Я бросился к Рыси с намерением схватить его и швырнуть в ближайшее укрытие. Если он умрет, тогда все было зря, я не собирался отдавать его в лапы смерти так легко. Но как оказалось, он и сам не торопился никуда. Метким ударом ноги вор отбросил меня за ближайший мавзолей, и как оказалось вовремя. А потом комья земли, корни покалеченных деревьев, обломки скульптур - все это ринулось на меня оглушающей волной.

И среди этого хаоса величественно и мягко садился торговый корабль Каганата, блистая вычурностью формы. Он напоминал неповоротливого дракона - их священного Бога, ощетинившись колючками артиллерийских стволов и когтистыми лапами манипуляторов, которыми обыкновенно захватывал грузы. Однако, подняв тучу пыли, корабль завис в полуметре от земли, но так и не коснувшись ее. Каганатцы верили, что если ступить на чужую землю, которой не касалось дыхание Белого Ядерного Дракона, они будут прокляты. Поэтому и процедура отгрузки в портах с участием этого народа, становилась делом крайне затруднительным.

Растерев по щекам слезы - глаза были запорошены крошевом - я попытался найти Рысь, и наткнулся взглядом на распростертое на одной из перевернутых плит тело. Проклятые звезды! Вор лежал без сознания, раскинув руки. Костюм на правой стороне будто расплавился. Кулон свесился с шеи, такой притягательный и такой доступный. Видя как протянулись манипуляторы, я понял, что задумали напавшие, и решил не терять ни минуты. Я должен успеть первым или все сегодняшние жертвы будут напрасными.

- Оккам, где ты? - шепнул я в передатчик, но ответом мне стал равнодушный звук помех. Что ж, придется действовать самому. Один против целого корабля, напичканного оружием не хуже ‘Рыбы-меч’.

Прикинул - до вора было чуть более двадцати метров, а манипуляторы уже осторожно поддели бесчувственное тело и начали подтягивать его к брюху. Неужели даже Каганат связан с повстанцами? Как же далеко протянулись нити восстания? Сейчас судьба Метрополии показалась мне куда более шаткой, чем еще час назад. С этим нужно будет разобраться, рассказать отцу, но это… все позже, сейчас главное - Рысь. Я видел только его, его и кулон. Поэтому поспешно скинул куртку, и, набросив ее на голову, развил приличную скорость по направлении к цели.

Разумеется ребята попались серьезные и я тут же ощутил себя мишенью в тире. Однако, похоже небо было благосклонно в этот день. Петляя словно дикий зверь, я рванулся вперед, в то время как вокруг сыпал смертоносный дождь, стреляли явно из автоматики, если бы били снайперы, меня бы уже не было в живых, даже с нашей регенерацией.

Успешно преодолев большую часть дистанции, с чем и поздравил себя, я оказался достаточно близко чтобы дать рассмотреть себя в объективах камер. Скинул ‘ капюшон’ и поднял руки.

Три…два…один… я выдохнул. Стрельба прекратилась, значит они узнали меня. Все же, даже у повстанцев не хватило бы духу в упор расстрелять византийского царевича.

- Ваше высочество, не вмешивайтесь в это, мы заберем с собой то, за чем пришли и покинем Кармину,- прозвучал голос в громкоговорителе.

- А что вы сделаете, если я не дам разрешения на взлет?- улыбнулся я, закутавшись в кокон холодного достоинства, и делая еще один шаг в сторону бессильно висевшего в лапах манипулятора Рыси.

‘Еще чуть-чуть, еще совсем немного, и можете забыть его, если кулон будет в моих руках, остальное станет делом поисковых отрядов, рано или поздно его найдут, пусть даже в Каганате, но кулон Марго я верну, не оставлю его вору и убийце’.

- Можете попробовать.

Я заслонился от яркого серебристого света, брызнувшего из всех точек корабля. Его контуры “поплыли”, и вот передо мной уже не судно Каганата, а промышленно-военный корабль сопровождения Самоцветного пояса.- Случится то же, что и с флотом, который вознамерился с легкостью захватить Сиберию.

Закусив губу, я вспомнил рассказ Юлиана. Тогда по каким-то причинам ни один корабль флота не мог двинуться с места или выстрелить. Но в то время все решили, что это какое-то излучение, транслируемое с планеты, но теперь похоже, такой возможностью обладают и отдельные корабли Пояса.

- Можете попробовать,- ответил я, указав вверх, - но вам не пройти мимо магнитного поля, я приказал усилить его на максимум. А на орбите, если вы проскочите моих людей, ждет флот царевича Никоса, уверен, у него не меньше причин, чтобы поймать этого человека,- я сделал шаг вперед, стараясь, чтобы это выглядело лишь естественным движением.

- Да, в той битве Никос Византийский стал настоящей проблемой, мы до сих пор не можем понять, что именно произошло, но сейчас это не важно, пока царевич не способен отдавать приказы.

- Что это значит? - спросил, я ощущая нарастающие беспокойство.

- А вы не знали, ваше высочество? В том инциденте, что произошел сегодня на площади, ваш брат был серьезно ранен, мы видели, как то, что от него осталось, увезли в реанимацию

‘Никос… как же так, ты же всегда был таким изворотливым? Неужели даже твоих сил не хватило, чтобы справиться с вором… фотонная бомба, ну конечно, в момент первого взрыва, да и второго, Никос находился почти в эпицентре. Но тогда и я тоже. Почему на мне до сих пор ни царапинки?’

На самом деле, у меня были кое-какие догадки, но даже думать не хотелось обо всей этой грязи, связанной с кровью первого императора. Но раз Никос мне не помощник, вольный или невольный, а также не противник, получалось, что все, что я мог сделать прямо сейчас…

Не раздумывая ни секунды, я рванул вперед, мгновенно приводя тело на грань боевого режима, задействуя все резервы организма, не обращая внимания на протестующие против такого насилия мышцы и сухожилия. Спружинив, подпрыгнул, потянулся, рука схватила ткань, стиснула…

- Навь! - выкликнул я слово, открывающее любые двери. Протестующе вспыхнув, кулон превратился в то, чем был на самом деле - витую морскую раковину. Рванул, потянул и рухнул на спину, а потом манипулятор вцепился в мое запястье, едва не сломав, затрещали кости. Я закричал, но кулон не выпустил. Тиски сжались…сжались… сжались…. резкая, невыносимая боль в ладони, когда раковина раскололась. Осколки впились в кожу, проникали глубже в ткань. Но манипулятор сжался сильнее, дикая тянущая боль, а потом… что-то порвалось. Мир померк перед глазами. Словно в кошмарном сне я уставился на обрубок своей руки. Я… Должно быть я начал терять сознание, но все же успел заметить, как из-за леса, со стороны столицы небо прорезала россыпь белоснежных лучей орудий ближнего боя. ‘Рыба-меч’…

- Гай, Гай! Ответь!- эфир прорезал встревоженный голос Оккама. ‘Так все же они смогли найти меня…’

- Я здесь, друг, не упустите их…

- Гай, я не вижу тебя!

- Блокировка, следуй за кораблем.

- Гай, ты сошел с ума. Твоя рука….

‘Как обычно Оккам не слушает моих приказов’.

Затуманенным взглядом я видел, как уносится в небо сверкающая точка и как гнутся верхушки сосен, когда над прогалиной зависает мой крейсер, лениво помахивая хвостом. Потом одна из смутных теней на миг превратилась в Оккама, склонившегося надо мной. Перекинув целую руку себе через плечо, он заставил меня подняться на ноги, потом мы брели к кораблю, потом он нес меня, а дальше, дальше реальность превратилась в единый вязкий бессмысленный бред, в котором в кроваво-красном море плавали ультрамариновые чудовища с длинными острыми зубами.

Глава 27 - Ловушка

Волны моря, проклятые волны красного моря качали и качали до дурноты, так, что даже с закрытыми глазами казалось, что меня вот-вот вывернет наизнанку. Зажмурился - не слишком помогло. Закусил губу и перевернулся на живот - стало чуть легче. Ткнувшись носом в жесткую подушку, я продолжал выдерживать характер еще пару минут, судя по внутренним часам и, наконец, рискнул приоткрыть один глаз.

Кусок мозаичного пола, что был виден с этого ракурса, тотчас радостно откликнулся, закружившись в два раза быстрее. Поспешил повернуть голову, но и там мозаика с вычурным узором на ней начала закручиваться в тугую спираль. Бррр… так отвратно бывает разве что после хорошей попойки. Но я никогда в жизни так не надирался. Значит дело в другом. Скорее всего в том, что я полночи таскался по лесу, где меня периодически пытался убить сумасшедший царевич, а потом, для надежности, чтобы уж наверняка доконать, едва не пришибло взрывом. А дальше… Дальше не помнил ничего, кроме момента, когда из меня словно пытались вырвать сердце - именно таким было ощущение.