— Ты согласна со мной? – вопросил адмирал.

— Да, сэр, — солгала Райве.

Для Вейнера этот ответ прозвучал сладкой музыкой, и он пошел в атаку:

— Тогда ты понимаешь, дорогая, что я просто обязан разделить это постыдное чтиво с тобой!

Райве побледнела. Выдав нечто нечленораздельное, прижала книженцию так, что несчастное издание жалобно затрещало, но даже это не могло остановить Айрона, готового к очередному развлечению за чужой счет.

— Ну же дорогая, — он практически мурлыкал, — почитай мне… у тебя такой чудесный голосок.

В оцепенении авийянка смотрела, как адмирал Илонесской армады, устраивается на поперек постели, подвинув ее ноги, и хитро улыбаясь, ждет начала чтения. Отказать Райве не решилась – еще отберет книгу, прочитает сам, и тогда конец всем ее мечтам. И потому, нервно сглотнув, девушка сделала глубокий вдох, отняла книжку от груди и приготовилась к экспромту.

— Я готов внимать каждому твоему слову, — интимно прошептал Вейнер, - Ну же, продолжай, и можно именно с того момента, на котором остановилась…

Райве вгляделась в строки: «Сперматофоры хранятся в нидхэмовом органе. Они лежат компактной пачкой параллельно друг другу. Во время размножения струи воды выносят сперматофоры наружу через воронку. Здесь моллюск подхватывает их одной из своих рук и «преподносит» самке.»

Бросив взгляд на Вейнера, поняла, что лгать придется качественно, и с трудом начала имитировать чтение:

— Его орган… был готов к размножению…

— Как любопытно, — не удержался Айрон, — и что же было дальше?

— Струи воды…

— О, они в воде, — догадался адмирал, — эротично.

— Струи воды, — Райве никак не могла интерпретировать фразу «струи воды выносят сперматофоры наружу через воронку», — омывали их тела…

— Ну-ну, а дальше?

«Здесь моллюск подхватывает их одной из своих рук и «преподносит» самке.»

— Он… – Райве нервно прикусила губу, — рукой…

— И даже рукой? – давненько Айрону не приходилось испытывать подобного энтузиазма во время чтения художественной литературы.

Особый шарм ситуации придавала нежная, смущенная и растерянная Райве, которая, наконец, находилась в приличествующем ей образе испуганной девственницы, а не вела себя как опытная стервоза. В общем, Вейнер блаженствовал и был готов продолжать и дальше. – Ну же, я просто-таки чувствую, что начинается самое интересное!

Райве с тоской посмотрела на супруга, затем прочла: «У многих видов осьминогов гектокотиль имеет форму гибкой руки, снабженной двумя пальцами, из которых один очень длинный (лигула), второй очень короткий (калямус). Этими пальцами и захватываются сперматофоры».

Вслух было произнесено следующее:

— У него… было два пальца, очень длинный и очень… короткий…

— Это как? — Вейнер призадумался. — И это про какой… палец, или имеется ввиду орган?

Осознав, что конспирация трещит по швам, Райве стремительно начала исправлять положение:

— Герой просто с войны вернулся, и там его… покалечили.

— А медицина на что? – возмутился Айрон.

— Так это… исторический любовный роман, — выкрутилась девушка.

— Ааа, да, бывали в истории темные времена, когда мужика без самого дорогого оставить могли. Так все же, что у него пострадало?

— Пальцы!

— Да? А орган там какой?

Взглянув в книгу Райве прочитала «Сперматофоры хранятся в нидхэмовом органе.».

— Ни… ни… нефритовый, — вспомнила она распространенное обозначение в любовных романах.

— Бедный мужик, — Айрон искренне посочувствовал герою, - вернулся с войны искалеченный и поставили ему протез. Печаль.

Кажется, я начинаю понимать жестокий смысл названия «Девственная страсть».

— Я могу прочитать вам другой роман! — воодушевилась Райве.

— Нет уж, читай свой розово-слюнявый садизм, — Вейнер очаровательно улыбнулся, — в жизни всякое может случиться, нужно быть готовым даже к нефритовому органу. Читай уже!

Вчитавшись в последующие строки, Райве осознала весь ужас своего положения, так как интерпретировать данные фразы представлялось нереальным: «В высшей степени замечательное приспособление к оплодотворению наблюдается у мелких пелагических осьминогов из группы Argonautoidea — у тремоктопусов, оцитое, аргонавтов. Очень крупный гектокотиль у самцов аргонавтов и тремоктопусов развивается в особом мешке на голове. Зрелый гектокотиль отрывается от тела самца и, извиваясь, уплывает на розыски самки своего вида. Найдя самку, гектокотиль заползает в ее мантийную полость, где содержащиеся внутри его сперматофоры «взрываются» и оплодотворяют яйца.»

— Его… голова была покрыта… семенем… — начала стремительно бледнеющая Райве.

— На мой неискушенный чтением любовной прозы взгляд, данную часть органа следовало бы назвать как-то… уменьшительно-ласкательно, не находишь? – Вейнер в ожидании ответа смотрел на девушку. — Что-то ты странно реагируешь: там, где покраснеть следовало – бледнеешь. Все так ужасно? Ну, давай я вслух почитаю.

— Нет-нет… я сама, — Райве сделала глубокий вдох, — его семя взорвалось в ней и…

— Стоп! — Вейнер подскочил. – Что там взорвалось?

Девушка стремительным движением вновь прижала книжку к груди.

— Раааайве, — с подозрением протянул Айрон, — что-то вы темните, дорогая.

В следующее мгновение авийянка оценила готовность и желание адмирала прочесть о взрыве самостоятельно, мгновенно расставила приоритеты и начала прощупывать почву:

— Айрон, вы пришли, чтобы я стол убрала?

Вейнер с недоброй ухмылкой проследил за тем, как книга осторожно смещается с выдающейся собственно формами груди, и перекочевывает под подушку.

— Райвеиэлитинэ, — улыбка стала шире, — и появился у меня вопрос — а чем это вы тут по ночам занимаетесь?

— Чем я тут только не занимаюсь… — пробормотала Райве, которой в отсутствии служанок приходилось убирать самой, готовить вещи самой, да еще и птицы, как выяснилось, действительно гадят, а убирать опять же ей приходится.

В этот момент адмирал принял решение следить за данной комнатой круглосуточно и по ночам следить особенно пристально. А потом пришло неприятное осознание не особо приятного факта «Я же теперь не усну!». Айрон тяжело вздохнул и решил добиться внятного ответа:

— Райве, так чем же вы тут занимаетесь по ночам… одна… после эротичного чтива?

Девушка удивленно посмотрела на супруга, сопоставила название романа, извращенное чувство восприятия Вейнера, и вот после этого:

— Вы… вы, — Райве подскочила, — вы, о чем подумали вообще?!

Айрон, совершенно спокойно ответил:

— Я, если быть откровенным, даже думать уже опасаюсь, и именно поэтому я задал вопрос. И ответа еще нет.

Райве, пунцовая и разгневанная, сорвалась на крик:

— Да сплю я тут по ночам!

— И почему я тебе не верю? — философски вопросил адмирал, ни к кому не обращаясь.

— Да вы!.. – Райве спрыгнула с кровати и в гневе начала метаться по каюте. — Да что вы себе позволяете?

Айрон искоса следил за девушкой, и едва авийянка отошла на пару шагов, он себе и позволил. Рывок и адмирал Илонесской армады, выхватив из-под подушки роман, беззастенчиво устроился на девичьей постели и, подоткнув подушку для пущего удобства, демонстративно раскрыл книгу:

— Ну-с, почитаем!

Райве в ужасе смотрела на супруга, понимая, что нужно срочно что-то делать, но едва Вейнер приступил к чтению, и разумность, и почтение к мужчине, и даже чувство самосохранения ей отказали. В приступе ярости, вызванном и страхом и злостью, девушка бросилась на Айрона.

Менее всего адмирал ожидал подобного поворота событий, но как любой мужчина отреагировал на опасность мгновенно — отшвырнув книженцию, перехватил девушку, а дальше… пожалуй, даже самому себе он не сумел бы объяснить, почему разгневанная Райве вдруг оказалась под ним, но и на это стратегическое изменение ее положения, отреагировал закономерно:

— Попалась!

Райве вздрогнула, попыталась вырваться, но замерла, едва Вейнер начал медленно наклоняться к ней.