Любые совпадения имен и событий случайны.

«В Приуралье, главным образом по берегам Камы и ее притоков, издавна находили отлитые из бронзы диковинные бляшки с хорошо различимыми фигурками людей с лосиными и птичьими головами, птиц с человечьими ликами на груди, каких-то фантастических животных… Авторами этих изображений были литейщики легендарного племени чудь, населявшего когда-то север. Весь мир в их представлении делился на три яруса: верхний – небесный, средний – земной и нижний – подземный или подводный. Главным «хозяином» последнего является существо, «могущее жить и двигаться одинаково удобно как в воде, так и на суше». «Ящер» – так метко окрестил его 100 лет назад Ф. Теплоухов – непременный участник композиций «шаманской» бронзы.»

Б. Макридичев в статье «Чудский ящер – реликт мезозоя?»

Все началось с того дня, когда в наливающееся липкой жарой июльское утро мне позвонил следователь.

Впрочем, нужно рассказывать все по порядку, несмотря на то, что женщины отличаются хаотичной манерой изложения.

Это был обычный рабочий день, мы сидели узким коллективом нашего отдела, тихо- мирно пили чай и перебрасывались шуточками с Юркой.

– А вот помните, Наталья Владимировна, что Вы меня, как мальчика, провели?

– Где же помнить, Юрий Анатольевич, ведь это было так давно. Вы, наверное, про тортик за то, что Вы защищали меня от хулиганов?

– Да-да, именно. Там уже не тортик – много тортиков надо покупать.

Вообще-то он мой начальник, но младше меня, что и даёт мне право (да и ему тоже) на иронично-задиристый тон. А торт я ему действительно обещала.

И вот среди всей этой обычной утренней неразберихи (трескотни телефона, звуков быстро перелистываемых газет, чтения электронной почты) позвонил следователь и вызвал на допрос. По поводу исчезновения девушки – приятельницы моего сына. Конечно, я была в шоке и не могла заняться своей работой. А работа «у меня проста, я смотрю на снег», но смотрю я не на снег, а на чистый лист и пытаюсь выжать рекламный текст.

У меня была семья. Моя семья – это муж Володя, мы с ним ровесники, сын Серёжа, он учится на физфаке в университете, и собака Джина. Джина уже старая собака, ей двенадцать лет, у неё слезятся глаза, и за ней трудно уследить, чтобы потом не ходить и не подтирать за ней тряпкой. Володя тоже физик, но так и не смог полностью «включиться» в перестройку, потому и работает администратором сети на одном из увядающих заводов. У нас была дружная семья. Мы часто ходили в лес, в театр, у нас собирались друзья, да и Серёжа всегда был открытым, весёлым мальчиком, играл на гитаре, делился со мной своими переживаниями, его друзья тоже приходили, слушали музыку, веселились в Интернете, все было обычно, и в то же время незыблемо, прочно, как сам мир…

Весна была затяжная, с холодными ветрами. На дорогах было повидло из подтаявшего снега и грязи, во всём ощущалась дисгармония. Я всё время задерживалась на работе, мы сдавали новый проект, и Юрка прямо замучил меня совещаниями и обсуждениями. Я пропустила тот момент, когда в нашем тихом доме все изменилось. Я приходила буквально без чувств и валилась спать. Серёжа сидел, закрывшись у себя в комнате, и вяло отвечал через дверь, что есть он не хочет, потому что читает. Что читаешь, спрашивала я. Так, всякое разное, тебе это неинтересно. Ну, а всё-таки? Разное, был ответ.

У Серёжи завелась новая подружка, Лада, девочка приветливая, аккуратная, но вся какая-то серенькая, тихая. Училась она на филфаке. Сначала мне это даже понравилось – физики и лирики. Я потихоньку стала спрашивать у Серёжи, кто её родители, где она живет. В общаге, отвечал он. Родители в области. А то я и смотрю, какая-то она вся плохо одетая. Не в одежде душа человека, отвечал он.

В общем, девочка не нашего круга, не пара она моему Серёже, он у нас мальчик видный, умница, всегда учился на одни пятерки, непьющий и подающий большие надежды. Я всерьёз подумывала, чтобы он поехал в следующем году поучиться в Европу или даже Америку. Уже вела соответствующие беседы с деканом факультета, благо это наш сосед по даче. Но Серёжа уперся как баран, когда я ему просто мягко намекнула, что Лада – это не девушка его мечты, что ему нужно думать о партии более подходящей.

В один из вечеров я всё-таки зашла в его комнату и уселась перед ним в кресло.

– Ну, расскажи мне, сын, чем ты сейчас занимаешься? Покажи мне книжки свои.

– Ничего особенного, то же, что читают все. Кастанеда, Бах, а это и вовсе тебе неинтересно, тут про наше сознание и подсознание. Вот только это тебя может заинтересовать, всё-таки ты у нас любишь фольклор, древние боги славян, дохристианская религия.

– И что же ты в этом нашёл?

– Мама, это интересно. Мы с Ладой занимаемся в фольклорном ансамбле, Лада очень хорошо поёт, у нас такая тёплая атмосфера, все приходят в приподнятом настроении. Мама, мы хотим знать свою историю.

– Ладно, занимайтесь, конечно… Но почему ты сегодня опять не поел? Я приготовила мясо по-французски, а ты ничего не попробовал.

– Мама, я не хочу мясо. Подумай, ведь мы убиваем животных, они-то в чем перед нами провинились, а ведь у них есть душа.

– Послушай, но, если бы люди не ели мясо, у них вряд ли бы развился интеллект. Ты что, всерьёз решил отказаться от мяса? Кто весь этот бред внушил в твою голову?

– Мама, это совсем не бред. Человек должен пытаться разобраться в себе и окружающем мире. Иначе не будет гармонии, равновесия. Употребляя в пищу невинных животных, мы увеличиваем зло в мире. Пойми, цивилизация, по сути, есть путь к гибели. Вот ты трудишься, зарабатываешь деньги, покупаешь всё новые и новые вещи, хочешь купить то-то и то-то. Подумай – ты достигаешь цели, а дальше – что? Стала ли ты от этого счастливее? Улучшилось ли что-то в мире оттого, что ты заработала и купила больше?

В общем, мне всё уже было понятно. На Серёжу оказывает влияние Лада. Или кто-то ещё. Нет, пожалуй, эта девочка не столь умна, чтобы Серёжа так сильно изменился. Она заходила за ним домой, и они шли заниматься в свой ансамбль. Мясо он действительно есть перестал, а взгляд его был несколько отсутствующим. В комнате аккуратной стопочкой лежали распечатки, что-то про гибельность цивилизации, состояние равновесия, в общем, бред чистой воды.

Серёжа все глубже уходил в себя, и никакие мои просьбы на него не действовали. Я пыталась растормошить Володю, но его образ жизни довольно специфичен, вечером он просит, чтобы ему не мешали немного вздремнуть, а ночью сидит в Интернете. Раньше я не придавала этому значения, а сейчас мое равновесие определенно пошатнулось. Может, прав был Серёжа?

Я оказалась в тупике. Мне хотелось знать больше – но передо мной все ставили и ставили стены. Будто Серёжа убегал от меня на сером волке и кидал камушки, которые вырастали в горы, брызгал каплями воды, которые превращались в озера, или будто я бежала за ним, как Алиса в Зазеркалье, все отдаляясь и отдаляясь. Чем больше я усиливала натиск, тем меньше ответов получала. Наивно думая, что можно взывать к его аналитическому уму, я приводила доводы, что мы все живем в социуме, по своим законам, которыми нельзя пренебречь, что гармония должна присутствовать прежде всего между близкими людьми. Он смотрел на меня прозрачным взглядом, потом оборачивался к Ладе, и они уходили.

В мае я не выдержала и решила всё узнать. В университете мне сказали, что действительно, ансамбль такой существует, руководитель Галицкая Анна Васильевна, очень милая женщина, преподает фольклор, какие, мол, у вас к ней претензии? Ребята не колются наркотиками, занимаются по вечерам, устраивают концерты, праздники народные будут отмечать, выезжать на природу. Вы, мол, что-то нервничаете, и абсолютно зря. Это самое невинное занятие, какое только можно предположить. Нет, к сожалению, Анна Васильевна не любит, когда к ней на занятия ходит кто-то посторонний, она считает, что тем самым можно сорвать репетицию, а у них не просто репетиции, можно сказать, единение душ происходит.