Мы смотрели друг на друга еще несколько секунд, как ошарашенные!

– Что ты сделал потом?

– Убежал, разумеется.

Марта улыбнулась:

– Ты хочешь сказать, что помимо тебя кто-то еще в стенах этого здания любит подсматривать за людьми?

– Как видно, да.

– Может, это был тот самый шпион?

– Может, он, – выразительно проговорил Игорь и сделал паузу, – а, может и нет.

В его голосе звучала интрига. Марта задумалась, внимательно разглядывая его загадочное выражение лица. Она посмотрела на танцующих в зале: сложно представить, что кто-то вот так просто может иметь тайное пристрастие шпионить. В толчее все двигались так складно. Естественные жесты, непринужденные беседы и смех: мог ли кто-то из этих людей скрывать за маской открытости свои тайные увлечения?

– Значит, это обычная вещь, – сказала она, – следить за кем-то. И людям эта затея приятна.

– Это ни приятно, ни неприятно. Это просто есть.

– Раньше я никогда с этим не сталкивалась.

– Ты ни за кем не наблюдала, но ты же не знаешь, кто наблюдал за тобой.

Этот вызывающий тон настораживал.

– Звучит угрожающе, – поморщилась Марта. – Вообще-то я не рассматриваю такую версию.

– Но это и не исключается.

– Так можно стать параноиком и сойти с ума от навязчивых мыслей о преследовании!

– Просто я мыслю так, как действую сам. Если я смеюсь или удивляюсь причудам людей, когда слежу за их жизнью в бинокль, то и сам помню об осторожности. И о вероятности, что точно так же кто-то следит за мной.

– Неужели ты все время живешь с завешенными шторами?

– Нет. Однако стараюсь излишне не маячить в окнах. Это может привлечь внимание не совсем вменяемых граждан.

– А себя ты тоже считаешь невменяемым?

Игорь заулыбался:

– Я нахожу в этом лишь забаву и никому этим самым не делаю плохо. Но сейчас я говорю о тех самых сумасшедших личностях, которые способны на дурные вещи.

– Что ты имеешь в виду? Что это за дурные вещи?

Марта с интересом ожидала ответа.

Сейчас Игорь снова выдаст что-нибудь эпатажное.

Он выдержал паузу и состроил торжественную гримасу, рассчитанную на внешний эффект.

– Преследование, – громко отчеканил он.

Несколько человек, проходя мимо, в недоумении обернулись на его слова. Марта не смогла сдержаться и прыснула от смеха.

– Какой же ты выдумщик, – хохотала она. – Что еще за преследование? Откуда такие мысли?

– Я много смотрю кино, забыла?

Она скривила улыбку:

– Ты видишь много смешных сцен, когда наблюдаешь за людьми в окнах?

– Их немало.

В выражении лица Марты было нечто такое, отчего Игорю показалось, будто он совершает не иначе как святотатство. Он покосился на нее и со смехом уточнил:

– Мои моральные принципы далеко не кристальные, однако я не делаю ничего в высшей мере безобразного.

– Шпионить за людьми не принято.

– Ты хочешь сказать, что помимо сегодняшнего совместного просмотра ты ни разу не подглядывала в окна?

На это было сложно ответить. Марта решила умолчать о том, что по его милости она уже интересовалась окнами напротив, подглядывая за жизнью соседних офисов. Улыбка сошла с лица.

Реакции не последовало, затем Игорь продолжил:

– Ваша профессия несет в себе эту саму идею. В своей газете вы находите и печатаете самую горячую информацию о событиях людей.

– Я не работаю в отделе журналистики. Я занимаюсь версткой.

– Неважно. Ты с этим работаешь. – Игорь замолчал и посмотрел на шагающую в их сторону Инну. – Я просто хочу сказать, что это существует повсеместно. Вашим читателям нравится что-то узнавать о других людях, их интересуют жаркие подробности. А вы для них находите эту информацию. – Он протянул руку за очередным бокалом.

– Жаркая информация? Ты это о чем? – внедрилась в разговор Инна и поднесла напитки на подносе.

– Про нашу газету, – ответила Марта усмехаясь.

– Ты с ума сошел? – Инна рассмеялась. – Скукотища – вот что мы печатаем. Жилищно-коммунальные и социально-политические вопросы города. Неужели ты никогда даже не открывал нашей газеты?

– Для чего? Ты же только что ответила сама.

– Ну ты же не знал, о чем мы пишем!

– Я не читаю газет. Равно как и не смотрю телевизионных новостей.

– Он любит смотреть реалити-шоу, – уточнила Марта и покосилась в его сторону, – и предпочитает выбирать героев этого шоу самостоятельно.

Инна не стала спрашивать, о чем это толкует подруга и продолжила пританцовывать в такт музыке, рассматривая гостей.

Через несколько минут все трое уселись за столик. Тема подглядывания в окна больше не обсуждалась, однако временами Марта рассуждала над этим самостоятельно, отстраняясь от разговоров друзей.

В перерывах между репликами ведущей, звенящими в колонках по всему залу, Марта заслушивалась красноречивыми пассажами Игоря, которые казались ей куда забавнее. Ее нелюбовь к организованным застольным шоу могла сравниться разве только с ненавистью к громкой музыке. Ее она не выносила совсем.

Двое мужчин, которые пришли вместе с Дашей, стали все больше привлекать внимание собравшихся. Они становились крикливыми и несносными, отчего попеременно ловили меткие взгляды с соседних столиков.

– Этот Герман совсем разошелся, – заметила Марта, поглядывая за мужчинами в зале. – Он постоянно выкрикивает свои реплики. И мешает ведущей!

Герман и его приятель вели себя вызывающе. Они расхаживали по залу, пытаясь вызвать всеобщее внимание. Одеты они были в строгие дорогие костюмы, однако пиджаки их теперь висели на стульях, а рукава были засучены до локтя. Пуговицы на выпуклом животе Германа были уже на пределе, норовя выпрыгнуть из рубашки и попасть в чей-то глаз.

Герман встал в середину зала и стал расхаживать по центру. Было очевидно, что готовится нечто интересное. Даша едва высиживала за столом и напряженно следила за колыханием его тела.

По мере того, как Герман оккупировал центр зала, гости начинали рассредотачиваться по сторонам. Некоторые из них уходили за столики, кто-то пританцовывал, отдаляясь все дальше от центра.

Инна потянулась всем телом, чтобы получше разглядеть Германа.

– Что там происходит? – спросила она, рассматривая буянов издалека.

Мужчина маячил в самом центре зала и выкрикивал бессвязные выражения. Внезапно все трое отчетливо услышали слова Германа:

– Где редактор?!

Его тело шаталось из стороны в сторону. Он оглядывал зал своими налитыми кровью глазами и настойчиво повторял свой вопрос.

– Редактора сюда! Где он?

Одаривая гостей тяжелым взглядом, Герман принялся кричать во весь рот ругательства. Его приятель, по виду уставший, находился в состоянии больше похожем на дремоту. Пару эпичных фраз о присутствующих он все-таки выдал, которые, однако, никто не расслышал в шуме зала.

– Кто он? – спросил Игорь у девушек, пока шторм настигал присутствующих.

– Это Герман, – объяснила Марта, – известный в городе бизнесмен, который регулярно печатает положительные статьи о своей компании в нашей газете. – Она обратилась к Инне. – Смею предположить, что последняя наша статья стала причиной этой агрессии.

– Мы напечатали сводки региональной финансовой статистики, где по показателям его предприятие занимало далеко не первые позиции. Теперь он, по-видимому, злится.

– Но эта была правда! Его компания в последнее время переживает не лучшие времена, однако он вымещает злость на таких вещах, как наши публикации. Ему бы в пору позаботиться о причинах падения продаж.

– Этот тщеславный человек хочет читать о себе лишь хорошее. И сегодня это беспокоит его больше.

Они втроем умолкли и стали наблюдать за происходящим. Инна подлила себе шампанского в бокал и мгновенно его осушила.

В зале становилось все тише.

Мужчина топтался с ноги на ногу, занося свое грузное тело по сторонам. Он держал в руке бутылку с виски несколько неуклюже, всем своим видом предвещая ее скорое падение об пол.