– Не морочь мне голову со своим равновесием, я тебя умоляю! Скоро я в командировку поеду, так что справляйтесь тут без меня сами. Последи, чтобы отец хоть что-то ел, а не бегал с бутербродами.

– Мам, а ты не заметила, что он тоже не ест колбасу?

– Вегетарианцы, значит! Что ж. Давайте. Будете бледными, вялыми и в меру здоровыми.

Вот это новость, что и Володька не ест колбасу. Я вообще, где живу-то? Я немедленно набрала номер Антона. Похоже, я его оторвала от каких-то личных дел, голос у него был нервный. Нет, пока ничего криминального мы не нарыли. Давайте встретимся, я Вам всё расскажу. Я прикрыла трубку рукой, потому что мимо проходил Володя. Он поглядел мимо меня, странным пустым взглядом. В руках у него была какая-то распечатка. Время было позднее, скорее всего, он только что оторвался от своего любимого компьютера. Мы с Антоном договорились встретиться, я как раз по делам должна была поехать в центр. Пришлось быстро свернуть разговор, и я решила зайти в гостиную, где обычно обитал мой благоверный. Компьютер был включен, на экране был какой-то текст. Я решила вчитаться.

«Цивилизация губит мир, и Великое падение неминуемо. Это случится в ближайшее время. Выживут только те, кто совершенствует свое «Я», и познает его». Что за чушь, подумала я. Похоже, у нас в доме просто эпидемия какая-то. В комнату зашел Володя.

– Ты мне можешь объяснить, что происходит?

– Ничего, – ответил он, одновременно блокируя экран.

– В конце концов, я должна знать, чем занимается мой муж и мой сын!

– Наталья, ты грузишься на работе своими проблемами – вот и грузись.

– Вместо того чтобы мальчика вытащить, ты сам туда втягиваешься!

– Послушай, ты ничего не знаешь. А то, что ты увидела на экране – ни о чём не говорит. Оставь нас в покое, в конце концов. Мы живём, как нам нравится.

– Значит, вы решили стать аутсайдерами? Будете ждать конца света и самосовершенствоваться?

– Ты пытаешься все вещи обозначить словами.

– По крайней мере, меня так учили – мысли облекать в слова.

– Слова – это пустые символы.

– Володя, послушай, в нашей семье образовалась трещина, я не в большинстве в этой игре трёх человек. Объясните мне, я хочу восстановить мир.

– Мне кажется, ты ещё не совсем готова это воспринять правильно. Человек должен быть свободным, понимаешь? У него должна быть свобода в выборе литературы, убеждений, увлечений…

– Свобода! Значит, все в этом доме захотели свободы? Что ж.

Чужой, и Володька стал чужой… Почему? Почему странные тексты так их увлекают? Почему эта вся химера стала им дороже реальной жизни? Вся ситуация была настолько глупой, будто меня провели, как маленькую девочку. Уже поздно, но я решила позвонить Галицкой.

– Анна Васильевна? Здравствуйте. Это Вам Света Соколова позвонила.

– Здравствуйте, Света, – ответила Галицкая, будто мы вчера расстались. – Как поживаете?

– Знаете, у меня опять проблемы, немного другого характера, чем были раньше.

– Давайте, обрисуйте кратко, мы с Вами договоримся и встретимся.

– Понимаете, со мной расстался любимый человек, вернее, хочет расстаться.

– Это у Вас страх – потерять любимого человека, понимаете? Приходите, мы с Вами все обсудим, решим, как Вам от этого страха избавиться.

– Знаете, Анна Васильевна, я сейчас немного в затруднительном положении, какую сумму нужно приготовить?

Я почувствовала, что с той стороны возникло напряжение. Так, значит, вопрос, который был задан спонтанно, был совсем нелишним. Значит, добрая тетя Аня берет деньги за свои услуги. А я ведь блефовала просто так, значит, что-то тут есть, что стоит разведать.

– Света, размер благодарности у меня не изменился, но, если Вам это сейчас затруднительно, мы можем остановиться на меньшей сумме. Вы не переживайте, главное – чтобы Вам помочь. Деньги – это просто плата за знания.

Не альтруистка Вы, госпожа Галицкая. Бедная женщина обратилась к Вам в критическую минуту своей жизни, между прочим, у неё тут любовь-лямур дышит на ладан, а вы со своими деньгами за непонятные знания. Чему ты можешь научить, тётенька? Так я стояла и злилась на себя, на Галицкую, на всех на свете. Меня ещё полночи лихорадило, так просто – позвонила, договорилась, и все проблемы решены. И снились дурные сны.

Мы сидим с Серёжей на берегу какого-то ручья, очень похожего на нашу местную мелкую речушку, которая имеет несчастье протекать в центре нашего промышленного города. Несчастье – потому что её воды давно имеют серо-буро-малиновые оттенки, и химический анализ напоминает известный всем анализ.

Вот на берегу такой «живописной» реки мы и сидим с Серёжей.

Серёжа меня спрашивает голосом, очень похожим на голос Галицкой:

– У тебя проблемы? Выпей это.

Он берет чашку из нашего китайского фарфорового сервиза, которая возникла в его руке, словно у фокусника, и зачерпывает из реки.

– Пей!

Разумеется, у меня возникает непреодолимый рвотный рефлекс, и я отталкиваю чашку рукой.

– Ну что ты, пей!

– Не могу! – Почти кричу я, зажимая руками рот и нос одновременно.

Продолжая действо в духе Копперфильда, он чудесным образом берет откуда-то из воздуха некий чёрный порошок. Медленно, словно отсчитывая каждую крупинку, он сыплет чёрный порошок в чашку и снова протягивает мне. Краем глаза я замечаю, как резко меняется пейзаж вокруг. Теперь это не наша городская речка, больше похожая на свалку, а кристально чистая лесная красавица. Вместо обёрток от жвачки и презервативов на бережке изумрудно поблескивает умытая росой трава. Серёжа говорит уже своим голосом:

– Пей, это напиток богов. Тебя не будут волновать никакие проблемы, ты увидишь то, чего не замечала раньше.

От чашки по воздуху разливается удивительный запах. Мне начинает казаться, что я даже вижу это движение запаха, направленное в мою сторону, его волны идут исключительно ко мне, вопреки всем законам физики. Словно заворожённая, я беру чашку из рук Серёжи и пью этот действительно божественный напиток. Я пью этот напиток, абсолютно забыв, что несколько минут назад отказывалась это делать. С благоговением я возвращаю чашку назад.

Пейзаж вокруг снова делает откат в предыдущий эпизод. Изломанные зубья консервных банок, вздувшиеся паруса выброшенных полиэтиленовых пакетов, выпотрошенная банановая кожура, размокшие окурки со следами губной помады. А во рту я отчётливо ощущаю послевкусие – сильно напоминающее корень слова, от которого произошло народное название городской реки…

Мы сидели с Антоном на скамейке. Он показал мне фотографию Галицкой. Нормальная баба под пятьдесят лет. Даже красивая. Антон нервно курил и говорил, что у неё филологическое и психологическое образование. Никогда не была нигде замечена. Разведена, сын живет отдельно. Её никак не зацепить.

Что она делает – в свое удовольствие – бесплатно ведёт фольклорный кружок. «Бесплатно?» – переспросила я. Сегодня утром я обнаружила исчезновение стодолларовой купюры. Скандал поднимать не стала, Серёжа уже ушёл. Я была уверена, что эти деньги взял именно он.

Потом я рассказала Антону о вчерашнем разговоре. Вообще-то, соседи видят, что к ней ходит много людей, подтвердил Антон, в основном молодежь, но сидят тихо, никаких замечаний не поступало. А нельзя ли устроить слежку за квартирой, предположила я. На это должны быть санкции, а так просто этим никто заниматься не будет. Я убью эту стерву, негодовала я. Антон погладил мою руку, пытаясь успокоить.

– Ты поможешь мне?

– Конечно, Наташа.

Первый раз он назвал меня просто по имени. А мышцы у него ничего, пронеслась мысль, а взгляд остановился на поблескивающем от пота оголенном плече. Когда-то и Володька был подтянутым и мускулистым. А сейчас как старый дед – сидит, скрючившись за своими железками, ни к чему не стремится. Сама я всегда пыталась поддерживать форму, иначе на моей работе нельзя.