– Значит, студенты … вот засранцы пустоголовые! Только об одном думают! Ну, я им покажу на экзаменах кузькину мать с многодетными родственниками!!! – рычит Волошский, размахивая руками и подпрыгивая, словно исполняет сложный ритуал вызывания духов кузьки, его матери и родственников с детьми.

  – Эй-эй, док! Студенты всего лишь дети! – со смехом восклицает Алексей. – А что такого необыкновенного в этом непентусе аттенборо?

  – Все! Все необыкновенное! Это один … это одно из самых крупных растений хищников, даже крыс глотает. Обитает в горах на филиппинских островах, встречается только там и нигде больше, – объясняет Волошский, успокаиваясь. – Здесь его не может быть, мы находимся ниже уровня моря, совершенно другие условия, влажность не та … не может его здесь быть никак!

  – Но оно есть и с этим не поспоришь. Увы, мой друг, суха теория, а древо жизнь бурно зеленеет! Хотите кофе, доктор?

  – Идите к черту, Алексей Павлович.

  Снегирев смеется. Легкое дуновение ветра несет аромат горячего кофе, смешивает его с запахами цветов и травы, добавляет толику влажной пыли водопада. Волошский глубоко, всей грудью вдыхает необыкновенный воздух, закидывает голову назад, разводит руки и поднимается на цыпочки. Наташа обходит по кругу доктора наук, который то ли медитировать собрался, то ли матом ругаться, кладет на стол растение. Поверхность раструба масляниста на вид, источает дурной запах и покрыта фиолетовыми пятнами.

  – Гадость какая! – кривится Алексей.

  – Т-сс … молчите! – делает страшное лицо Наташа. – Доктор вас живьем съест.

  – Да-да, и кофиём запью! – отзывается Волошский.

  Он подходит к столу, внимательно рассматривает растение со всех сторон, даже нюхает. Затем достает смарт и делает несколько снимков, которые тут же отсылает.

  – М-да, древо жизни… идемте, Наталья Владимировна, покажете мне, где нашли. Возможно, неподалеку обнаружим корневище. А вы, Алексей Павлович, пока разливайте и достаньте бутерброды из сумки. И прикажите студентам собраться, может понадобиться их помощь.

  Алексей хмыкает, пожимает плечами. Смарт, в базу которого предварительно “вбиты” номера всех членов экспедиции, нажатием кнопки посылает циркулярный сигнал сбора. Сумка с припасами прячется под столом, пришлось стать на четвереньки. По раздутому боку ползет крупный усатый жук и Алексей вынужден напялить очки, что бы рассмотреть – вдруг ядовитый! Да нет, жук как жук… мелькает тень, нечто тяжелое падает на стол, отчего столешница трещит и прогибается посередине. Жук исчезает, на его месте появляется громадная рваная дыра, выплескиваются наружу хлебные крошки, клочья салфеток и брызги майонеза. Грохочет пулеметная очередь, пули визжат над головой. Ножка подламывается, стол кренится. Через край свешивается окровавленная голова настоящего чудовища, оскаленная пасть истекает слюной, дышит смрадом, желтые клыки размером с мизинец взрослого человека угрожающе целятся прямо в лицо Алексея.

  – Отходим! Все к вертушке! – раздается крик сержанта.

  Тишина исчезает под напором выстрелов, криков людей и рева чудовищ. Алексей Павлович сидит под столом, как кот на песке, только головой вращает. Видно, как со всех сторон сбегаются люди, за ними гонятся странные существа, покрытые серебристой шерстью с темными пятнами, как у гиен. Очень похожи на человека, но с собачьими головами. Твари очень быстры, двигаются на задних лапах, изредка помогая передними. Мешают гладкие камни, которые рассыпаны по земле. Капли воды делают их скользкими и собакоголовые чудища промахиваются, прыгая на людей. Но не всегда – трех студентов сбивают с ног. Твари мгновенно перегрызают горло, ломают и вырывают конечности. Люди умирают быстро, их крики заглушает довольное рычание чудовищ.

  Алексей Павлович оглядывается – совсем рядом - руку протянуть! – висит мертвая голова клыкастой твари. “Господи, да это же павиан! – понимает Снегирев. – Только какой-то странный, больше на человека похож. Это гибрид, генномодифицированный организм! Но откуда здесь …” Пулеметная очередь оглушающе гремит прямо над головой. Блестящие новенькой латунью гильзы сыплются чуть ли не на голову, раскаленный металл шипит и пускает облачка пара, касаясь влажной земли. Лабораторный стол отлетает, будто сорванный ураганом, голос пулеметчика рычит прямо в ухо:

  – Убирайся отсюда!!!

  В следующее мгновение солдат валится с ног, пулемет падает прямо перед лицом Алексея Павловича, хищно вонзив сошки в землю. Глухо лязгает патронная коробка, запах сгоревшего пороха проникает в легкие. Время останавливает стремительное течение, звуки боя сливаются в краткий гул и только железный лязг патронной коробки звучит в ушах, будто приказывает металлическим голосом – бери!

  – Возьми! – шепчет немеющими губами Снегирев, чувствуя, что немеют пальцы и руки наливаются тяжелой водой. Инстинкт труса говорит, что оружие брать нельзя, убьют, а у безоружного есть шанс вымолить жизнь. Вываляться в грязи, облизать ноги врага и плачущим, прерывающимся от рыданий голосом выпросить жизнь. Пусть ничтожную, мерзкую и никому, кроме тебя самого, ненужную, но все же жизнь, хоть какую-то форму существования белкового тела. Стыд не дым, глаза не выест, брань на вороту не виснет и так далее…

  – Бери пулемет, трус!!! – кричит Снегирев так, что срывает голос и последнее слово фразы сливается в утробный рык. Ожившие пальцы сжимают рукоять, палец ложится на спусковой крючок, левая рука удерживает ствол за скобу. Но вскочить и принять позу рэмбы из популярного старого фильма не получилось. Пулемет оказался неожиданно тяжелым, даже странно, как невысокий солдат с ним управлялся. Алексей невольно оглядывается на лежащего без движения парня, с удивлением замечает что крови нет, вообще ран не видно! Только из шеи под скулой торчит знакомый шип, вонзившийся точно в то место, где проходит сонная артерия. Павианы, даже человекоподобные, не умеют стрелять ядовитыми шипами! По телу пробегает холодная волна. Напрягая все силы Алексей Павлович пытается вскинуть ствол повыше, от усилий ноги подгибаются. Они бы вовсе разъехались на мягкой земле, но альпинистские шипы не дают. Палец невольно жмет курок и пулемет послушно изрыгает железо и пламя. Сноп огня вырывается из ствола, приклад толкает в плечо и оружие в точном соответствии с законами физики неудержимо задирается к небу. Алексей Павлович в панике хочет удержать пулемет, но не получается, он сильнее! Черное тело заслоняет небо, Снегирев поднимает взгляд – здоровенная, как осенняя свинья, полуобезьяна-получеловек, летит прямо на него, вытянув когтистые лапы, пасть разинута и клыки вот-вот разорвут в клочья. Продолжая стрелять, пулемет задирается выше и Алексей Павлович видит, как пули вырывают из туловища обезьяны куски мяса вместе со шкурой, грудь покрывается кровавыми дырами. Пули пробивают голову, кроша клыки и лобную кость, как сосульки. Волосатая тварь умирает в прыжке и Снегиреву остается только сделать шаг в сторону, чтобы не быть сбитым с ног. Нога упирается во что-то, Алексей Павлович теряет равновесие и только большой плоский камень спасает его от позорного падения. Пулемет умолкает, сошки касаются каменного стола, Алексей Павлович упирается боком и замирает на месте. Чуть ниже, по тропе торопливо карабкаются на четвереньках мутанты. Они мельче и не такие прыгучие, как те, что нападали первыми, но не менее опасны. До них всего два десятка шагов, раздумывать некогда. Приклад упирается в плечо, палец жмет на спусковой крючок. Снегирев расстреливает противника короткими очередями, интуитивно понимая, что непрерывная пальба проку не принесет. Тварей буквально сметает с тропы, мертвые тела катятся кубарем вниз, оставляя пятна крови и клочья шерсти. Справа в кустах краем глаза замечает шевеление, пулемет поворачивается… из высокой травы выскакивает Волошский, держа за руку Наташу. Следом за ними шустро ковыляет на трех лапах мутант, морда и грудь в крови, передняя лапа прижата к груди, в когтях зажат клочок камуфляжной ткани.