Мимо пролетел автомобиль, резко затормозил и задним ходом подъехал ко мне. Это был БМВ Сэма. Выпорхнув из машины, Фанни затараторила:

– Мы почти добрались до дома, как вдруг на телефон Сэма позвонил Леха. Расстроился из-за того, что ты не рядом. Думала, это очень важно и умоляла Сэма попробовать тебя найти.

– Ты говорила Лехе, что я его тут жду?

– Конечно.

– А он?

– Поблагодарил. И все, кажется. Там у них так шумно. По-моему, он не в состоянии прийти.

– Дай телефон.

– Сэмми, мобильный. Все, все, лапочка, сейчас поедем.

Я набрал последний принятый вызов и долго слушал гнусавые гудки, которые вдруг оборвались и сменились характерными «занято». Я попробовал еще раз. Все повторилось, только длинных гудков было гораздо меньше. На пятый звонок автоматическая девушка мне сообщила, что аппарат абонента отключен.

– Прекрасно! Сэм сможет подвезти меня до Харроу?

– Сможет, сможет.

Из машины донесся недовольный голос Сэма. Я бы на его месте тоже негодовал: разбудили среди ночи, чтобы спасать кого-то, его совсем не заботящего, так еще и тащиться через полгорода на окраину, а ведь парню скоро вставать.

– Садись, – сказала Фанни.

Я притворился, что не слышал ворчания Сэма:

– Я точно не надоедаю своими проблемами?

В ответ он покачал головой. Я наплевал на приличия и, крякая от удовольствия, плюхнулся на сидение, кожаное, чрезвычайно удобное. Все же справедливо считал мой русский товарищ: действуй всегда, прежде всего, руководствуясь собственными желаниями, удовлетворяй свои потребности. В этот момент, принимая во внимание события ночи, это был самый лучший лозунг. Совесть меня все еще угрызала. Чувствовал я себя отвратительно. Думал о том, чем займусь, когда приеду домой, разглядывал мелькающий за окном город. Он настолько мне нравился, что неожиданно меня переполнило счастье, растеклось по телу, и я засмеялся, запрокинул голову и закрыл глаза.

– Ты чего это, а? – Сэм все это время наблюдал за мной в зеркало заднего вида.

– Хорошо, – почти промурлыкал я.

– Да, хорошо, что это закончилось. Отоспимся, и завтра уже никто не вспомнит этот кошмар, – отозвалась Фанни.

– Сдается мне, что все только начинается. Зря мы убежали из квартиры, будто в самом деле в чем-то виноваты.

– Да, в участке мы и без того побывали. Пару-тройку вопросов и отпустили бы!

– По словам Фанни, вы повеселились! – захохотал Сэм. – Один только шум наградил бы каждого из присутствующих внушительным штрафом и волонтерскими работами. Это не считая марихуаны, героина и прочих витаминов. Мало не показалось бы никому.

Пока Сэм говорил, он пристально смотрел на меня в зеркало, отвлекаясь временами на пустую дорогу. Это был молодой мужчина, еще недавно студент. Светлые торчащие волосы и рыжеватая щетина на щеках подтверждали его чисто английскую породистость. На нем черный фирменный спортивный костюм. Сэм одной рукой вел такой же идеальный, как и он сам, автомобиль. В зеркале отражались его слегка сумасшедшие глаза, красивые, обрамленные медной линией ресниц. Он мне нравился. Может, это из-за того, что мне абсолютно все тогда нравилось.

– Сейчас направо, до упора и еще раз направо, – очнулся я.

Я жил на северо-западе Лондона, недалеко от станции Садбери Хилл. Это тихое место долго застраивалось и заселялось, зато быстро обжилось и превратилось в уютное, ароматное и спокойное. Наш дом – стандартное трехэтажное здание с малюсеньким задним двором. Две спальни и просторная ванная наверху, внизу – кухня, туалет и гараж. На втором этаже – две комнаты. В одной из них поселился я в день моего приезда в город, а Леха в прошлом месяце переехал жить ко мне, сменив «страх и ненависть» в норд-исте на среднеклассовое удовлетворение. Кроме нас в доме жило еще три человека: два великовозрастных дядьки и тридцатилетняя мисс, с которой мы редко пересекались.

– Теперь куда?

– Останови здесь. Я дойду. Пешком ближе идти через лабиринты заборов, чем тебе на машине объезжать два квартала.

– Ерунда. Весь город проехал, как-нибудь и два квартала сумею.

– Тогда налево. Возле памятника велосипеду – направо.

– Это памятник? – опять громко рассмеялся Сэм, оголяя при этом ровные зубы.

– Ага.

На металлическом коробе, похожем на сундук, красовался велосипед. Обычная, незанимательная картина. Им никто давно не пользовался и он порядком заржавел, но сохранил былую независимость и гордость, поэтому каждый раз привлекал к себе внимание. Эта композиция не примыкала ни к какой вертикальной поверхности: ни к дому, ни к гаражу, ни к амбару, – она располагалась на небольшой асфальтированной площадке, тоже ни для чего не предназначенной. Мы прозвали ее «Байк Монумент» и, объясняя дорогу к нам, употребляли это выражение, для нас привычное, а для других звучавшее странно.

– Приехали, – я поежился на сидении, не зная, как попрощаться.

– Фанни, тебя что-то не слышно, – повернулся к девушке Сэм. – Ты уснула? Не спи. Тебе еще меня на обратном пути развлекать, чтобы я не вырубился за рулем.

– Я не сплю. Я пи-пи хочу.

– Парень, разреши даме воспользоваться туалетом.

– Конечно.

Я вспомнил, что в карманах после побега из квартиры Костика ничего не было. Ключи! Я растеряно поплелся к двери, не понимая, как попасть внутрь, постучался в слабой надежде, что Леха успел прийти домой, ждет меня и откроет. Тишина. Я забарабанил громче и напористее. Тишина. Шагнул назад, чтобы посмотреть, если в какой-нибудь комнате свет. Напрасно. Темно. Все спят. Ребята вышли из машины, оперлись спинами о ее бок и, скучая, наблюдали за мной. Я пожал плечами. Сэм не выдержал, подошел и с разворота ударил локтем по декоративной стеклянной выемке, которая тут же расползлась лучиками, проковырял в ней отверстие шире, просунул руку и, щелкнув замком, сделал жест «прошу» Фанни.

– Прямо! Потом налево! – крикнул я девушке и поблагодарил Сэма.

– Ерунда. Я и не такое еще сломать могу!

– Я не только про это.

– Пустяки. Слушай, возьми визитку, если что – звони.

– Спасибо, но…

– Ты же сам сказал, что все только начинается.

Фанни чмокнула меня в щеку и сонно промямлила:

– Пока, милый.

Несколько секунд Сэм и я еще стояли друг напротив друга. Наконец он заговорил:

– До встречи!

Он слабо пожал мне руку и чувственно посмотрел на меня.

– Пока.

Я поднялся, толкнул дверь в спальную. По старой привычке я не запер ее, чтобы, возвращаясь с вечеринки, сразу повалиться в постель. Зажег лампу, Лехи до сих пор не было.

Расстроился. Присел на край кровати. Встал. Спустился на кухню, налил виноградного сока и залпом его выпил. Поднялся в ванную. Скинул с себя пропитанную ночью одежду и залез под душ, чтобы хотя бы частично смыть с себя неприятные ощущения. Я уперся руками в стену и размышлял о происшедшем. Многие фрагменты мозаики событий не состыковались. Нашелся вал вопросов без ответов. Завтра. Подумаю об этом завтра.

Я тщательно вытерся толстым полотенцем, обмотал его вокруг бедер и снова спустился вниз. На кухне запихнул рубашку и брюки в стиральную машинку, в холодильнике отыскал ветчину и кетчуп, скроил бутерброд и по кроличьи быстро его сожрал. Вышел во внутренний двор и закурил.

Щекотали ухо пением птицы. Воздух был свеж и прозрачен, наполнен выдохами деревьев и цветов. Моя нагота гармонично слилась с утром, каждой клеткой тела я впитывал силу природы. Космос отражался во мне. Я парил. Я был спокоен, потому что в безопасности.

Во мне вспыхнули волнение и злость одновременно: я до сих пор не знал, где Леха. Снова рванул к стиральной машинке, обрадовался, что не запустил ее, выудил из брюк телефон и поставил его заряжаться. Включил: ни звонков, ни сообщений.

Я улегся в постель, зевнул и на второй овце уснул, так и не успев обидеться на Леху.

Меня разбудила пилящая боль. Я сдернул с себя простыню и ужаснулся от размеров щиколотки: она напоминала трехлитровую банку с вишневым вареньем. Слегка касаясь трусливыми пальцами, я аккуратно ощупал ногу, тошнота подкатила к самому горлу. Вдруг боковым зрением я увидел лежащего ничком Леху. Его рот был приоткрыт, веки вздрагивали в беспорядке сна, руки бережно обнимали подушку. Я тихо прислонился к его голой спине щекой и снова уснул.