Африканская саванна это лесостепь по-нашему. Густые рощи и перелески служат укрытием для хищников, степные просторы обжили травоядные, в водоемах прячутся крокодилы и бегемоты. Опасностей не больше, чем в русской тайге. Надо только не совать нос в чужие дела и обходить стороной как хищников, так и местных коз и коров. Даже небольшая антилопа может дать копытом в голову, а затем проткнуть рогами. Остальное завершат гиены или маленькие дикие собачки.
Маршрут движения Алексей выбрал просто – надо идти вдоль границы между пустыней и заболоченными участками. Африка не бесконечна, в конце концов он выйдет к поселению людей и свяжется с российской военной базой. О том, что можно нарваться на мутантов, которым не нужна “свежая кровь”, а нужно свежее мясо, старался не думать. Погони пигмеев, которой он так опасался, не состоялась. Видимо, жены сумели уговорить мужей не гоняться по саванне за белым приблудой – он свое дело сделал, а ты, любимый, скоро станешь многодетным отцом!
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
За долгие месяцы плена Алексей приобрел жизненного опыта больше, чем за все предыдущие годы. Только одного еще не знал – одинокий путник легкая добыча для шайки разбойников и неважно, звери это или люди. Наивно полагая, что идти надо только по открытым местам, он старательно избегал зарослей густой травы и кустов, десятой дорогой обходил рощи акаций. И когда навстречу вышел мальчик лет шести, он не испугался. Мальчик идет навстречу, в маленьком кулачке сжат клочок кожи или ткани. Ни ножа, ни лука с отравленными стрелами. Мальчик улыбается, не раскрывая рта, выпуклые глазенки просто искрятся радостью от встречи с незнакомым дядей… и “дядя” повелся! Проходя мимо, Алексей улыбнулся и кивнул – доброго дня, мол, карапуз. Мальчик поднимает руку с клочком ткани, между пальцев вырывается узкая струя белесой жидкости. Лицо Алексея заливает липкой вонючей дрянью, от которой прерывается дыхание и нестерпимо чешется кожа. Но главное – он слепнет! Зрение пропадает мгновенно, словно глазные яблоки сгорают от сверхвысокой температуры. От боли Алексей кричит, пытается вытереть лицо, но делает только хуже. Лицевые мышцы деревенеют, по телу разливается слабость, звуки глохнут, как будто оказался на большой глубине. Ноги подламываются, падающее тело подхватывают грубые руки… Алексей приходит в себя через некоторое время. Руки и ноги режет веревками, как тупой пилой, злое солнце светит прямо в лицо, спину царапают острые стебли. Боль в глазах прошла, тело вернуло чувствительность, адреналин вернул способность думать. Итак, он опять в чьем-то плену, его тащат привязанным к палке, как убитую козу, мелкий гаденыш оказался ядовитым гадом или что-то вроде того. Дергаться и орать бесполезно и опасно, можно получить дубиной по голове. Надо ждать и ловить момент для побега. Судя по обращению, в этот раз ему не предложат стать “улучшателем” потомства.
Солнце светит прямо в глаза, пришлось зажмуриться, оставив узкую щелочку. Так, на всякий случай. Его тащат к скопищу валунов, громадная тень приблизилась, воздух стал прохладнее. Веет запахом дыма. “Разжигают! – подумал Алексей. – Это мелкий гад сбегал уже, предупредил”. Передний носильщик оступается, палка соскальзывает с плеча, Алексей чувствительно касается задом земли. Дикарь равнодушно вскидывает палку, укладывая поудобнее. Видно, что кладет легко, прямо на плечо, без подкладки. “Здоровый, гад! – морщась от боли думает Алексей. – Руки ноги затекли, сразу махаться не получится. Че придумать-то?” Зад болит и чешется невыносимо. Так и хочется потереться о что ни будь. Словно услышав беззвучную мольбу, носильщики дружно нагибаются и Алексей скребет задом по сухой земле, как бульдозер ковшом. Больно, зато зуд проходит! В глазах сразу темнеет, тело обдает прохлада, появляется запах человеческого жилья. Алексей приоткрывает глаза – его несут по узкому проходу. Каменный свод покрыт паутиной, до стен можно дотронуться рукой. Носильщики идут дальше, потолок взмывает в тьму, стены бегут в стороны. Пещера так велика, что дальние углы скрываются в полной темноте. В потолке сияет дыра, через которую внутрь попадает дневной свет и выходит наружу дым костра. Забыв об осторожности, Алексей вертит головой. Костер уже наполовину прогорел, вокруг сидят полуголые дикари, в основном женщины и таращатся на добычу, радостно галдя на непонятном языке. “Добыча”, в свою очередь, таращится по сторонам, пытаясь найти путь к спасению. Увы, всюду камень, а вход загораживают сплетенной из прутьев дверью. Удирать некуда, разве что воспарить и юркнуть в дыру на потолке!
Алексея небрежно швыряют на плоский камень, носильщики сосредоточенно распутывают веревки. Остальное племя возбужденно переговаривается, раздаются хлопки, слышны отдельные возгласы. Ну, точно, как публика в цирке перед представлением!
– Свистеть щас начнут, хлопать … детишки в первом ряду, – сквозь зубы говорит Алексей. – Ненавижу цирк!
Путы спадают, в онемевшие конечности устремляется кровь. Это больно и Алексей на минуту забывает обо всем. В чувство приводит ритмичный шум. Дикари, перед тем как торжественно сожрать белого человека, проводят ритуал поклонения своему божку. Или просто радуются хорошему деньку, неважно. Алексей только краем глаза посмотрел на кривляния представителей тупиковой ветви человечества. Мелькнула мысль – подольше бы! – и завертел головой, лихорадочно думая, как спастись. Но стены не пробить башкой, выход надежно перекрыт плетеным щитом, по бокам два мордоворота с дубинами – и что делать? Не сидеть же в ожидании, когда начнут потрошить! Мелкий гад лет шести, который плеснул в лицо ядом, подбирается поближе. От радости рот до ушей, блестят мелкие и частые, как у акулы, зубки, круглая, иссиня черная рожа светится от счастья. Как же, он герой дня! Пока взрослые пляшут у костра и поют противными голосами, малец решил устроить персональный “хепибёзд” – радостно щерясь, тычет пальчиком в правую половину живота Алексея, затем показывает себе в рот.
– Будешь жрать мою печень? – уточняет Алексей. – Рожа треснет! Лучше это, – и указывает пальцем на гениталии.
Пацан деловито осматривает указанный орган. Набедренная повязка мешает и гадкий мальчик неосторожно приближается, намереваясь то ли пощупать, то ли снять. Алексей ловко хватает гаденыша за шею, пальцы сжимаются так, что сухожилия рвутся. Лицо мальчишки чернее, глаза вылезают из орбит, тело трепещет в агонии. Алексей давит изо всех сил, наслаждаясь нежданной местью, краем глаза следя за остальными. Все пляшут, поют и подбирают слюни. Даже стражники у входа превратились в зрителей, тем более что местные дамы достаточно высоко задирают ноги, а это ж самое главное в танце!
Мгновения решают все. Еще дергающееся тело мальчика Алексей швыряет прямо в огонь. Столб искр и дыма взлетает под потолок, ошарашенные дикари замирают, стражники таращатся на взрыв в костре, не понимая в чем дело. Алексей срывается с места, словно подброшенный пружиной. До выхода несколько шагов, их надо преодолеть как можно быстрее, затем разделаться со стражниками и рвать когти изо всех сил. Вот тут-то и вспомнил Алексей Павлович слова Скэма о так называемом замедлении времени. Ничего не замедлилось, просто соображать стал быстрее. Горсть песка летит в глаза стражников, сокрушительный удар ломает лицевые кости одного, удар ногой ломает голень второго, подхваченная дубина разбивает череп вдрызг. Тяжелая дверь летит в толпу, калеча всех без разбора. От неожиданного удара двое падают прямо в костер, пещера оглашается воплями и визгом, раскаленные угли летят, как трассеры. Дикари в панике шарахаются прочь, сбивая друг друга. Всего это Алексей не видит. Он бежит так, словно на финише ждут все награды мира и Нобелевская премия на десять лет вперед … просто жизнь.
