Вилли примирительно поднял руки. Извини, друг, недоразумение вышло. Леонард кипел от злости и уж, тем более, не считал другом любовника жены. Примирительный тон последнего сбил его с толку: он жаждал драки. Однако поведение Вилли его несколько расслабило. А тот миролюбиво протянул правую руку для примирения. Но в тот же момент левая рука блондина метнулась к животу собеседника. Холодно сверкнуло выбрасываемое лезвие ножа. Никто не смеет указывать мне, что я должен делать!..

Леонард почувствовал удар в живот. Он с удивлением опустил взгляд вниз и увидел нож, торчащий из его живота. И только тогда появилась невыносимая боль. Вилли же хладнокровно выдернул свой нож, быстро протер его о футболку жертвы и спрятал обратно. Кровь из раны хлынула вниз.

О боже!.. Боже!.. Вилли, что ты наделал?..

Люсьена, подскочив к мужу, обняла его сползающее вниз тело. На ее платье расползались пятна крови, кровь обильно текла из раны Леонарда и растекалась лужицей у их ног.

Вилли и не собирался оправдываться. Недолго думая, сильным движением он столкнул обоих с крыши и, воровато оглядевшись, отправился вниз.

Я не собираюсь из-за двух придурков ломать свою карьеру.

Черт!.. Что это так сверкает?.. Что за ослепительный свет?.. Боли уже нет, ну вот и хорошо, сейчас я наваляю этому лощеному ублюдку!.. Он меня надолго запомнит!.. Он на всю жизнь усвоит, что это подло – бить ножом исподтишка!.. Ни один из плохих парней с нашей улицы такого не позволял! Но, черт возьми, что это за слепящий свет?.. И как мне найти того ублюдка?.. Ничего ведь не видно…

А, нет, кое-что видно… Эй, что это? Почему земля стремительно отдаляется вниз? Почему я словно парю среди облаков? Словно птица… Черт возьми, да у меня перья вместо рук торчат!.. Ха! Словно бы я торчок, вроде обкурился, но я же сегодня травки даже не нюхал…

Под теплым солнцем зеленела сочная мягкая трава с венчиками разнообразных цветов. В ней не было ни одной тропинки или дороги. Вдали виднелись стада самых различных зверей, как травоядных, так и хищных. Паслись ли животные, или отдыхали – все вокруг было мирно. Еще дальше виднелась радуга, а под ней – очертание какого-то города, строения которого сплошь утопали в зелени садов.

Вскоре из ворот этого города появились две фигуры в белых одеяниях и неспешно поплыли по воздуху над пасторальной картиной. Одни животные проводили их спокойными взглядами, а другие даже не повернули голов. Фигуры проплыли над зеленой лужайкой и достигли ее края. Здесь край лужайки обрывался угрюмыми скальными уступами.

Анафиэль и Даниэль, Светлые жители горних сфер, стали на самом краю обрыва и принялись всматриваться с головокружительной высоты в разрывы облаков. Вскоре их старания были вознаграждены: они увидели парящую белую птицу. Видимо, отблески солнца придавали ей сияние. Чем выше взлетала птица, тем ярче становился ее свет.

До чего же легкая и светлая эта душа. Истину говорит Господь: страдания облегчают душу. Наконец-то они для неё закончились.

Птица, подлетев к ним, вспыхнула ослепительно-белым, и тут же превратилась в древнюю старушку. Не удержав равновесия, она опустилась в траву и с изумлением уставилась снизу на Светлых жителей. Те, приветливо улыбаясь, протянули ей руки.

Вот ты и вернулась домой, Власта. Поднимайся же, теперь ты сможешь это сделать. Твоя тяжелая болезнь, это испытание души и тела, закончилась.

Поддерживаемая с двух сторон, старушка поднялась на ноги. Изумление в её лице сменилось неподдельной радостью и счастьем. Светлые жители с такой же радостью и счастьем наблюдали за ней. Та менялась прямо на глазах: ее спина выровнялась, в глазах появился молодой блеск. Она попробовала сделать несколько шажков, и это ей удалось! Более того, она поднялась над травой и легко поплыла – в сторону прекрасного города под радугой!

Светлые жители проводили её взглядами, а затем повернулись и опять стали всматриваться с обрыва вниз. Вскоре они увидели следующую птицу. Но эта, вторая, была невзрачного серого цвета и, видимо, достаточно грузная, потому что полет её был долог и труден. Но вот и она подлетела к ним, вспыхнула ярким светом и превратилась в известного нам Леонарда, который ошалело вертел головой.

Где это я?.. А вы кто такие?.. Эй, эй, ну-ка, руки от меня убери! Нечего обниматься, я тебе не голубой!.. Кто, кто? Светлые жители горних высей – это ангелы, что ли? Да будь вы хоть папами римскими, двумя сразу, нечего лезть ко мне с объятьями… Стоп, стоп! Какие ещё ангелы?.. С чего это вдруг?.. Я что – умер?.. Ну вот и я говорю, что жив! И руки нормальными стали, без идиотских перьев. Непонятно только, где я, и какого черта вы здесь делаете…

Ах, вон оно что! Выходит, это я виноват в том, что случилось? Я, а не тот ублюдок? Ты предупреждал! А отчего я не слы… нет, я кое-что, наверное, слышал. Так это ты говорил мне о дочери? А почему так тихо? Орать надо было громче. Ну да, я не послушался, и впредь не собираюсь слушаться никого! А этого ублюдка я все равно проучу! Я вырос среди плохих парней, если ты не знаешь. Ах, да, тебе же все известно… Слушай, ты меня разводишь, да?..

Анафиэль и Даниэль переглянулись: такая непосредственность их позабавила. Они понимали: нить жизни этого неплохого, в общем-то, парня, оборвалась преждевременно. Теперь ему предстоит смириться и ждать окончания своих земных лет там, где только что так печально закончилась его жизнь; в горние же выси путь ему будет заказан, пока не выйдет срок.

Между тем их собеседник с большим интересом рассматривал окружающий пейзаж. Ух ты… Я-то, как и другие, думал, что после смерти буду ходить по облакам. А тут такая же житуха, вон и зверье пасется… А, здесь отсутствует время? То есть, я навсегда останусь вот таким молодым? Здорово! Это мне нравится. Но – нет! Я непременно должен вернуться обратно.

Что значит – нить жизни оборвалась? Ты же сам говорил мне о моей дочери, что она осталась там одна, запертая в чужом доме! И никто об этом не знает!.. Я должен быть там!.. Понял ты, святоша?!.. Я что, буду прохлаждаться здесь, а тот ублюдок преспокойно разгуливать по Парижу с моей Люси? Люси не может разгуливать? Что, что?.. Она в коме?!..

Слышь, ты, ангел, или кто ты там… Ты же мой помощник! Вот и помоги мне вернуться туда! Денька на три, не больше! Я верну дочь теще, попрошу прощения у Люси и… Ну еще одно дельце сделаю, да, набью морду ублюдку. Верните меня в ту жизнь хоть на пару дней! Вам же все чудеса по плечу!..

Леонард умоляюще смотрел на Светлых жителей. Сейчас он искренне верил в их способность творить чудеса, хотя в прошлой жизни меньше всего думал об этом. Даниэль, будучи ангелом-судией, прекрасно понимал тщетность его попыток и смотрел на Леонарда с сожалением. Увы, это невозможно. Отсюда не возвращаются в ту жизнь.

А вот Анафиэль, высокий ангел Меркаба, вдруг расхохотался. Пути Господни неисповедимы! Истинно говорю вам… Сейчас здесь появится один очень дотошный и настырный парень, ученый. Такой дотошный, что докопался до сакральных знаний о МерКаБа. Вот он как раз-таки, в отличие от Леонарда, жив, и скоро вернется обратно. Отчего бы тебе, Лео, не попросить его об одолжении?.. Как это – о каком? Ты можешь попросить его одолжить тебе его тело на пару дней. Твое-то не пригодно для жизни. Почему нет? Парень этот добрый, к тому же, его очень интересуют всяческие опыты над психикой. Есть ещё одно просто невероятное совпадение, сейчас вы сами все увидите.

В этот раз белой птицы не было. Вместо вспышки возникла вращающаяся воронка, словно бы сделанная из зеркал, и тут же исчезла. А на ее месте остался стоять… ещё один Леонард! Он точно так же ошалело вертел головой, рассматривая все вокруг. Когда же его взгляд остановился на первом Леонарде, у них обоих от изумления глаза чуть не вылезли из орбит. Немая сцена затянулась и всласть позабавила Светлых жителей горних высей.

Парни, познакомьтесь друг с другом. Это Леонард, житель Парижа, приятель плохих парней. А это Леонид, житель Москвы, ученый. Парни, вы двойники, в жизни таких совпадений не так уж мало, но пересекаются двойники очень редко. Кроме близнецов, конечно. Ну так что, Леонард – просите, и дано вам будет…