Литмир - Электронная Библиотека

Мой голос звучал так, словно через него говорила сама природа. Так тонко, так красиво. В нем слышался одновременно шум ветра и волн, пение птиц, шелест молодой листвы. В то же время мелодия, струившаяся из моих уст, была вполне обычна, хотя и отличалась какой-то особой изящностью. Чем ближе подплывал корабль, тем громче я пела.

В какой-то момент я вновь открыла глаза и рывком устремилась на каменную глыбу, как бы отыскивая лучшую точку для наблюдения за предстоящим кораблекрушением. Удивительно, насколько бесстрашно и быстро я взлетела на этот выступ. Еще поразительнее было то, что при этом мой голос ни дрогнул, ни оборвался, более того он гораздо красивее заструился изнутри. Корабль значительно приблизился, отозвался на звук моего голоса. Нечеловеческое счастье било ключом. И оно достигло своего окончательного апогея, когда огромное судно со скрежетом и последующим оглушительным ударом наткнулось на что-то твердое.

В этот момент словно молнией через все тело с головы до ног меня пронзил ужас. Стоя на скалистом выступе, я вытянулась в струнку и замерла. Пение прекратилось. Глаза уставились на тонущий корабль, словно лед, таявший и погружающийся в безграничный океан.

Он вовсе не разлетелся на щепки, как представлялось. Только глубже и глубже уходил под воду. Корабль подплыл так близко, что я могла разглядеть его и тех, кто на нем находился. Не менее двадцати человек, молодых и не очень, метались вдоль палубы, пытаясь что-то сделать. Кто-то натягивал тросы, кто-то отвязывал шлюпку, кто-то вычерпывал воду, но накренившийся корабль не слушался. Все попытки этих людей были тщетны. Моему взгляду предстал ряд картин. В одной из них матрос лет шестидесяти кричал на двадцатилетнего паренька, который просто сел в сторонке и приготовился умирать. В другой – молодой человек пытался удержать от прыжка в бездну стоявшего на краю борта седоватого мужчину, не желавшего утонуть вместе с кораблем.

Разум принялся дорисовывать эти картины. Вполне возможно сидящий в сторонке двадцатилетний паренек расстался с любимой девушкой и отправился в плавание, чтобы забыться. Ему даже жить не хочется без нее! Но что, если их расставание было ошибкой, случайностью, и она все еще любит своего ненаглядного. Что если она ждет его возвращения, чтобы все объяснить и снова быть вместе, быть счастливыми? А теперь он погибнет и уже никогда не вернется к своей любимой. Возможно, станет навещать ее во сне, когда она, засыпая с мыслями о близком человеке, будет делить постель с нелюбимым.

А тот седоватый мужчина мог быть отцом молодого человека, пытающегося его спасти. Спрыгнуть он решил потому, что не желал видеть смерть сына, не мог вынести чувство вины из-за гибели родного человека. Ведь ранее он мог попросить или даже принудить сына следовать за ним и связать свою жизнь с морем, с путешествием. Оно так манило его самого, тем более что с сыном на борту было бы не так одиноко. Вот теперь он и расплачивается за свое эгоистичное желание, но не в силах вынести этой расплаты также эгоистично пытается приблизить конец. А сын его, по всей видимости, еще слишком молод и наивен, раз пытается предотвратить смерть отца, полагая, что на судне тот ее не встретит.

Через минуту корабль полностью скрылся в воде. Людей затягивало следом за судном одного за другим. Первым встретил смерть тот, который не пытался сопротивляться ей. Следом еще несколько матросов, включая того, который пытался вразумить бездействовавшего друга. Какая ирония, седовласый мужчина все-таки увидел смерть сына. И не только его. Всего экипажа. Сам же скрылся под водой через пару минут после остальных, когда уже не в силах был держаться на плаву.

Когда водная поверхность снова разгладилась, я опустилась на колени. Из глаз градом посыпались слезы. Затем горло выдавило крик, и мои рыдания обрушились на весь берег. Я не корабль погубила, а людей! Черт возьми, как эта легенда могла оказаться правдой? Почему мой голос был словно чужой? Как эти люди услышали его на таком огромном расстоянии?

Словно не в себе я оплакивала судьбу каждого Человека находившегося на борту этого проклятого корабля. Затем, немного успокоившись, уже лежа на своем скалистом выступе, мысленно принялась извиняться перед вымышленными близкими и любимыми погибших. Я искренне соболезновала им, желала скорее оправиться от случившегося, хотя отчетливо понимала, что они никогда так и не узнают, куда пропали эти люди.

До самого вечера я безмолвно лежала на камне, свернувшись в калачик. Мне не хотелось возвращаться, не хотелось ни с кем говорить. И так как организм обитателей острова особо не нуждался в питании, я могла пролежать так целую вечность.

Найдя в себе немного сил, я осторожно спустилась со скалистого выступа и села за ним с противоположной стороны от океана. Следить за горизонтом я больше не могла, не хотела. Казалось, я никогда не осмелюсь повторить подобное. Уж лучше пропаду как мои Матери!

Постепенно солнце опустилось за горизонт и унесло с собой дневной свет. Но, несмотря на предыдущую бессонную ночь, я не могла сомкнуть веки. Четкие лица погибших людей, оставивших отпечаток в самом центре сознания, тут же всплывали передо мной.

К утру мои глаза, казалось, излили всю влагу, что в них содержалась. Откинув голову на остывший за ночь серый камень, я повернулась навстречу солнцу, нежно согревающему мою кожу. Дрожащее от бесконечных слез тело понемногу успокоилось. Я провалилась в неглубокий, но приятный и желанный сон.

Спустя какое-то время, хруст веток и знакомый голос, звавший по имени, вернули в реальность.

– Дестини! – выкрикнул он. – Дес, где ты?

Я попыталась подняться, но затекшие ноги не слушались. Их словно тысячи игл пронзили разом. Вернувшись в исходное положение, я немного растерла стопы ладонями. В этот момент из-за деревьев показался Алли. Заметив меня, он бросился навстречу.

– Дес, как ты? Ты ночью так и не вернулась! Я волновался.

В ответ я молча уставилась на него, но не выдавила ни слова. Он обхватил мою почти безжизненную руку и с искренним сожалением продолжил.

– Я боялся, что ты не примешь это, будешь сопротивляться своему предназначению, но теперь вижу, что ты сделала все как надо.

Вот что он имел в виду, когда просил быть готовой ко всему! Он знал, что я сирена! Давно знал, но не говорил.

– Стил, вчера пришла немного не в себе. Марвелл молчит, всю ночь не спала, – продолжал Алли. – Знаешь, Фортуна просила не ходить к тебе, говорила, это не имеет смысла. И сколько я не просил сообщить, где ты находишься, она так и не дала ответа. Я едва нашел тебя.

За эти сутки во мне почти не осталось сил. Видимо именно эта сегодняшняя энергия била ключом вчера, когда появился тот корабль. Мне хотелось разозлиться на Алли, и даже обидеться, хотелось криком прогнать его прочь, но единственное на что хватило сил, это тихо, еле слышно, попросить его уйти. К счастью, Алли не стал уговаривать. Лишь поднялся, предупредил, что если к вечеру я не буду дома, он вернется сюда и уже не оставит меня одну, после чего неслышно растворился в темно-зеленой листве.

После полудня я все-таки решилась уйти с берега и медленным шагом воротилась домой. Разговаривать мне по-прежнему не хотелось. Что-то изменилось, превратило меня в замкнутую, молчаливую одиночку. На вопросы отвечала односложно, избегала смотреть в глаза. Словом, почти не шла на контакт.

Как только я вернулась, Алли всячески старался отвлечь меня и успокоить. Он рассказал, что осознал, насколько важен завет Родителей и поэтому до назначенного дня старался оградить меня и моих сестер от этой тайны. Вместе с остальными братьями он привыкал к новости, чтобы потом помочь нам привыкнуть к ней. Я узнала, и то, что отныне братья сами будут ездить на материк за всем необходимым. Жаль, что мы не можем поменяться ролями.

Вечером во время чаепития я отозвала с поляны Фортуну. Все обратили свои взоры на меня. Кто-то смотрел с сожалением, кто-то с любопытством. Когда мы остались наедине, я попросила ее о помощи, но в ответ наткнулась на глухую стену. Она сказала мне:

7
{"b":"683478","o":1}