Повез нас дядя Дима. Он шутливо повозмущался нашей странной прихотью ехать куда-то на ночь глядя, потом возмутился всерьез, узнав, что меня ждать не нужно, и наотрез отказался уезжать, пока не доставит мою персону домой в целости и сохранности. Переспорить его мне не удалось.

   Около старого дома на окраине не было никого, хотя обычно тут толпились желающие попасть к суперпортнихе дамы, а дорога была практически перекрыта автомобилями. «Ауди» припарковалась прямо у калитки. Дядя Дима еще раз заверил, что будет ждать, сколько понадобится, Зинка пообещала ему приложить все усилия и сделать ожидание максимально неприятным, я немного развеселилась от их привычных подначек друг друга и вышла из машины.

   Калитка была не заперта, свет в окнах подтвердил, что хозяйка дома. На минутку задержалась у входной двери, задумавшись, что будет, если я ошиблась в своих предположениях. Решила, что ничего особенно плохого, и вошла.

   Ребекка Ивановна была в той же комнате, где когда-то учила Зинку, где я первый раз примерила свое платье, стояла у раскройного стола, спиной к двери. Не повернулась, но мое появление заметила сразу, едва я переступила порог.

– Здравствуй, Маша.

– Светлых дней, Орбикаэлли-а-ша. Я могу Вас так называть?

– Как догадалась?

– Великие, Старший, Флэарри. Они помогли. А! Еще русалки. У одной она была в видении. Хотя нет, там она смотрела по-другому. А в том, что показали Великие, где Алдар привел Амари… меня к родителям, там у королевы был такой же взгляд, как у Ребекки Ивановны.

– Ты так хорошо его запомнила?

– Попробуй не запомни! Она смотрит, как будто насквозь видит, ничего от нее не скроешь.

– А Старший?

– Когда память смотрел. И про потеряшек сказал. Что, возможно, не один. Младшие тогда сразу на братьев подумали, потом поняли, что я только Шаани точно видела, раз могу его назвать. А Ребекку Ивановну я показывала. Он-то ее точно узнал, ему-то иллюзии не помеха.

– Молодец, логично. Дальше.

– Флэр. Когда про имена сказала. Что мне имя сохранили близкое к моему. Ну, Амарриэлли – Мария, Орбикаэлли – Ребекка, понимаешь?

– Моринда – Марина…

– Да. И Моринда – Мария.

– Перестань. Вообще, забудь об этом, знаешь же…

– Знаю. Все равно, не забывается. Ты сам веришь, что про такое можно забыть?

   Она повернулась. Ничего общего со Старой Беккой. Высокая статная красавица. Королева эльфов. Мама Алдариэля. До невозможности, до болезненно сжавшегося сердца, до мгновенно сбившегося дыхания похожая на него. То есть, конечно, наоборот. Только выражение глаз осталось тем же, что было у Ребекки Ивановны. С минуту она пристально всматривалась в меня.

– Светлых дней, Амари, – а голос не изменился, молодой, красивый, глубокий, всегда поражавший меня раньше несоответствием ее внешности, теперь все соответствовало. – Я рада, что ты успела вспомнить. С возвращением, девочка.

– Спасибо. Только я мало вспомнила, совсем чуть-чуть. Вот Вас…

   Она, вдруг, встревожилась.

– А Алдариэля? Скажи, ты помнишь его? Кто он?

   Странный вопрос. Помню ли я Алдара? А я его могла забыть?

– В каком смысле? Как я могу не помнить Алдариэля? Ребекка Ива… Орбикаэлли-а-ша, я не понимаю…

– Просто скажи, кто такой Алдариэль?

– Старший принц Шорельдаля. Ваш сын. Муж Амарри… мой муж. И мне нужно к нему! Вы мне поможете?

   По-моему, она только сейчас выдохнула, быстрыми шагами пересекла комнату и обняла меня.

– Спасибо, Великие! Амари, девочка моя, ты смогла! Вы встретитесь с Даром, обязательно встретитесь, теперь уже скоро, – отстранилась, снова оглядела меня. – Мне нужно многое тебе рассказать, подготовить. Портал может открыться в любое время. Значит, не будем его терять. Присаживайся, Амари, разговор не простой. У тебя впереди нелегкие испытания…

– Фиг с ними… Ой, извините! Мне все равно, лишь бы к Алдару!

   Она улыбнулась улыбкой Алдариэля на мою горячность и снова стала строгой.

– Ты пока не понимаешь, насколько это серьезно, даже больше, это опасно и…

– Ерунда! Пусть. Я согласна! – сама ошалела от собственной наглости: я перебила Ребекку Ивановну. Ой, нет, королеву Орбикаэлли. Но остановиться уже не могла. – Честное слово, на все согласна. Только бы быстрее туда! Мне очень надо!

– И все-таки, позволь рассказать, – она не обратила внимания на мое нахальство и терпеливо продолжила: – То платье, что должно было ждать своего часа, не совсем простое…

   И снова у меня не вышло вести себя прилично, язык срабатывал быстрее, чем воспитание.

– Не совсем? Это очень мягко сказано!

– От него исходит странная аура, я знаю. Но это необходимо. Тебе придется какое-то время носить его, потому что Аршанс очень изменился…

– Опять? Ну, если надо, значит, надо. Побуду еще Черной Невестой.

   Выражение глаз Ребекки Ивановны стало на растерянно-непонимающим.

– Опять? Ты знаешь, что оно делает? Но как? Здесь это не работает.

– Но в Аршансе-то работает. А как оно работает, Ребекка Ивановна, ой, Орбикаэлли-а-ша? В нем даже Младшие сначала меня за нее принимали.

– Младшие?

– Фаарр, Ваади. Ребе… Орбикаэлли-а-ша, Вы можете…

– Подожди, девочка. Ты уже была в Аршансе? Не тогда, в Мрачные дни, сейчас?

   Теперь и я смотрела на нее растерянно и непонимающе.

– Ну да. Я вчера только сюда вернулась. Я ничего не понимаю… Вы этого не знаете? Но Вы же сами звонили Зинке, мне. И сказали все ей рассказать. Потом сказали сюда приехать. Мы приехали. Она и дядя Дима в машине ждут, а я…

– Амари, помолчи минуту.

   Знакомая картина: разговор без звука и собеседника, прямая линия с кем-то из Высших. А эльфийская королева в гневе – это ой! Но как же они похожи с Алдаром! Просто до слез. Хочу в Аршанс, к нему, к Тайрину, к Младшим…

– Да, девочка, признаться, это несколько неожиданно, – королева вернулась к общению со мной, от ее растерянности не осталось следа, в глазах поселились задумчивость и грусть. – Все должно было быть совершенно не так. Ты каким-то невероятным образом умудрилась спутать все планы.

– Я? Я ничего не делала!

– Зачем тебе на Озере понадобилось платье? – кажется, мою эпопею ей уже изложили в общих чертах, от меня требовались лишь объяснения и детали.

– Я его утопить хотела.

– Утопить вместе с собой? Амари, для эльфов неприемлемо даже помышлять о лишении себя жизни.

– Я тогда не знала, что я эльф. Я и сейчас не эльф. Не эльфийка. Снаружи, по крайней мере. И что я – Амарриэлли, тоже не знала. Просто не хотела, чтобы оно напоминало, что у меня не та свадьба не с тем и не в этом платье. Вот и… А дальше все само получилось. Хотела посмотреть последний раз на себя, упала, а там вода и рыба, а Озеро меня выбросило, оно все время меня выбрасывает, еще и пинается, тропа так же сначала пиналась, а теперь только если долго, а Озеро всегда. Вот. А на берегу меня селяне испугались и Младшие пришли. Ну, Фаарр и Ваади, только сначала Ваади, а Фаарра он потом сам позвал. И они… А как должно было быть?

   Не знаю, что можно было разобрать в моем сумбуре, складно изъясняться у меня и в спокойном состоянии не очень получалось, а уж на нервах… Но слушала королева внимательно и ответила мягко:

– В обратном порядке. Сначала воспоминания, потом Аршанс. У тебя должен был быть свободный выбор, право принять взвешенное решение, зная, что ждет впереди.

– И Вы бы мне все рассказали?

– Не все. Многого я сама не знаю. Но хотя бы о твоих способностях, чтобы не стали шоком, об особенностях платья, направила к Пророчеству, еще кое-что.

   В глазах ее мелькнуло то выражение, что бывает у Алдара, когда он собирается признать себя ответственным за все на свете. Срочно поспешила успокоить: