Замотавшись в полотенце и засунув под мышку свои вещи, я выхожу из душевой. Стараясь ступать осторожно, чтобы не усиливать дискомфорт в промежности, возвращаюсь в спальню и вижу, что Булата в ней нет. Взгляд машинально падает на кресло: через спинку небрежно переброшены брюки и рубашка с пятном моей крови. Прислушиваюсь. Из-за двери доносится легкий шум и журчание воды. Он в ванной.

Я перевожу взгляд на заправленную кровать и после секундных колебаний стаскиваю с неё шоколадное покрывало. Булат ведь сам сказал, что после душа я могу лечь спать, так к чему сомневаться?

Забираюсь под одеяло, не снимая полотенца: других вещей у меня нет, а спать голой в чужой квартире я не хочу. Я трусь щекой о подушку и крепко обнимаю её обеими руками. От неё исходит всё тот же запах свежести. Не так всё и плохо. Я в красивой квартире, на мягких, вкусно пахнущих простынях.

События минувшего дня одно за другим начинают пролетать перед глазами: руки придурка Эдика, лапающего мою задницу, перекошенное от слёз лицо Кристины, похотливые взгляды Марата, жёсткость комода, вонзившаяся мне в рёбра и звуки сталкивающейся кожи. Внезапно я чувствую себя бесконечно уставшей. Мне, правда, нужно поспать.

Едва стена напротив исчезает за сомкнутыми веками, раздаётся стук распахивающейся двери и слышится поступь шагов. Пульс предательски ускоряется, и я снова открываю глаза. Булат стоит в середине комнаты, по пояс замотанный в полотенце, влажные волосы падают ему на лоб. Смотрит на меня.

Хищник. Это слово первым приходит при взгляде на его тело. Оно крепкое, мускулистое, из-за тёмной поросли волос на его груди и многочисленных татуировок выглядит немного устрашающе.

– Ты будешь спать здесь?

С кивком головы Булат шагает к кровати и начинает стягивать с себя полотенце. Я успеваю отвести глаза до того, как оно с глухим шорохом приземляется на пол. Слышится щелчок выключателя, и комната погружается в темноту. Матрас пружинит слева от меня, и в ноздри мгновенно проникает его запах: мускус, смешанный с пряным ароматом шампуня или геля для душа.

В попытке успокоить сбивчивые удары сердца я разглядываю темноту. Никогда не спала в одной постели с мужчиной. Хорошо, что кровать такая огромная: даже если я выброшу руку, то вряд ли смогу до него дотянуться. Непохоже, что Булат хочет обнять меня или поговорить.

Я лежу в напряженном ожидании несколько минут, но ничего не происходит. Судя по выровнявшемуся дыханию, Булат уснул, и я тоже решаю последовать его примеру. Кто знает, насколько длинный день ждет меня завтра.

*************

Я просыпаюсь от горячего касания рук, уверенного, не сомневающегося. Мне требуется несколько секунд, чтобы понять, где я и что происходит. Лёгкий аромат морского бриза, мускус, тёмные стены. Я в квартире Булата, в его постели. Полотенце, в которое я была замотана, лежит смятым комком подо мной. Я беззащитная и голая.

Я чувствую давление на груди и животе, короткий рывок. Спина и ягодицы оказываются прижаты к твердому телу, глаза смотрят в потолок.

– Ноги раздвинь, – хрипло щекочет в затылке.

Я охаю и начинаю ерзать, когда половых губ касаются жёсткие пальцы. Они обводят чувствительную точку, отчего внизу живота остро скручивает, а икры дёргаются.

Я глубоко дышу, пытаясь не поддаваться панике от новых ощущений, и заставляю себя развести колени. В промежности по-прежнему ноет, но снаружи странно и приятно настолько, что горят щёки, а изо рта вылетает сиплый стон. Затем касание исчезает, и я вновь чувствую это: тупое давление во влагалище. Ладони Булата стискивают мои бедра, и я вскрикиваю от взорвавшейся боли. Он начинает двигаться во мне. Утяжелённое дыхание обжигает шею, щетина колет плечо, внутренности нестерпимо распирает с каждым новым толчком, потолок скачет и трясётся, то появляясь, то исчезая. Голова начинает плыть, в висках тугим напором гудит кровь, от каждого удара бёдер с губ срываются осипшие вскрики. Сейчас не так больно, как было, но на удовольствие это совсем не похоже. Член Булата раздирает меня изнутри, ударяется в органы, нагнетает давление.

Мой крики переходят в непрекращающийся визг, когда он, приподняв, фиксирует бедра и начинает вколачиваться в меня в бешеном ритме. Перед глазами темнеет, все мысли распадаются в пыль – тело отключает ненужные функции в погоне за выживанием. На секунду мне кажется, что от происходящего я сойду с ума или потеряю сознание. Я никогда ничего подобного не испытывала: мучительная, лишённая контроля боль, смешанная с чем-то странным, острым и запретным.

Ноги разбивает мелкой частой дрожью, когда движения внутри меня замедляются. Я снова чувствую под собой твёрдость его живота и влажный жар груди. Ладонь Булата обхватывают мою грудь, грубо сжимает. Он толкается в меня в последний раз и застывает.

Я пытаюсь облизать пересохшие губы, но язык будто онемел; удары сердца глухой вибрацией отражаются в рёбрах. Булат приподнимает мои бёдра, коротким быстрым движением выходит из меня, заставляя зажмуриться и закусить губу.

Я перекатываюсь на простыни, машинально подтягиваю одеяло к груди и смотрю, как он встаёт.

Булат совсем не стесняется своей наготы: неспешно подходит к комоду, берёт телефон и смотрит в экран. У него рельефные крепкие ягодицы, широкую спину пересекает объёмная татуировка с иностранными надписями. На икрах у него тоже татуировки.

– Сколько сейчас времени? – спрашиваю просто для того, чтобы не молчать.

– Шесть, – отвечает он, не оборачиваясь. – Можешь спать дальше.

– Откуда у тебя столько татуировок?

– У меня был тату-салон.

Несколько раз стукнув пальцем по экрану, он возвращает телефон на комод и выходит из спальни. В течение нескольких секунд я разглядываю дверь, после чего опускаю взгляд себе на грудь: сосок потемнел, на коже всё ещё видны его отпечатки. Трогаю себя между ног и оглядываю пальцы. Бледное розовое пятно. Крови почти нет.

Я зарываюсь в одеяло и закрываю глаза, уговаривая себя уснуть, чтобы отсрочить необходимость выгрызать себе путь к выживанию. Сон по крайней мере сотрёт ожившую боль в промежности.

В забытьё мне удается провалиться спустя несколько минут. Мне снится мама. Она ставит на стол пироги, я тянусь их взять, и она прикрикивает на меня за то, что не помыла руки. Я иду в туалет по нашему узкому коридору, дёргаю дверь, но она оказывается закрытой. Тяну сильнее и сильнее, но она никак не желает поддаваться.

– Таисия. Просыпайся.

Я открываю глаза и моментально жмурюсь от яркого света, бьющего сквозь распахнутые портьеры. Надо мной стоит Булат, одетый в идеально отглаженную серую рубашки и тёмные брюки.

– Мне нужно уехать. Как вернусь – решу, что с тобой делать.

До меня не сразу доходит смысл этих слов, но когда это случается, я никак не могу решить, что чувствую по этому поводу. С одной стороны, мне не нужно сию же минуту влезать в ненавистные туфли и несвежее платье и срочно придумывать новый план, как выжить, а с другой стороны, в моём будущем по-прежнему нет никакой определённости. Булат использовал меня как надувную куклу уже два раза, а у меня все еще нет никаких гарантий, что после этого он не вышвырнет меня на улицу.

Поборов порыв потребовать у него ясности прямо сейчас, я обхватываю колени руками и киваю.

– А ты не боишься, что я у тебя что-нибудь украду и сбегу? – спрашиваю его удаляющуюся спину и моментально об этом жалею. Идиотский мой язык. Сейчас он может передумать и сказать, чтобы я убиралась из квартиры.

– Если такое придёт тебе в голову, ты очень сильно об этом пожалеешь, – произносит он вполоборота. – Вряд ли ты настолько дура.

Как только дверь за Булатом захлопывается, я выжидаю минуту, обматываюсь полотенцем и встаю. Поначалу думаю пойти в ванную, но потом решаю немного повременить с гигиеной и отправляюсь на экскурсию.