– Пророчество мы прочитали, Младшие знали, где оно, и частично разобрались. Нам даже Старший подтвердил, что правильно. Способности – это про лечение? Тоже нормально. Сначала… – ой, нет, про то, что было сначала говорить не стоило, незачем расстраивать ее тем, что давно прошло. – Сначала немножко подумали и тоже все поняли, – меняя тему, перешла к вопросу, действительно, нужному и полезному. – А о том, как управлять моей магией расскажете?
– Не совсем тебя поняла. Как обычно. Ах, да! Этого ты не вспомнила, верно?
– Не-а.
– И Дар не напомнил, не научил? – она удивилась и тут же заволновалась. – Подожди, вы с Даром успели встретиться?
– Успели. И встретиться, – сморгнула не замедлившие явиться слезы. – И расстаться. И мне нужно назад!
– Амари, скажи мне, девочка, до какого этапа Пророчества вы дошли? – в вопросе, вдруг, скользнули нотки уже не грусти, тоски, и меня захлестнуло предчувствием чего-то недоброго. –Можешь не отвечать. Раз ты здесь… Алдариэль не вспомнил тебя, да, Амари?
– Вспомнил? А он и не забывал. Только он помнит ту Амарриэлли, настоящую, а не эту, в человеческой обертке.
– Извини, неверно выразилась. Он тебя не узнал. Так?
– А это возможно? – я просто поразилась такому предположению. – Как Вы себе представляете такое? Вот сами скажите, кто поверит в то, что внутри Маши Ольховской живет Амарриэлли Ольшаэн?
– Амарриэлли Ашаториэн.
– Что? А, да. Не успела привыкнуть. Так смогли бы? Я сама это до сих пор не могу понять. Как? И никто не сможет, ни Младшие, ни Тайрин. Тайрин даже за Гранью меня две видел. Вот как это?
– Где тебя видел Тайриниэль? Амари, ты сказала за Гранью?
В который раз несдержанный язык меня подвел. Да еще так, что не выкрутиться, только объяснять теперь.
– Так получилось. Но это я тоже не понимаю. Флэр… Флэарри сказала, что я туда не дошла, что это только дорога, а Алдар и Тайрин говорят, что дождь идет только за Гранью. Вот и получается, что ничего не ясно. Ладно, это я у Флэарри спрошу, если не забуду. А саму Грань я не помню, ребята считают, что Великие мне ее из памяти убрали, чтобы никому не рассказала сдуру. Но…
– Подожди, девочка моя, не так быстро. Как получилось, что ты оказалась за Гранью? Этого не должно было случиться.
– Я с Тайрином поменялась. Великие согласились и вернули его. А потом вернули меня. И знаете, – сама не поняла, защищала ли Алдариэля от несуществующих обвинений, гордилась тем, какой он, или доказывала что-то самой себе. – Может Алдар и не узнал во мне Амарриэлли, но и Арри не была ему безразлична. Он меня и тогда спасал, и по тропам со мной три дня бегал, чтобы Моринда меня не нашла, и в Стамбрю защищал, и на Озере собой закрывал, и… – и меня накрыло запоздалым озарением, кошмарным до все-таки прорвавшихся слез. – Ой, мамочки! Бли-ин! Он меня два раза по два раза терял! Вот же… Один раз меня на Озере и меня на Озере, второй раз, меня, когда с Тайрином, и меня на Озере. Вот как это можно? За что с ним так? Вы представляете, что он чувствует? Разве можно так жестоко?
– Амари, успокойся, не кричи. Хочешь водички?
А я кричала? Бли-ин! Я кричала на маму Алдариэля, на эльфийскую королеву. Нет, не на нее, при ней, но это ненамного лучше. Совсем психом стала.
– Извините, Орбикаэлли-а-ша, я не хотела. Просто… Алдар, он… Он такой… такой… А с ним… А его… За что? Почему так?
– Я понимаю тебя, девочка, – передо мной появился стакан с водой, изящная рука легко коснулась волос, погладила успокаивающе. – И то, что за моего сына ты готова на все, ценю. Да, Дару пришлось бы потерять тебя второй раз, но лишь затем, чтобы тут же найти. Если бы он узнал тебя, Озеро вернуло бы ему его Амарриэлли.
– Прямо ту, настоящую? – у меня даже слезы высохли.
– А ты какая? – и снова улыбка Алдариэля, это невозможно видеть и невозможно не видеть. – Игрушечная?
– Человеческая. Еще и с примесью Моринды, – прозвучало по детски обиженно. – Вот как я такая получилась? Как меня… сделали?
Честно говоря, сейчас меня это не слишком волновало, но помогало отвлечься, не дать себе утонуть в разочаровании от не случившегося чуда. Я могла бы быть сейчас рядом с Алдаром, и не Машей, Маррией, а Амарриэлли, той, которая может быть с ним всегда. Нет, нельзя думать об этом, пока не останусь одна, тогда можно будет кричать, рыдать, биться в истерике… А сейчас взять себя в руки и говорить о чем угодно, лишь бы не сорваться, лишь бы не разбудить свою магию…
– Нет, Амари, ты не просто человек, ты уникальная.
– Ага, единственная во всех мирах. Ходячая аномалия.
– Приблизительно так. Пророчество помнишь?
– Да. Пересказать? Мы придумали, как его можно всем запомнить, если подобрать синонимы и поменять слова местами…
– Не нужно, мне знаком текст. Три матери. Твоя мать, я и мать Младших, как ты их называешь. Итак, твоя мама, настоящая мама Амари, от самого рождения дала тебе свою защиту, это обычная практика для всех наших женщин, но Ольтаниэлли одна из немногих, кто в Мрачные дни успел передать почти весь свой спектр детям.
– Поэтому у Амарриэлли… у меня появился белый цвет?
– Нет, то, что было отдано, могло защитить, но не усилить.
– Тогда откуда он?
– Ты знаешь ответ
– Алдар.
– Да. Ваша любовь. Второй оберег, белоцветный, для тебя сделала я. Не помнишь?
– Нет, но Алдар говорил, только он не верит, что от них был какой-то прок. Считает, что они никого не защитили. Если только по мелочи.
– И он прав. В той силе, которую вкладывали в них, они именно такие. Но они еще и маяки, привязанные к своему создателю. В случае серьезной опасности найти ребенка и прийти на помощь – дело практически мгновенное.
– Так Вы появились на Озере?
– Да. И так я нашла тебя здесь.
– Но мой остался на Амарриэлли. Там, на дне…
– Там осталась лишь его оболочка. Оберег достаточно надеть один раз, чтобы произошло слияние с сущностью. Дар ведь свой не носит?
– Не… Не знаю…
Знала, нет на Алдариэле никаких оберегов, но говорить об этом его маме мне не хотелось.
– Не носит, выбросил в тот день. Тем не менее, я всегда узнаю, если с ним произойдет что-то.
– Узнаете? Правда? Ребекка Ивановна… Орбикаэлли-а-ша, он…
– Он жив.
– А в порядке? Сейчас там не опасно? Ему сейчас не опасно? Он, знаете, какой… Ой, да… знаете, конечно.
– Знаю. Сейчас непосредственной опасности для него нет. Так вот, тогда, в Мрачные дни, допустить, чтобы ты погибла…
Что Алдариэль в безопасности, было замечательно, но ответа в порядке ли он, я не получила, королева сменила тему, уходя от него.
– Орбикаэлли-а-ша, извините, что перебиваю. С Алдаром все хорошо? Я очень-очень прошу, скажите, пожалуйста! Только правду. С ним ничего… такого… не случилось?
– Амари, я его не вижу, чувствую, знаю, когда ему плохо. Сейчас, скажу так, его жизни ничто не угрожает.
Пришлось удовлетвориться этим ответом. Собственно, рассчитывать на другой и надеяться, что с Алдаром все замечательно, не стоило. После вампиров, Черной Невесты и потери меня можно представить в каком он состоянии. Главное, что его жизнь вне опасности. Прикусила губу, припугнула страшными карами стоящие наизготовку слезы и себя заодно, смогла слушать дальше. Королева сделала вид, что не заметила этого всего.
– Повторюсь, допустить твоей гибели было нельзя, весь Аршанс был бы обречен. Причиной его несчастий стала любовь, вернуть его к нормальной жизни могла тоже только любовь, самое созидательное и разрушительное из существующих во Вселенной чувств. В центре всего оказался Алдариэль. С него все началось и только он смог бы все исправить. А для него единственная возможная любовь – ты, Амари. Но ты уже стояла на Грани. Старшая и я упросили Великих нарушить Закон, вернуть тебя. Была причина, по которой они пошли нам навстречу. И было условие: вы сами должны вспомнить и узнать друг друга, никакие подсказки или давление на вас не допускались. Твоя сущность вернулась в твое тело и тут же ушла через портал вслед за частью сущности Моринды. А я за ними, на зов твоего оберега. Ваши сущности при переходе оказались связаны. Полностью разделить их сразу оказалось невозможно. Пришлось ждать пока появится подходящая семья: мать, с предрасположенностью к тьме, дочь, открытая для света, и совершенно нейтральный отец. Такие семьи крайне редкое явление, как правило, ребенок наследует родительскую суть. Разделение произошло на двенадцатый день после зачатия Маши Ольховской. То, что дала тебе Ольтаниэлли, не позволило мраку убить твой свет, закрыло ему дорогу к спектру, но само частично пропиталось тьмой, убрать которую нельзя. Основная часть тьмы, обнаружив более подходящий носитель, не отторгающий ее, перешла в твою мать. Во время твоего рождения часть Моринды, ушедшая в Марину, должна была быть заблокирована и со временем сведена до минимального уровня, но произошло непредвиденное. Здесь стоит вернуться немного назад. Моринда фер Терри изначально не из Аршанса, она пришла туда…
