– Ирония неуместна, – не принял шутки Мордерер. – Это свидетели. Шарля снабжали всем нужным и ненужным через командира военной бригады. Он потребовал настоящих женщин, андроиды надоели. Полковник выполнил просьбу. Он поплатился жизнью, а Шарль свободой.

  – Женщины тоже?

  – Что? А-а, нет. Им заплатили и приказали забыть обо всем, что видели. Я не так кровожаден, как вы думаете. Уничтожили только одну, самую несдержанную на язык. Но вернемся к нашему делу, если вы не против.

  – Не против. Так зачем вам скромный интендант? Шпионить предложите?

  Мордерер ответил таким взглядом, что Алексей Павлович против воли покраснел.

  – Шпион из вас, извините…

  – Тогда что? – удивился Снегирев. – В не убили меня, как всех. Не взорвали эту пещеру, заметая следы. Какого черта!? И, позвольте заметить, шпионское мастерство дело наживное.

  – Вы – один из нас, – четко произносит Скэм. – Вы мутант высшего уровня!

  – Да-а? Вы это по глазам определили?

  – По анализам. Вы поступили в бессознательном состоянии и у вас сразу взяли образцы крови, тканей и спинномозговой жидкости на анализ. Так, на всякий случай. Шарль не хотел убивать вас сразу. К тому же вы проявили неожиданную прыть, защищаясь от боевых обезьян. Профессиональные солдаты выглядели куда хуже, чем вы. Дальнейшие наблюдения подтвердили предварительные выводы и Шарль решил опробовать на вас один экспериментальный препарат. Реакция была положительной. Именно поэтому вы живы.

  Последнюю фразу Мордерер произнес раздельно, по словам. Алексей Павлович прикусил язык. Он-то собирался уязвить собеседника ироничной фразой, “юморнуть” об умственных способностей Шарля – годами жить в пещере, это вам не хухры-мухры! – и тому подобное. Но узнать, что ты не человек! Вот так просто, в лоб – выведет из равновесия любого.

  – Какой препарат? – мямлит Алексей Павлович, украдкой разглядывая руки, ноги и живот.

  – Таблетки. Вам давали таблетки. Это и есть препарат, который меняет организм. Анализы подтверждали, что вы способны выдержать перестройку организма, – терпеливо объясняет Мордерер. – Анализы не простые, исследуются гены, ДНК и много чего другого. Считанные клиники в вашей стране может провести исследования на таком уровне.

  – Ф-фу ты, Господи! – бормочет Алексей Павлович, нервно прохаживаясь по залу. Сидеть на мягком диване просто невозможно, тело требует немедленного действия, кровь вскипает от избытка адреналина, надо бежать или драться, надо что-то делать!!! Какой, к черту, диван!

  – Да, так волнительно… но я продолжу свой рассказ и постараюсь быть кратким. А вы все же послушайте, меньше вопросов будет, – произносит Мордерер, с усмешкой наблюдая за нервными перемещениями Алексея Павловича. – Итак, бомж. Живым организмам свойственно сбиваться в стаи, так легче выжить. Я примкнул с обществу бродяг на одной из городских свалок. Иерархия подобных сообществ одинакова что у людей, что у животных – вождь, рядом преданные лизоблюды, далее следуют рядовые члены стаи. Я, как новичок, был на низшей ступени. Мне доставались самые плохие куски, иначе говоря объедки…

  – ?

   – Да-да, именно объедки, как ни странно это звучит в отношении свалки. Выбрасывают не только хлам и гниль, очень часто на помойке оказываются доброкачественные продукты только лишь потому, что срок годности заканчивается. А как много дорогих антикварных вещей! Вождь нашей стаи целый бизнес наладил. И весьма прибыльный! Притом, что сам имел всего лишь четыре класса образования. Ладно, черт с ним и его бандой полуграмотных ублюдков. На свалке я познакомился с очень странным типом по имени Мессинг. Разумеется, не тот Мессинг, который, по легенде, предсказывал судьбы Гитлера и Сталина, а другой. Это кличка, но она точно соответствовала его способностям.

  – Нострадамус на свалке? А чего не в цирке? – криво улыбнулся Алексей. – Там самое мест таким феноменам.

  – Выгнали его из цирка! Директор махинации с выручкой проворачивал, а Мессинг понял это с первого взгляда и рассказал всем. Новый директор, бывший клоун, оказался хлеще старого, но ума хватило избавиться от прорицателя. Сбагрил в другой цирк. Там история повторилась… в общем, Мессинг прославился так, что от него отказались все. Вот и очутился на помойке. Стал держать язык за зубами, ибо помойная мафия даже за припрятанную конфету горло перережет – да-да, именно так! – а кто станет искать бомжа?

  В кадре появляется рука со стаканом воды. Мордерер отпивает глоток, рука услужливо подхватывает стакан.

  – Так вот, этот помойный Мессинг – два высших образования, научная степень по психологии! – и объяснил мне причины моих неудач. Причем в качестве примера использовал ту самую стаю бомжей, в которой мы оказались. Он же высказал гипотезу о мутантах, которые живут среди нас.

  – Экстраполяция взаимоотношений бомжей на все человечество? Смело! – хмыкнул Алексей.

  – Адам Смит создал экономическую теорию, опираясь на взаимоотношения в отдельно взятой семье, – парировал Мордерер. – И она работает до сих пор! Во взаимоотношениях людей все просто – человеки, мягко говоря, недолюбливают тех, кто лучше их. Агрессивные бездарности стараются уничтожить всех, кто умнее и способнее. Умный человек не обязательно жесток и драчлив, не обладает наглостью, отсутствует подлость, алчность и гордыня. А мелкая дрянь наделена этими качествами в избытке, плюс хитрость вместо ума. Вот и вся теория моего Мессинга. Признайтесь, вы тоже не раз сталкивались с подобными существами.

  – Было такое, вы правы, – кивнул Алексей.

  – Именно поэтому достойные люди оказываются на обочине жизни, а ничтожества процветают.

  – Не всегда, – возразил Алексей.

  – Всегда! Добро всегда проигрывает злу. Если только оно не кулаками, клыками и стволами!

  – Но тогда это не добро!

  – Нет, оно самое, – махнул рукой Скэм. – Я вообще считаю, что добро и зло суть одно и тоже. Все зависит от направленности действия. Делаете благо себе – это лично ваше добро. Благо для всех – добро общественное и так далее. Фокус в том, что делая добро другим, вы, как правило, ущемляете свои собственные интересы, то есть во зло себе.