- На Сиберию? И сестру зовут Марго,- в груди проснулась ярость. Этот вор сейчас думал, что делает мне одолжение? - Мне не нужна твоя помощь, если ты оказался достаточно глуп, чтобы дать мне оружие, значит сам виноват! - закричал я. Никос замер в предвкушении. Глаза брата горели предвкушением. А Марго… Ее губы… в первый миг подумал, что кажется, но на самом деле она прошептала, неслышно, я прочел лишь по движениям, едва заметным. И когда я понял то, что она хотела от меня, нас обоих с вором, я осознал, что все это время был дураком.

Вор задохнулся, когда мой клинок пронзил его грудь, место ранения тотчас попыталось затянуться. Морок защищал хозяина яростно, но я надавил сильнее, навалившись всем телом. Противник мешком рухнул на землю. Незаметно, пока стоял спиной, я резанул свой палец тем же лезвием. Металл зашипел и начал покрываться темными разводами. В голову ударил морок, неужели это и есть кровавый бич, как его называл Никос? Однако, разбираться было некогда. Невероятным усилием я заставил себя не бежать, а медленно взбираться по каменному крошеву к двум родственникам.

- Прекрасно, просто превосходно! - ликовал Никос,- брат, это было великолепное представление.- Теперь, сделай то, что должен.

- То, что должен…- медленно повторил я. Поднявшись, встал почти вровень с братом. Рукой дотянуться. Горячий пепел опалял лицо, забивался в глаза, мешал дышать, но я продолжал смотреть, пытаясь запомнить малейшие черты такого дорогого мне лица Марго. А потом…-тебе я ничего не должен,- с этими словами я вложил все оставшиеся силы в удар. Клинок, обагренный кровью вора прошил тело брата. Лицо его исказилось, он попытался оттолкнуться, мы потеряли равновесие и начали падать, но перед этим я успел мазнуть по губам Марго окрашенным моей кровью пальцем, цвет которой сливался с цветом ада, полыхающего вокруг, а может таким стал мир в моих глазах.

По пути мы с братом расцепились, но продолжали скользить прямо к огненной бездне. Тело превратилось в один сплошной синяк, ногти скребли по камню, пытаясь вцепиться хоть во что-то, чтобы остановить падение. Каким-то чудом мне удалось зацепиться за корень едва державшегося на склоне дерева, его голые крючковатые ветви бешено метались на фоне алого чуждого неба, и в этот момент что-то новое появилось на нем. Две гигантские тени, словно два траурных мотылька зависли над единственной оставшейся цельной площадкой. Перевернувшись на спину, я дышал словно выловленная из воды рыба . Остроносая и хищная тень - одна из них. Рыба-меч!

Но даже когда с трапа спустился спасательный трос и в косо падающем свете галогенного прожектора я увидел встревоженное лицо Теократа. Но вторая тень обрела очертания хищной рыбы - ‘Миноги’. Двое марионеток, на тросах спустились и подхватили Никоса, держащего на руках хрупкую фигурку в грязно-белом саване. Я тянул руку к этим двум, но тщетно, все тело будто одеревенело, я уже плохо соображал. Махнув верным хвостом, Минога унеслась в небеса, а я все повторял и повторял словно в бреду: ‘У тебя еще будет шанс, брат’,- это я прочел в глазах Никоса в последний миг.

‘Да, похоже, будет…’

Я не знаю, что я сделал, но надеялся, что хотя бы раз в жизни неудачник Гай-Финист смог сделать что-то правильно. А если нет… Что ж, это будет всего лишь еще один проигрыш, значит я всего лишь еще раз убил ту, которую я любил всеми фибрами души, еще раз, своими руками.

Валяться на горящей земле, которая разрушается под тобой с дыркой в груди - не самое приятное из ощущений в моей жизни.

‘Высочество, если ты что-то сделал не так, я тебя убью… если выживу, то точно убью тебя. Если я поставил на тебя, а ты провалился, я тебя у пришью, найду в какой-нибудь дыре, где ты спрячешься, и убью’

- Хах…

Когда две тени - красная и серебристая взмыли в небо и разлетелись в разные стороны, осыпая друг друга смертоносными лучами, будто и так им мало разрушений, я испустил вздох облегчения. Ну наконец-то, все смотались, бросив меня одного…

Приподнявшись на локте, я закашлялся.

- Черт, жарко как в аду.

А тело ниже шеи будто заковали в кусок льда. Похоже, высочество очень старался прикончить меня. Ну Рысь, других убивать горазд, а сам не можешь выжить? Где твоя вшивая удача?

Похоже, на какое-то время я отключился. Потом влез на последний оставшийся в обозримом пространстве островок посреди кипящей беснующейся лавы. За что я теперь валяюсь полудохлый на последнем островке на этом раскаленном камушке. Ирония собственного положения вдруг стала очевидна. Ну что, допрыгался Рысь? И чего ты не остался на ледяной глыбе Сиберии? Красотка с косой ниже пояса не прилетит тебя спасать, ты бросил ее, когда на планету напали. Теперь пожинай, что посеял. А может стоило махнуть в Каганат на родину Сармата? Так нет же, тебе надо было докапываться до истины. Докопался, да? А теперь останешься здесь, погребенный под слоем лавы. Замечательный памятник самому незадачливому вору в галактике… Даже кулон потерял.

Хотя было чертовски больно, я рассмеялся. Я смеялся и смеялся над шуткой судьбы. И продолжал смеяться как сумасшедший, даже когда небо умирающей планеты прорезал тонкий луч света. Словно раненая птица прорвалась через облака пепла - шлейф орбитальных двигателей шаттла прочертил небеса. Похоже на пузырь, облепленный другими пузырями. От того, насколько чудно выглядел корабль, меня настиг новый приступ смеха. Я понял, что нахожусь на гране.

Наконец меня заметили. Шаттл снизился и завис надо мной. Когтистая лапа щупа протянулась и схватила меня за шиворот, а потом пузырь проглотил в себя.

Какое-то время спустя над собой я различил три лица, два из которых были мне знакомы, хотя я никак не мог взять в толк, откуда здесь могли взяться мертвый Сармат и предатель Берт, которого вроде бы пришили еще на Броде, а вот третья…

Третьим был…

- Какого черта? - выдал я.

- Тише, если мой сын умрет на этом борту, я сниму с себя погоны адмирала и уйду в скит.

Отец… папаша, который много лет назад сдал меня в закрытую школу-приют для бездомных бродяг, а сам улетел на край мира, где как ходили слухи и сгинул. Версии были разные - от того, что его съели ящеры на Снилле в Каганате до того, что сожгли заживо в одном из мелких норманнских княжеств.

Похоже последние байки в полубреду я сказал вслух, потому, что стоящие шапкой седые волосы моего старика затряслись от смеха.

- Я собирал армию для тебя, прости, что так долго не был с тобой, мне запретили, говорили, что ты сам должен пройти этот путь. Не скажу, что мне он по душе, тебе пришлось несладко, но теперь все позади.

- Проклятый папаша, я надеюсь, что ты всего лишь видение…- смех старика был последним, что я слышал, перед тем, как отключился.

Глава 46 - Вне закона

- В сей день, 12 января 2116 года, милостью Первого Василевса, в соборе святой Софии, мы коронуем Архи-властителя Сатрапии, Гая Финиста византийского…- прозвучал монотонный голос архиепископа Карминского и всех двадцати двух систем, вошедших в Сатрапию. Всего лишь маленький кусочек Метрополии, но важен был сам факт. Эти области сегодня окончательно объявили о полном выходе из-под юрисдикции Метрополии.

Собор полностью восстановили после полного разрушения несколько месяцев назад, и всю площадь вокруг него тоже. Лишь кое-где остались строительные леса, и сейчас даже их заполнили сотни людей. И если в прошлый раз их лица светились радостью - во время моей свадьбы с наследницей Кармины, теперь радости не было, зато появилась надежда, едва ли не мольба.

Я преклонил колени, когда архиепископ трясущимися руками водрузил мне на голову тяжелую шапку мономаха, да так бережно и почтительно, будто короновал василевса, а не самозванца, обвившего себя вторым правителем в Византии, хотя теперь появился еще и третий, но о нем отдельно.

Сатрап Византийский - звучало как полная чушь, но все собравшиеся в соборе в этот день смотрели так, будто увидели Бога. Все эти люди, простые и аристократы, все сто двадцать пять человек мужчин, женщин и детей получили флер моей крови, ‘Благодать’ въелась в сердца и души, опутав по рукам и ногам, заставляя внимать малейшему моему жесту и выполнять еще до того, как получат приказ.