– А Вы сами?

Занимаясь разработкой чужих версий, я забыла придумать версию себе. Алиби, алиби. У меня ведь нет алиби.

– Я? – Пожалуй, это вышло несколько ненатурально. – Я точно не помню, в субботу занималась хозяйственными делами, вечером читала, смотрела телевизор. В воскресенье весь день была дома.

– Не припомните, что именно смотрели по телевизору?

– Нет, к сожалению. Всё подряд. Новости, боевик, кажется, какой-то.

– Понятно. Спасибо, Наталья Владимировна, если что вспомните, вот мои телефоны, позвоните всенепременно, – с каким-то пафосом произнес он, протягивая мне листок с телефонами, даже визитки нормальной нет, отметила я машинально, – вот здесь распишитесь, пожалуйста.

Я неловко склонилась над протоколом, пытаясь разобрать его каракули. «С моих слов записано верно», – черкнула я на сероватом листке.

– Кстати, Наталья Владимировна, а почему Вы так не любили Ладу? И почему так негативно относитесь к занятиям Вашего сына в кружке Галицкой?

– Э… Ммм… – я думала, что уже можно вполне расслабиться, – а кто Вам это сказал?

– Предположим, это известно некоторым людям.

– Хорошо. Лада мне не нравилась по одной простой причине. Она девочка не нашего круга. Это только в бестселлерах и мыльных операх золушки находят принцев, понимаете? Мы люди, по нынешним временам, не слишком богатые, но Серёжа очень талантливый мальчик, понимаете? И не против я вовсе фольклорного кружка, если бы я была против, никто не извещал бы меня про языческие праздники, понимаете? У нас в семье полное доверие. Я ни за кем не шпионю, принимаю людей такими, какие они есть. Думаю, что и Лада, и кружок, это как увлечение молодости, понимаете? Они пройдут с годами.

– Спасибо, Наталья Владимировна, за откровенный разговор, до свидания.

Что за вздор я несла? Всё в нашей семье на доверии… Просто не хочется в глазах этого птенчика выглядеть растерянной, неуклюжей идиоткой, занимающейся собственным расследованием. Думаешь, он тебе поверил? Да поверил, поверил, должен поверить, это касается только меня… Значит, возможно, она исчезла в четверг ночью. Серёжа ночевал с пятницы на четверг где-то у друзей. У кого, вот бы знать… Стоп. Он отвез её, ещё кого-то и поехал ещё к кому-то… Масло масляное. В пятницу он был дома и выглядел спокойным А Володя уехал на дачу днем, отпросился с работы.

Чёрт, но с Ладой могло всё случиться и в пятницу. Может, с утра она ушла работать, тут на неё напали… Ага, дипломатическую почту разносила, и тут бандиты из-за угла… Потом куда-нибудь поехала, и там что-нибудь с ней случилось. Труп-то ещё нашли! Да, мадам, сыщик из вас никакой. Помогайте лучше правоохранительным органам. Или ещё каким-нибудь органам, только перестаньте сотрясать старыми седыми буклями, парик-то пыльный, из старого сундука! Мне ведь в этом не разобраться, устало подумала я, у меня нет всех фактов, к чёрту…

Я лежала на диване, кожей чувствуя, как бесцельно, бездарно, безвозвратно уходят минуты. Нет, нужно встать, встряхнуться, это просто невыносимо. Серёжа– преступник?

Этого не может быть. Зачем? А Володя – он с ним заодно? Нет же, этого быть не должно, я их слишком хорошо знаю, преступления-то нет ещё, а уже клеймо поставила.

Я зашла в Серёжину комнату. Откуда здесь взялся Володин «дипломат», который давно валялся на антресолях в коридоре? «Дипломат» закрыт на замок. Отлично. Я пошла на кухню и лихорадочно стала искать какой-нибудь инструмент. Опытные шпионки шпилькой открывают суперсекретные замки. Ага, вот, кажется, что-то похожее на отмычку. Я вернулась в комнату и стала ковырять в замке согнутой проволокой. Ничего не получается. На письменном столе стоит фотография Лады в рамке. Она стоит в белом платье на фоне зелени, и зелёный венок вокруг головы. Рядом лежит листочек в клеточку. Какие-то стихи.

Полюбил я девушку

Раннею весной,

Деву синеокую

С русою косой.

Голосом сребристым

Песни мне поёт.

В воздухе струится

Сладкозвучный мёд.

И ласкаю пряди

Девичьей косы.

И в глазах-оконцах,

Голубей росы,

Я тону бессильно,

Свежестью объят…

И в небесной сини

Облака парят.

И в зелёны святки,

Словно в забытьи,

Я играю в прятки,

Стан её обвив.

Девки хороводят,

Завиваясь в круг,

Где-то эхо бродит

Голосов и рук.

Посредине мальчик,

Несколько смущён.

Детскую считалку

Затевает он.

Погрызи орешки,

Яша, чок-чок,

Повернись без спешки

На бочок.

Ладную невесту

Подберём.

Легкую, как песню

Ясным днём.

В белые одежды

Нарядим.

В путь её с надеждой

Проводим.

Выбирает мальчик

Девушку мою.

Я кричу и плачу -

Я её люблю.

И зазеленела

Синяя река.

Грустью зазвенела

Сочная строка.

…Детскою считалкой

Решена судьба.

С Яссой бесполезна

Долгая борьба.

Хм… тут что-то зачеркнуто. Не разобрать…

Разбрелись по хатам

На закате дня.

Я стоял и плакал,

Божество браня.

Притча какая-то.

И луна светила,

Освещая лес.

Чёрный глянец речки

Манит, словно бес.

То ли это плещется

Тихая вода,

То ли мне мерещится

Голос иногда.

Я зашёл с обрыва,

В омут я гляжу,

Ничего не вижу

И едва дышу…

Утопилась, что ли?

Вдруг она явилась

В воздухе ночном.

Косы распустила,

Говорит с трудом.

От верёвки тонкой

Чёрное колье.

Зеленеют пальцы

На ночном ковре.

М-да…Мельникова дочка ходит по ночам…Панночка.

Фея, ты прозрачна,

Но прошла любовь.

Что ж так печально-то… Опять зачёркнуто.

Зеленеют пальцы,

Шелестит трава,

Я к тебе подкрался,

И дышу едва.

Яссе ты невеста,

Ну а мне – жена.

Всё давно известно,

И ничья вина.

Мы с тобой простимся,

Только не спеши…

Дай же насладиться

От души.

… Зеленеют пальцы,

Клавиши молчат.

Стоит ли стараться -

Не перекричать.

…

Как полынь – мечта,

Всё – и пустота.

Странные стихи. Во входной двери тихо повернулся ключ. Я быстро положила листок на место и поспешила в коридор. Это был Серёжа.

– Здравствуй, сынуля, хочешь есть? – излишне ласково встретила я его.

– Нет, спасибо.

– Знаешь, меня тревожит пропажа твоей подруги.

– Меня тоже.

– Может, поговорим?

Серёжа послушно пошел за мной в комнату. Он сел за свой стол, а я на диван.

– Может, ты расскажешь мне, как всё было? Почему-то подробности приходится узнавать у следователя, а это не совсем удобно.