Платок снова был вынут из кармана. На этот раз Джем просто прижимал его ко лбу до тех пор, пока не успокоился. Теперь Фолк положил руку ему на голову.

– Мне нужно сделать несколько приготовлений, которые не смогу выполнить здесь. Я вернусь в канун Рождества.

– Я бы хотел, чтобы вы вообще не уезжали, – пробормотал Джем.

Фолк мысленно поморщился, задавшись вопросом, что произойдет, когда он сообщит Мирсам о том, что получил назначение на другой корабль, направляющийся в Австралию. Господи, прошу тебя, не дай Джиму подумать, что я говорил несерьезно, подумал он, слегка встряхнул голову мальчика и потрепал его по плечу.

– Давай отправимся домой. Вдруг кто-то приглядывается к нашему остролисту за дверью, а нам не стоит искушать добрых прихожан так близко к Рождеству.

Это было притянуто за уши, но Джем рассмеялся и встал, снова натянул свою вязаную шапку и поскакал к двери, просто на всякий случай. Фолк обменялся несколькими словами с трактирщиком, который признал в поверенном, чье имя начинается с «Тре», Уильяма Трелони.

– Он может составить настолько непроницаемое завещание, что даже Иона смог бы поплыть на нем, – заявил мужчина.

Капитан послал Джема вперед вместе с зеленью, оставив себе время найти Трелони на Хай-стрит и распорядиться, чтобы прибрежное судно подождало его. Даже после нескольких лет относительного богатства, он все еще удивлялся тому, как использование денег помогает сгладить все препятствия на дороге. Конечно же, большую часть этих лет он провел в море и имел небольшие возможности коснуться всех призовых, спокойно хранящихся у Брастейна и Картера. Пришло время заставить этих солдат работать, подумал он.

Фолк знал, что там, где дело касалось Ианты, он был сама прозрачность, но думал, что сможет придумать достаточно правдоподобную ложь, чтобы без подозрений отправиться в Плимут.

Когда он постучал в дверь к Трелони и Мейджорсу, то внезапно ощутил чуть меньше оптимизма по поводу корабля, на который он так надеялся и молился. Джеремия посмотрел обратно на холм, в сторону Клермонт-стрит, и задумался, каково это будет – остаться в доме.

Ианта посадила Джема и Диану за кухонный стол, работать с проволокой и красной лентой. Джем выглядел более жизнерадостным, чем за последние несколько недель.

– Мама, капитан просто сказал, что у него есть дело на Хай-стрит, и что он скоро придет, – спокойно проговорил Джем, не сводя глаз с растущего венка. – Диана, пожалуйста, передай ножницы для проволоки. Он не из тех людей, которых я осмелился бы расспрашивать.

Ианта рассеянно потерла голову.

– И я тоже, по правде говоря. Но он вернется?

– Мама, он не взял с собой парусиновую сумку, когда пошел за зеленью, – терпеливо пояснил Джем.

Что ж, если ты можешь сохранять спокойствие, то и я не посмею волноваться, подумала Ианта, злясь на себя и пребывая не в своей тарелке от беспокойства из-за Джеремии Фолка. Разумеется, капитан сумел позаботиться о себе на протяжении двух десятилетий войны. Любой мужчина, настолько умелый или везучий, без сомнения, сумеет избежать опасностей на Хай-стрит и без единой царапины вернуться на Клермонт-стрит.

Он вернулся спустя полчаса и тоже выглядел жизнерадостным. У Ианты возникло нелогичное желание ударить его по голове, но она не стала распускать руки. Не так следует встречать рождественского гостя. А Фолк улыбался ей из дверного проема, словно желая свести ее с ума. Можно подумать, жизнь не могла быть лучше.

И в довершение всего, он подошел к ней, обхватил рукой за талию и мягко вывел из комнаты. Ианта бросила взгляд назад и увидела, что Джем улыбается им обоим. Фолк повел ее в гостиную, усадил, а сам уселся в кресло напротив нее.

– Полагаю, что наша охота за зеленью оправдала твои ожидания, – проговорил он, положив одну ногу на другую и удобно устраиваясь в кресле.

– Да, конечно, – с раздражением ответила она. – Миа, что происходит?

– Ничего, – ответил капитан. – Я должен сказать тебе, что мне необходимо немедленно вернуться в Плимут.

У Ианты не было возможности скрыть свое разочарование. Она поднесла ладони ко рту и крепко прижала к верхней губе. Иногда это помогало предотвратить слезы.

– Эй, прекрати это, – мягко пожурил ее Фолк. – Я вернусь.

– Через год? Через два? – Она не смогла удержаться и ее голос начал повышаться. Через минуту она станет кричать, как одна из торговок рыбой на пристани.

– В канун Рождества, – ответил он. Джеремия вытянул ноги и посмотрел ей прямо в глаза. – Тебе нужно знать вот что – Адмиралтейство предложило мне командовать фрегатом в составе каравана судов, сопровождающих осужденных в Австралию. Он отплывает в марте, как я полагаю. Мне нужно поехать в Плимут и сообщить командиру порта о своем согласии, которое он направит в Лондон.

Ианта не хотела больше ничего слышать. Она снова подняла руку к губе и прижала сильнее. Сделала глубокий вдох, потому что ощутила, что у нее начинает кружиться голова. Не уезжай, не покидай меня, подумала она. Говорить это Джеремии не имело смысла, ведь он выглядел таким довольным. Вероятно, он не может дождаться, когда снова выйдет в море. Чего ты ожидала, Ианта? упрекнула она себя. Он приехал сюда только на Рождество.

Она подождала несколько минут, пока не смогла снова контролировать себя, и обнаружила, что еще больше ее волнует выражение в его глазах. Ианта не знала, видела ли она когда-нибудь другого человека с таким печальным взглядом.

– Это хорошая новость, – сумела выдавить она. – Я знаю, что ты хотел получить другой корабль.

– Превосходные новости, – заверил ее Фолк. – Когда наступил мир, то трудно знать, что готовит тебе будущее.

Не говори мне о будущем, подумала она. Я страшусь того, что ждет меня, а теперь еще и ты уедешь.

– По крайней мере, ты будешь здесь на Рождество.

Капитан поднялся.

– Это я обещаю, но сейчас я должен идти. Я упакую свой мешок.

Должно быть, ее лицо выглядело таким же безрадостным, как она ощущала себя, потому что Джеремия присел на корточки рядом с ней. Ианта вздохнула с облегчением, потому что у нее не было сил подняться.

– Я вернусь в канун Рождества, – напомнил он ей и коснулся ее щеки. – Эй, послушай. Не стоит ли мне взять с собой Джима для гарантии?

– Ни за что! – воскликнула Ианта, испугавшись, но потом внимательнее посмотрела на него. – Ты поддразниваешь меня.

– Немного. Ианта, я сделаю то, что обещал. Я даже оставлю здесь свои дневники. Ты же знаешь, что я вернусь за ними.

Она вцепилась в его руку.

– Ты написал в них о том, как на самом деле погиб Джим? Я… я хочу знать, Миа. Это мое право.

После этих слов Фолк выпрямился, слишком быстро, чтобы она могла утешиться.

– Я никогда не расскажу тебе.

Ианта тоже, покачиваясь, поднялась на ноги.

– Только одно письмо я получила от тебя, и я не поверила ему. Ты написал, что он умер быстро и не испытывал боли. Неужели ты посылал такие письма всем, кто погиб? Не так ли?

Теперь капитан пятился к двери, выставив перед собой руку, словно не желая подпускать ее к себе.

– Он умер быстро. Кроме этого, ничего тебе не скажу. Мне нужно уходить немедленно, Ианта, если я хочу успеть на прибрежное судно. – Затем Фолк вышел из комнаты, поднялся наверх и начал бросать вещи в парусиновый мешок, тогда как она упала обратно в кресло, чрезвычайно встревоженная тем выражением, которое снова увидела в его глазах.

Я хочу знать, подумала Ианта, чувствуя себя несчастной, но почему я спрашиваю? Она все еще сидела в кресле, когда Джеремия спустился вниз. Он поставил мешок у подножия лестницы и вошел в кухню, где Джем и Диана, как услышала Ианта, попрощались с ним, а затем рассмеялись над чем-то, что сказал капитан.

Затем он вошел в гостиную и поцеловал ее в голову.

– Я оставил свои дневники на твоей кровати. В прошедшие двадцать два года я не всегда вел себя как святой.