Я выбрал самый короткий путь. Преодолев эту гору сразу окажусь точно напротив Ильменя, а пойду через сопки - рискую заплутать даже с компасом. Время от времени стрелка начинала сходит с ума, скорее всего, как и на Броде где-то здесь находились залежи магнитных руд.
Заглядевшись на красоты, я не сразу понял, что стал объектом чьего-то пристального внимания. Все то же зудящее присутствие, будто кто-то сверлит спину. Но слишком тихо, я не слышал ни звука двигателя, ни скрипа шагов. Прислушался к дыханию леса, присмотрелся к покачиванию еловых лап, вдохнул полную грудь чистого воздуха и вновь спрятал нос под шарф.
Скрип…скрип…скрип… прежде. чем сделать следующий шаг, я пробовал плотность наста, это очень замедляло продвижение. Но иного пути не было. Я рисковал провалиться в овраг. Зимы на Сиберии… Да, я и забыл, что они длились по три года, и за это время снега успевало нападать высотой с корабль. Разница между дневными и ночными температурами была настолько значительна, что любой овраг становился смертельной ловушкой для зверья или человека, который рискнул сунуть туда. Другое дело, что на Сиберии не было такого дурака среди местных, кто рискнул бы сунуться в лес зимой.
Я перестал считать зимы уже очень давно, какой сейчас год, второй, третий, а может и первый? Начало или самый конец. Раньше я мог с легкостью сказать по мельчайшим трещинкам коры, по цвету игл, толщине шубы зверья, прозрачности небосвода и ясности горных вершин. Но потом все позабыл и теперь шел почти вслепую. Но я не планировал возвращаться. Как только доберусь до космопорта, мое маленькое отклонение от курса тут же пройдет. Этот ледяной шарик мне совсем не интересен и все их проблемы тоже, и девчонка пусть хоть замерзнет.
Скрип… скрип…
Сняв шапку, я пригладил волосы и прислушался.
‘Топ…топ… топтоптпотоп…’- торопливая переступь мягких лап, и вот, слева скользнул гибкий силуэт.
Шаг левой ногой. Правую я так и не оторвал от наста. Я готов был поклясться, что видел среди стволов белую тень. Густая, белоснежная шерсть никак не меньше двадцати сантиметров длиной, острые уши почти прижались к мохнатой голове, толстенные лапы грациозно преступали, пока еще настороженно.
Зверь встал, красуясь и показывая свою мощь. Пронзительные глаза хищника обладали гипнотическим эффектом. Похоже за те годы, пока меня не было здесь, местные хищники порядком обнаглели. Снежный волк никогда не подходит так близко к обиталищам людей.
Палец перечеркнул пистолет из нейтрального положения в боевое. Утробный рык зародился в пасти зверя, перекатываясь в горле.
Гррр…
Взгляд метнулся влево. С той стороны показался его товарищ. Я услышал переступь еще трех пар лап. И вот пятеро уставились на меня. Снежные волки были чрезвычайно умными зверями. Охотились не по одному, не по двое, а всегда впятером или вшестером. Сиберия крайне скудная на добычу. И зачастую волам, барсам и прочему зверью приходилось довольствоваться тем, что они съели в прошлый месяц. Насколько я помнил, при последнем князе создали особое воеводство, которое вело учет численности и заботилось о прокорме в зимнее время. Но кажется сейчас они были заняты куда более важными делами. И теперь…
Встретишь снежного волка в лесу - не беги, не оставайся на месте, не залезай на дерево -все равно достанет. Только стреляй на поражение. Правда в уложении говорилось о том, что любому, рискнувшему застрелить снежного волчару грозило лет десять отрабатывать штраф.
Но у меня появилась идея получше. Волки - те же собаки, только пушистее и чуть более дикие, чем на Броде. Если смогу договориться и с ними…
Я медленно опустил пистолет, столь же медленно положил его на наст, а потом поднял руку:
- Тише, мальчик… а может ты и девочка. Тише, приятель, я не конкурент тебе, нам нечего делить. Это твой лес, а я здесь гость, просто дай мне пройти.
Я по очереди посмотрел в глаза каждому зверю, присматриваясь, и точно определил вожака - самого крупного. Зверюга склонила голову на бок, донельзя напоминая домашних псин.
- Вот так, умница, а теперь дай мне пройти.
Ответом мне было новое рычание и на сей раз вожак сделал шаг в мою сторону. Осмелев, остальные тоже решили спуститься в небольшую ложбинку. Да что такое? Прежде с собаками всегда срабатывало, даже с дикими облезлыми псинами на болотах Брода.
Стараясь не делать резких движений, я снял с плеча лямку вещевого мешка и осторожно опустился на колено. Развязав тесемки, нащупал в кармане пару сушеных концентратов - что-то отдаленно похожее на мясо.
- Лови!- Пластина упала в снег рядом со зверюгой. Понюхав, та фыркнула и отступила в сторону. - Мда… похоже тебе не нравится.-Я просчитал все возможные варианты и подбил свои шансы остаться со всеми конечностями, если попробую пристрелить хотя бы двоих. Выходило, что все пятеро были от меня на расстоянии прыжка, а значит шансы невелики, если только…
Пальцы потянулись к пистолету за время, показавшееся вечностью, сомкнулись на рукояти, но.. едва оружие оторвалось от наста, зверь бросился на меня. Но совсем не тот, которого я ждал. Волк напал слева. Чтобы развернуться, у меня ушло пару секунд, но белая тень уже падала на меня, грозя вцепиться в горло. Выстрел пришелся в упор. Жалобно заскулив, волчара рухнул на меня.
Второй выстрел, третий…
Даже не пытаясь столкнуть с себя умирающего зверя, я прикончил еще двоих. Но оставшиеся двое, включая вожака, вдруг замерли. Я лежал, тяжело дыша, придавленный белоснежным телом, из которого медленно уходила жизнь, в нос ударил стойкий запах крови, пропитывающей снег, но звери не двигались, не рычали. Переминаясь с лапы на лапу, косились на меня. Уши прижаты, зрачки расширены. Похоже, что-то их до смерти напугало. И тут я понял - звери смотрят на меня. Опустив взгляд, заметил, что в процессе борьбы кулон выпрастывался из-под одежды. Этот гипнотически момент продолжался всего пару минут, мы смотрели друг на друга и ничего не происходило.
Жаркое дыхание облачками вырывалось из полураскрытых пастей зверюг. Я поднялся, нащупывая снегоступы и кое-как прилаживая их на ноги, но даже тогда волки не шелохнулись Неужели это все проклятый кулон?
- Боитесь? Смотрите, его больше нет,- я поспешно спрятал артефакт за ворот, но звери продолжали переминаться с лапы на лапу, дрожа всем телом и часто дыша. Но спустя минуту все закончилось. Где-то выше по склону раздался тяжелый гул. Гора застонала, вздохнула, звери запрядали ушами. Прижимаясь к земле, начали пятиться, все еще косясь на меня. Поджав хвосты, гордые хищники скрылись в лесу.
Я опустил руку, сунув пистолет за пояс и вытер нос. Оглядев место побоища уже хотел было пошлепать дальше, но гул повторился. Стайка местных пернатых обитателей с красными грудками испуганно вспорхнула с ближайшей верхушки и унеслась прочь.
‘Не нравится мне все это, Рысь’,- заметил сам себе. Тишина стала абсолютной, совсем не такой, какая была еще полчаса назад. Смолкли птицы, спрятались белки - мелкие, быстро прыгающие пушные зверьки попрятались по норам. Остались только я и три мертвых волка. Рокот… что-то давно знакомое всколыхнулось в памяти. Посмотрев на небо я вспомнил - лавина!
Вот дурак! Раньше бы наверняка заметил, что наверху воду куда теплее, чем внизу. Вспомнился одинокий модуль у подножья и та, кто в нем осталась. Дурак! Кретин! - ругая себя на чем свет стоит, не разбирая дороги, я побежал, сломя голову. А сзади на меня стремительно надвигалось нечто, на что без содрогания смотреть было нельзя. Гул и треск становились все громче. Все же один раз я оглянулся - весь склон в паре километрах выше уже скрылся за стремительно несущейся белоснежной массой. О том, чтобы спрятаться уже речи не шло. Я могу забраться на верхушку одной из елей-великанов, но проклятая совесть и мысли о несносной девице не давали покоя. Рысь, с каких пор ты стал таким сентиментальным!
Несколько десятков метров я кубарем катился по склону, потом бежал, потом катился снова. Гул стал оглушающим. Выскочив на полянку всего за несколько секунд до того, как на нее обрушилась вся эта безумная масса снега, запрыгнул в модуль и захлопнул то, что осталось от крышки. Кажется в последний момент я даже вспомнил Бога, от которого давно отказался, с тех пор, как навсегда проклял ледяной шарик, где родился.
