Успокоившийся Мордерер с интересом взглянул на Снегирева.

  – Но вам тоже не нравится, когда посредственности и даже просто дураки обходят вас?

  – Еще бы! Мне уже далеко за тридцать, а я все еще интендант третьего класса. Мои ровесники в полковниках и генералах ходят. Ну, или хотя бы заведующие отделами. А я? – вскипел Алексей. – Сижу вот тут, голый и грязный…

  – … и слушаю жалобы на жизнь бандита, террориста и грабителя, которым стал неудавшийся доктор наук! – иронично продолжил фразу Мордерер.

  Алексей Павлович недовольно засопел.

  – Да уж… с трудов-то праведных не построить палат каменных, Давид Ааронович!

  – Мораль вещь относительная, – заметил Мордерер. – Но с вашего позволения я продолжу… итак, я “пролетел”! Причем окончательно и бесповоротно. Знакомые рассказали – по секрету, разумеется! - что в молодые доктора наметили другого. Сына какого-то там партийного чиновника. А я … а мне… – скрипнул зубами Мордерер, – нечего соваться суконным рылом в калашный ряд. Переживал страшно! – невесело усмехнулся он. – Даже уйти из жизни хотел.

  – Еще бы! В двадцать лет такой удар не каждый выдержит, – заметил Снегирев.

  – Мне удалось чудом. А дальше было просто…

  Алексей слушал вполуха рассказ Мордерера. Банальная история неудачника. Учитель средней школы в провинциальном городке, пара неудачных браков, запои и даже небольшая отсидка в тюрьме за хулиганство. В итоге – бомж, бродяга без пристанища и средств к человеческому существованию. Алексей украдкой оглядывал помещение и удивлялся – неужели Шарль, эстет и сноб – ну, так он себя представлял! – жил в каменном мешке? Да, тут красиво, но пусто, как в карцере. Диван, кресло, стол – это же минимальных набор мебели, точно так комплектуется тюремная камера. Там пожестче, конечно, но в принципе тоже самое. Причуда гения? Но Шарль явно не дотягивался даже до уровня среднего мыслителя, т.е. выпускника факультета политологии университета г. Мухосранска. Откуда же такая склонность к образу жизни стоика? Или этот “ангел” все же ограбил старичка?

  – Алексей Павлович! – врывается в сознание ехидный голос Мордерера. – Вас интересует дизайн пещеры?

  – Намекаете, что я невежлив? – усмехнулся Снегирев. – Напротив, я внимательно вас слушаю. В конце рассказа вы объясните причины вашего нынешнего взлета … э-э … на вершину счастья. А потом предложите и мне поучаствовать на определенных условиях. Это тоже стандартный поворот приключенческого сюжета. Лучше объясните, за что Шарля прибили. Чем не угодил-то?

  – Его не прибивали, – ответил Мордерер. – Он жив, здоров и продолжает работу. А самостоятельности его лишили, потому что … ну, много возомнил о себе. Падишахом себя считал, вершителем судеб, – криво улыбнулся Мордерер.

  – В этой норе?

  Вместо ответа Мордерер негромко командует кому-то за кадром:

  – Откройте все.

  Тотчас стены раздвигаются вверх и вниз, взору Алексея Павловича открывается настолько удивительное зрелище, что он вскакивает, садится и опять встает.

  – Да, картинка не для интенданта третьего класса, – подчеркнуто равнодушно замечает Мордерер.

  За бутафорскими, как наконец-то догадался Алексей Павлович, стенами было настоящее жилище Шарля. Аляповатая мебель в стиле французского – а какого же еще? – “короля солнца” Людовика 14, ковры, гобелены, шторы и картины с изображением сцен из жизни французской знати того времени. В центре, на возвышении стоит манекен. Это просто вешалка для одежды, но какой! Шар, заменяющий голову, покрыт шапкой из золота. Головной убор сшит или связан, черт его знает! – из золотых нитей, по краям торчат золотые шипы, как у статуи Свободы перед Нью Йоркской гаванью – одним словом, солнце сияющее! На макушке торчит пучок страусиных перьев этакой переливчатой радугой. Непосредственно сам костюм точь в точь балетная пачка – облегающая куртка на боковых застежках, на груди солнце, на плечах эполеты солнца, рукава пышные с кружевами типа солнечные вспышки и тому подобное. Юбка, словно взбитые сливки, кокетливо прячет панталончики с завязочками. Далее следуют чулки – нет, колготки … лосины из золотой пряжи! Туфли женского фасона на каблуке и с бантиком, разумеется, тоже выкрашены золотой краской.

  – Он ЭТО носил? – осипшим голосом спрашивает Алексей Павлович.

  – С гордостью! Еще и парик. Вон там, на отдельной подставке. Своих волос было недостаточно.

  Рыжий парик надменно топорщился на круглой деревяшке, будто нахохленный воробей. За ним…

  – Там женщина!!! – вскрикнул Алексей Павлович, тыча пальцем. – Голая!

  – Можно не уточнять, голая или нет. Суть не меняется, – недовольно пробурчал Мордерер. И добавил громче: – Это кукла. Андроид для удовлетворения сексуальных потребностей.

  – Она активирована? – живо поинтересовался Алексей Павлович.

  – В рабочем состоянии. А вам-то что?

  – Ну, мало ли… накинется еще, – пошутил Алексей Павлович.

  – А знаете, вы правы, – после непродолжительной паузы произносит Мордерер.

  Он смотрит на верхний угол экрана, куда выводится техническая информация об аппаратной начинке жилища Шарля.

  – Да что вы говорите! – пробормотал Алексей Павлович, отступая на шаг и прикрывая ладонями “навесное оборудование”.

  – Все, отключили… Надеюсь, вы не разделяете вкусов Шарля?

  – В одежде – нет! – твердо ответил Алексей Павлович. – Надувными бабами тоже не пользуюсь. Но я так понимаю, что дело не в этом?

  – Отчасти. Шарль хороший ученый, но его подводит неуемное желание взять от жизни все - был когда-то такой рекламный слоган. Барахло и камешки – ладно, но ему женщин подавай, целый гарем!

  – Так оригинально!