– Вам надо отдохнуть, майор. Вам и вашим солдатам. Полгода на передовой трудно выдержать, среди фронтовиков нередки психические расстройства. Вам присвоено воинское звание полковник, вы назначены на должность заместителя начальника оперативного отдела Западного направления. Ваши солдаты…

  – Заткнись, мерчендайзер! – грубо обрывает Знаменский. – Мой прапрадед четыре года дрался с фашистами без выходных и праздников, дожил до ста лет и умер, придавленный сосной, которую сам спилил. За сколько ты купил Сару Абрамовну, гнида? Думаешь, никто не понимает, для чего твои гориллы в эти развалины лезут?

  – Мои, как ты, майор, выразился, гориллы, – едва сдерживаясь отвечает Мордерер, – хотят не допустить катастрофы. Потому что такие, как ты, отмороженные нацисты, могут сломать то, что строилось с таким трудом десятилетиями. Таким, как ты, невозможно понять, что Земля наш общий дом.

  – Ага, – кивнул Знаменский. – Конечно! И самые лучшие комнаты в этом доме должны занимать подобные тебе Давиды, Аароны, Ицхаки и Натаны. Остальным уготовано место в подвале. Да на Земле не осталось угла, где бы подобные тебе не гадили! Вас изгоняли отовсюду. Там, где вы появлялись, лилась кровь, брат шел на брата и целые страны приходили в запустение. Ваше проклятое племя, словно плесень, появляется там, где можно обмануть, ограбить, оклеветать и отобрать имущество. Знаешь, когда я поверил в Бога? Когда Он уничтожил вас! Но вижу, кое-кто остался. Покрасил волосы, вставил голубенькие линзы и шкурку осветлил. Только вот натура осталась черной.

  Знаменский говорил спокойно, даже чуть-чуть лениво и улыбался. Только улыбка эта смахивала на волчий оскал.

  – Выруби эту хренову связь, солдат! – приказывает майор. – Вообще удали из базы данных адреса. Показывай обстановку на месте боестолкновения, а не эти генномодифицированные морды.

  Связист немедленно исполняет команду, пальцы касаются иконок управления, но ничего не происходит – на экране по-прежнему физиономия Мордерера. Левая бровь приподнимается, лицо принимает глумливое выражение. Знаменский смотрит на солдата, тот мгновенно покрывается потом, пальцы уже не касаются, а давят клавиши и кнопки, как ядовитых насекомых, однако компьютер отказывается подчиняться. Солдат оборачивается, бледное лицо перекошено, в глазах царит ужас:

  – Товарищ майор, я не знаю, что происходит!

  – Я расскажу, что происходит, – звучит из динамиков насмешливый голос Мордерера, лицо на экране кривится в ироничной улыбке. – И пожалуйста, не расстреливайте солдата, майор, он не виноват. Итак, по порядку: связь отрубится по моей, а не твоей команде. Это скоро! Затем прилетят снаряды с радиовзрывателями, рвутся они на определенной высоте, чтобы зона сплошного поражения точно соответствовала району дислокации твоего батальона. Кто не спрятался, я не виноват! – ухмыльнулся Мордерер. – Далее: ответного удара не получится, так как система электронного подавления уже включена, твои снаряды и ракеты взорвутся в воздухе. Ракета с взрывным генератором уже запущена, она уничтожит всю твою электронику, как при ядерном взрыве. На помощь своих не надейся – этот район уже закрыт, твой батальон никто не видит, ни самолеты радиоэлектронной разведки, ни спутники. Работает только один канал лично для меня. И последнее – электромагнитный удар уничтожит все источники энергии, которые у тебя есть. Даже личный коммутатор работать не будет. Ты станешь слеп, глух и нем, майор. Ты и твои солдаты сможете только кулаками махать.

  – Что ж, и этого немало! – усмехнулся Знаменский. – Пехоту все равно бить будем.

  – Эту не побьете, – заверил Мордерер. – Я натравлю на вас нелюдей, тварей, полученных в результате скрещивания гиены и человека. Сильные, быстрые, челюсти на раз перекусывают лошадиную ногу, они не знают страха и жалости– не потому, что такие отважные, просто у них в мозгу есть маленькая такая ампула – она делает их абсолютно управляемыми. Оружие поможет мало, потому что одной пулей их не возьмешь. Шкура крепкая, регенерация быстрая, лобная кость увеличена втрое и череп конусовидный. Подскажу – чтобы убить, надо пробить сердце или мозг. Но гиенолюди тоже это знают, – улыбнулся Мордерер, – и так просто убить себя не дадут. Удачи, майор!

  Тотчас экран покрывается рябью, изображение пропадает, приборы отключаются один за другим. Последним гаснет освещение. Не теряя времени Знаменский выскакивает из салона, автомат изрыгает очередь в небо.

  – Все в укрытие!!! – кричит комбат изо всех сил.

  Опытным солдатам дважды повторять не надо. В мгновение ока все оказываются в блиндажах, под броней боевых машин. Несколько человек замешкалось, но стремительно приближающийся вой реактивных снарядов подстегивает лучше кнута и солдаты бросаются под защиту каменных козырьков со скоростью убегающих мышей. Знаменский прячется под днище КШМ, солдат связист уже там, лежит, обхватив голову в шлеме ладонями.

  – Думаешь, не пробьет? – с иронией спрашивает Знаменский.

  – Чего? – не понял солдат.

  – Ладони, говорю, не пробьет?

  Солдат молча сует пальцы под шлем, вжимает голову в бронежилет и даже задницу пытается сунуть. В черепашку ниньзя играет!

  Взрывы на высоте похожи на хлопки новогоднего салюта. Только вместо сияющих шаров, искрящихся комет и звездочек к земле устремляются тысячи стальных стрел. По броне словно град барабанит, земля покрывается тысячами микровзрывов, после которых остаются ямки, будто оспины на коже. Булыжники, из которых сложены стены крепости, крошатся в пыль, остатки стен тают на глазах, по воздуху плывут облака пыли. Обстрел прерырывается, солдаты осторожно выбираются из укрытий. В наступившей тишине громко и четко раздается матерная ругань – шрапнель изрешетила походные кухни, они буквально разорваны на кусочки. От приготовленной посуды остались клочья пластика.

  Стремительно и ловко, как леопард, Знаменский забирается на выгнутую спину штабного бронетранспортера, под ногами мерзко хрустят осколки шрапнели, согнутые от удара о броню стальные стрелы похожи на задранные хвосты скорпионов и норовят проткнуть подошвы. В руках командира батальона появляется старый добрый бинокль. Электронный дальномер не работает, но оптика цела, сложная система линз исправно показывает то, что происходит в радиусе трех километров.

  – Хреново дело! – шепчет комбат.

  К крепости быстро приближается огромная толпа странных существ, покрытых шерстью, с двумя руками и ногами – будто люди в шкурах, но головы имеют клиновидную форму, как у ящериц, а челюсти вытянуты вперед.