— Что… что вы делаете? — прошептала Райве.

— Это хороший вопрос, — был вынужден признать Айрон, — давай ответ поищем вместе?

И, не дожидаясь продолжения диалога, адмирал ласково коснулся лица авийянки. Нежно, бережно скользнул по щеке губами, замер на мгновение, вглядываясь в испуганные карие глаза и продолжая следить за девушкой, склонился к ее губам.

«Закроет, или не закроет? — отстраненно подумал Вейнер. – Не закрыла… плохо!»

Он целовал осторожно, менее всего желая напугать Райве. И все так же не отрывая взгляда прервал поцелуй, приподнялся, продолжая удерживать девушку и тихо спросил:

— Страшно?

Девушка кивнула, в каком-то оцепенении после его напора.

— Ладно, — Айрон весело улыбнулся, — а знаешь, как сделать, чтобы страшно не было?

— Как? — отозвалась Райве.

— Нужно залезть под одеяло, закрыть глаза и сказать себе «Все будет хорошо!».

Адмирал стремительно поднялся, чтобы через краткое мгновение избавившись от обуви и сняв мундир, снова устроиться на узкой кровати, накрыть себя и Райве покрывалом и прижав девушку, прошептать:

— А теперь страшно?

Авийянка ответила не сразу. Сначала Райве пыталась понять, что происходит, потом устраивалась поудобнее на плече Айрона, а в результате попыталась разобраться в ситуации:

— Сэр, вы хотите, чтобы я доставила вам удовольствие?

«Не отказался бы, — с тоской подумал Вейнер».

— Нет, Райве, — прозвучало вслух, — это было бы… скучно.

Девушка облегченно выдохнула и задала главный вопрос:

— Тогда что мы тут делаем?

— Где?

— Тут, на кровати и под покрывалом? — бояться авийянка уже перестала, более того, ее определенно радовал тот факт, что Вейнер забыл о книге.

— Мы тут лежим, — и он с удовольствием полежал бы так еще.

— Мы… просто лежим? — переспросила Райве.

— У тебя есть другие предложения?

— Нет…

— Тогда просто лежим, — Айрон тяжело вздохнул, — раз ничем другим ты заняться не хочешь, будем практиковать психотерапию… ты, я, замкнутое пространство.

Райве демонстративно откинула покрывало, нарушая интимное уединение. Вейнер обиженно посмотрел на рассерженную девушку, вспомнил о том, что утром рано вставать и решил вернуться в свою каюту.

— У меня предложение, — он снова склонился над девушкой, — я тебя целую и иду спать, а ты больше не читаешь эту порнографию, что скажешь?

Авийянка едва слышно переспросила:

— Вы меня целуете?

— Да, я!

— А почему вы?

Он мог бы ей ответить на этот вопрос, и более того ответ его был бы обширным и содержал бы немало нецензурной лексики, но…

— Не хочется, чтобы целующая меня девушка в самый интимный момент представляла всякие свечи на ветру. Итак, ты согласна с вышеозвученныи условиями? Один поцелуй, и я ухожу.

На лице Райве отразилась вся та гамма сомнений, что имелась в отношении сказанного Айроном, но главным для нее было сейчас остаться одной, а потому:

— Хорошо, — недовольно произнесла авийянка.

Не скрывая торжествующей ухмылки, Вейнер прошептал:

— Глаза закрой.

— Что???

— Закрой глаза! – приказным тоном потребовал Айрон.

— З-зачем?

— Я сказал.

Сдержав раздражение, Райве последовала указаниям, положительно не понимая этого мужчину. Сначала Райве почувствовала его прикосновение к ресницам. Вейнер осторожно касался пальцами ее лица, нежно погладил по щеке, а затем бережно поцеловал, словно касался губами цветка.

— «Прикосновение ветра», — буркнула авийянка, не открывая глаз.

«А чтоб тебя!» — в ярости подумал Айрон.

Следующий поцелуй был более быстрым, практически раздраженным, однако Вейнер вдруг осознал, что начал увлекаться, и в результате проник языком между губами, чтобы с удивлением встретить не яростное сопротивление, а осторожный и быстрый язычок Райве.

— Вот так нужно, — пояснила девушка, чуть прикусывая, а затем, лизнув его нижнюю губу, — это называется «Наинши». А мне уже можно открывать глаза?

Оторопевший Вейнер выругался и возмутился:

— Женщина, ты невыносима!

— А глаза открыть можно? — повторила вопрос Райве.

— Можно помолчать немного!

— Да, но…

«Сама нарвалась, — подумал взбешенный адмирал Илонесской армады».

Райве вздрогнула, ощутив обжигающее дыхание Айрона, вздрогнула снова, когда он прижался к ее губам сильным, властным поцелуем. Он больше не играл, не касался осторожно и не ждал ее реакции, теперь это был настойчивый, пресекающей любое сопротивление поцелуй захватчика, который решительно брал свое. Вейнер придерживался правил военной стратегии даже в сражениях на любовном фронте. Водоворот поцелуев, вихрь страсти, омут, в который Райве погружалась все глубже, забыв о возможности открыть глаза или остановить происходящее. Его сила, его властность, тьма, в которой каждое ощущение словно усиливалось и дрожь едва сдерживаемого желания, передалась Райве.

Когда первый, едва слышный стон заглушил грохот его собственного сердца, Айрон на мгновение замер, еще не веря в собственную победу. Но этого мгновения хватило, чтобы он расслышал ее тяжелое дыхание и ощутил биение ее сердца… Чистое, незамутненное ничем ощущение победы придало небывалого энтузиазма, но… но… «Нужно уйти, — приказал самому себе, — нужно… Она сама должна меня соблазнять. Сама! Женщина никогда не оценит то, что досталось ей без усилий. Нужно уйти». И лишь железная воля и, воспитанная с детства, самодисциплина позволили сдержаться и остановиться.

— Сладких снов, Райве, — прошептал адмирал, в последний раз приникая к влажным, чуть припухлым устам супруги.

Поспешнее, чем хотелось бы, Айрон поднялся, подхватил свои вещи, а затем, не оборачиваясь, покинул каюту. И только выйдя в коридор, неожиданно для самого себя вдруг рассмеялся и, насвистывая веселую мелодию, совершенно счастливый направился в свою каюту.

«Я тебе покажу – свеча на ветру!» — думал Вейнер, вспоминая ее самый первый и от того такой ценный стон, который он вырвал сам, без всяких там техник и приемов с идиотскими названиями.

— Теярский псих! — глядя в потолок, раздраженно произнесла Райве.

— Теярский псих! Псих!

Даже слыша его слова, девушка не сразу поняла, что происходит. И после ухода адмирала, еще несколько минут так и лежала с диким ощущением потери, все еще не открывая глаз. И когда по щекам потекли слезы, Райве лежала, словно находясь в каком-то оцепенении. Потом медленно села, вытерла глаза, и вот после этого разозлилась. На адмирала, на себя, и снова на Вейнера.

— Псих… — слезы снова потекли по щекам. – Ненормальныыыыый…

«Так значит только блондинки… — спустя час, наполненный приготовлениями ко сну и проклятиями в адрес адмирала, подумала девушка, — одни только блондинки…».

В гареме фасиха Фенияра из уст в уста передавались разные легенды, и одна из них была как раз о государственном муже, который оставил всех своих жен ради блондинки с прекрасными голубыми глазами.

Женщины рассказывали это, едва скрывая извечный женский страх лишиться любви и быть отвергнутой.

«А мне все равно, — пришла она к выводу, накрываясь покрывалом, — он мне не нужен и вообще мне никакой мужчина не нужен!.. Я тебе устрою блондинку!».

Ночь прошла в метаниях, мотив которых был даже самой Райве неизвестен. А утром, бледная не выспавшаяся и зареванная девушка, переворачивая очередную партию блинчиков, старалась не обращать внимания на сочувствующие взгляды. Да и вообще не смотрела ни на кого, не слышала ничего, и механически выполняя действия, не заметила входящего в пищевой блок Айрона.

— Доброе утро, дорогая, — сильные ладони скользнули на ее талию, — и как спалось?

Где-то внутри стало вдруг очень тепло, улыбка, впервые за все утро коснулась значительно припухших губ, но гнев никуда не делся. Как и желание треснуть адмирала чем-нибудь… да хоть блинчиком!

— Замечательно мне спалось, — прошипела Райве, подхватывая лопаткой мучное изделие, — только теперь… руки дрожат!