- А чего ты боялся?
- Да не помнил я в ту ночь ничего. Пьяный вернулся обратно и спать завалился. Выходной у меня был, право стало быть имел.
- Конечно, виноватым сделали тебя.
- Конечно. Ты как была там. Говорили, что по пьяне поджог, когда дебоширил. Даже очевидцы живенько нашлись. Из ряда тех, кому я поперёк назначения встал.
- А ты не жёг?
- Да не помню я. Вроде нет.
- И дальше что?
- Суд хотели учинить.
- А ты?
- А я сбежал. Взял свой меч и сбежал. И не смотри на меня вот так, легко винить.
- Да я не виню. Я тебя хорошо понимаю.
- Правда?
- Лучше чем ты думаешь.
- Да ну?
- Дальше говори. - Ткнула его в бок пальцем девушка. - Ты сразу к Халику подался?
- Нет. - Тяжело выдохнул парень.
- Чего?
- Да стыдно мне в глаза ему смотреть было.
- Та да к мадаме своей.
- Та-а. - Махнул рукою парень. - Пить я пошёл.
- Хороший выход из ситуации.
- Угу. Пока не понял, что меня искать станут. Вот и подался из города. Дня два по лесам воландался, пока окончательно не понял, что к дикой жизни я не пригоден. Вышел на тракт и дошёл до первой деревни. А там и едальня нашлась. Денег на еду было не много, вот я и принялся пить.
- Тебе точно семнадцать? Мыслишь как взрослый.
- Мне почти восемнадцать.
- Ну, это всё объясняет.
- Короче, пью я значит пью. И тут ко мне двое подсаживаются. Говорят, угости приятелей чем травишься.
- А ты?
- А я что? Пейте говорю, говна не жалко.
- А они?
- Рассмеялись.
- А ты?
- Тоже. Они заказали нам пива и закуски какой то, уже не упомнить. Как же я тогда ел. Это их тоже рассмешило. Про меч мой, всё расспрашивали. Думал, напоить хотят и украсть. А они, нет. Сказали, раз махать мечом мастак, то работёнка для меня имеется и оплата по ней. Вербовщиками оказались. Напился я с ними и с ними же ушёл.
- Как добрался и куда не знаю. Очнулся где то в тряпье лёжа. Меч при мне и не взяли ни чего. Хотя чего там было брать то? Слышу, пьют где то рядом.
- Как у сурка слух.
- А то. Пошёл на звуки праздника. Поминки оказались. В лесу.
- Вот так поворот. А ты?
- А я что. Рядом с бандитами сел. Мне и налили. Выпил. Миску с какой то кашей подсунули. Вроде даже мясо там было. Не помню. Чии, правда поминки я так и не понял. В лесу дело было.
- Брата местного бандитского короля.
- Это ты его?
- Нужен больно.
- Короче, проснулся я уже днём. Голова болит, тошнит и всё такое. По лагерю пошлялся, поспрашивал, что да к чему. Не поверишь. Меня даже накормили и стакан мне опрокинуть дали.
- Не жалеешь что ушёл?
- Шутишь?
- Интересуюсь.
- Не. Но организация досуга и забота о членах коллектива мне там понравилась. Лучше чем в городской рати.
- Не всплакни.
- Не стану. Во-от. А вечером я и пошёл на своё первое дело. Ну а дальше ты и сама видела.
- Почему не убил никого?
- Да что я душегуб какой, людей за просто резать? - Возмутился парень. - Что б человека зарубить, тут веский повод нужен.
Дверь тихонько отварилась и в проёме показалось усталое лицо травницы. Девушка жестом пригласила гостей пройти в соседний домик и те с удовольствием пошли. Охотница проверила посты назначенные её у дверей местного лекаря и присоединилась к особо поздней трапезе.
За нехитро, но вкусно собранным столом подруги быстро разговорились о своём. Лирик, ел как волк, не встревая в чужой разговор. Быстро опрокинув чашу с домашним вином, он расположился на лавке подле стола и вскоре уснул, под мерный и иногда хихикающий разговор двух давно не видавшихся девушек.
***
Утро началось с шума поднимаемого людьми костерившими импровизированную стражу вдоль и поперёк, за то что та не пускала никого в дом травницы. Охотница вышедшая на закланье публики, долго усмиряла людей а затем не менее долго инструктировала оных, на предмет общения с детьми.
Счастье родителей спасённых от смерти детей было трудно описать. Как и горе родителей, своих детей потерявших. Охотница одинаково стойко перенесла благодарности одних и нецензурные проклятия других сыпавшиеся на её голову добрых четверть часа как град со всех сторон. И когда убедилась, что её инструкции были поняты верно, лишь тогда дозволила родителям войти в дом травницы, остальных же разогнала по деревне.
