертовщина?

— Понятия не имею, Роб, — приблизился изумившийся граф, — мне даже нечего сказать…

— Зато нам есть, что сказать! — послышался возглас из тёмной подворотни. Все взоры обратились туда, но по вине скудного освещения, никто не смог разглядеть, кто же это произнёс. Сториан выступил вперёд.

— Эй, кто там? Немедленно выйди сюда!

— Непременно, Ваша Светлость! Я ведь не такой трус, как все вы! — за спиной говорящего раздалось несколько смешков, эхом прокатившихся по мрачной улице.

— Что?! — рассердившийся князь топнул ногой. — Кто ты такой? Если ты сейчас же не подойдёшь ко мне, то тебе не поздоровится!

На свет выступил молодой человек. Он шёл первым, но за ним виднелось ещё несколько юношей — сколько именно, посчитать было трудно, так как половина ещё оставалась в тени.

— Я именно этого и хотел — подойти ближе, но только не к вам, князь, а к Его Высочеству! Надеюсь, он не откажет мне в такой милости, и примет вызов, который я ему бросаю!

Робин услышал речи неизвестного и тоже вышел вперёд.

— Я к вашим услугам! Но, могу ли я узнать, с чего вы это всё затеяли? И к чему украли наших лошадей?

— А это чтобы никто из вас не сумел сбежать и спрятаться. Мы хотим научить вас отвечать за всё по-мужски! — предводитель шайки снова вызвал у сопровождающих его взрыв хохота — А причина проста, Ваше Высочество. Но, неужели вы меня не узнаёте?

— Простите, свет не позволяет мне достаточно рассмотреть ваше лицо, но даже то, что я могу разобрать, заставляет меня думать, что я вижу вас впервые! — Робин, прищуриваясь, вглядывался в черты ночного наглеца.

— Ошибаетесь, принц! Я Бриан Фиджи, и вы как-то собственноручно повышали меня по службе, желая загладить передо мной свою вину.

— Что? Я? Загладить вину? Мерзкий Фиджи, теперь-то я узнал тебя! Что ж, к оружию, господа! Сейчас вы поймёте, каково дерзить своему повелителю!

Наследник выдернул шпагу, хотя не совсем устойчиво стоял на ногах. Маленький дворик, озарённый лишь слабыми бликами и их отражениями на снегу, превратился в ристалище, только сражение обещало разыграться далеко не шуточное. Пять дворян встали плотной стенкой, плечом к плечу, обнажив свои серебряные клинки, они поблёскивали во тьме глухого закоулка. Навстречу им вышло около двадцати вооружённых молодых людей, по всей видимости, из военных. Сториан моментально обрёл трезвость ума и злобно скалился на тех, кто организовал подлую засаду.