Знаменский бросает взгляд на равнину. Ветер разгоняет облака, дождь обиженно уходит, подбитый глаз солнца с прищуром выглядывает из-за туч. Унылая и мокрая, как собака после купания, земля оживает. Сверкают лужи и озерца, жухлая трава выпрямляет согнутую спину, редкая поросль деревьев тянется к свету. Майор надевает ТОЧКу – тактические очки командирские. Пятикратное приближение дает возможность увидеть любую мелочь на расстоянии до четырех километров, мини радар услужливо отмечает на стекле зеленые точки БТР разведывательных групп. Машины идет медленно, тщательно ощупывая землю минными радарами в поисках неразорвавшихся снарядов и мин. Параллельно просматривается пространство на километры вокруг, любой движущийся предмет вызывает подозрение. Но признаков присутствия врага не обнаружено и дозоры продолжают двигаться расходящимся радиусом.

  – Товарищ майор! – раздался рядом взволнованный голос командира инженерно-саперного взвода.

  – Слушаю вас.

  – При обследовании развалин обнаружена шахта глубиной сто метров. Вход завален.

  – Вот как? – вяло удивился Знаменский, продолжая наблюдать за местностью. – Наверно, владелец замка налево ходил.

  – Сканер показал лифтовое оборудование. Внизу малый зал с какими-то металлическими ящиками, дальше еще один зал, от которого идут отводы диаметром пять метров. Отводы уходят на запад и юго-запад, конца не видно.

  – И что это может быть, по-вашему? – спрашивает Знаменский, сдвигая очки на лобную часть шлема. Вялости в голосе, как ни бывало!

  – Предполагаю ядерный фугас, товарищ майор!

  – Что-что!? Какой еще фугас, лейтенант!

  – Ядерный, – повторяет командир саперов. – Уровень радиации в шахте выше обычного в несколько раз. Источник повышенного излучения находится во втором зале. Приборы показывают наличие большого количества металла, динитроанизола и нитротриазолона. Это…

  – Знаю, – обрывает на полуслове Знаменский. – IMX-101, взрывчатый состав пониженной чувствительности, применявшийся для снарядов крупного калибра. Проникнуть в шахту можно?

  – Не знаю, – развел руками командир саперов. – Вход залит бетоном и взорван. Нужно горнопроходческое оборудование, которого у нас нет.

  – Должен быть запасной вход. Ищите!

  – Есть!

  Знаменский садится на полукруглый кусок гранита, снимает шлем. Ветер ворошит влажные от пота волосы, сует холодные щупальца за воротник. “Та-ак, сопоставим факты! – напряженно думает майор. – Отдельный батальон тяжелой пехоты за каким-то овощем отправляют в европейскую пустыню оборонять развалины древнего замка – раз! Неожиданная бомбежка района прибытия стратосферным бомбером – два! Обнаружена закладка – предположительно! – ядерного фугаса – три! Что еще? Пока ничего, но…”

  – Товарищ солдат, передайте начальнику штаба собрать командование на совещание в КШМ. Сейчас! – приказывает Знаменский связисту, копошащегося рядом со спутниковой антенной.

  – Итак, товарищи офицеры! – начинает совещание Знаменский. – Прямо под нами, на глубине сотни метров находится некий предмет. Командир саперов утверждает, что это ядерный фугас. Борт, которого мы должны дождаться, во что бы то ни стало, судя по всему, доставит специалистов по разминированию этого самого фугаса. Если так, то понятно, для чего мы здесь – не допустить захвата фугаса противником. Почему сразу не сказали? – скривился Знаменский. – Тоже мне, тайна великая! О том, что вдоль границ стран бывшего соцлагеря заложены ядерные фугасы, стало известно сразу после развала военного союза стран Варшавского Договора. Фугасы демонтировали, шахты взорвали.

  – Получается, не все демонтировали, – произнес начальник штаба. – Но почему столько лет ничего не делали?

  – Информация была засекречена на высшем уровне, – ответил Тимофеев. – Демонтаж ядерного фугаса технически сложная задача. И дорогостоящая. Решили ничего не трогать, понадеялись – авось само рассосется. Видимо, произошла утечка, командование мигрантов узнало о фугасах и решило захватить их.

  – Получается, бомбардировка бродячим роботом не была случайной?

  – Получается. И нам повезло, что мы вышли в заданный район раньше установленного времени.

  – Прошла куча лет! В каком состоянии этот фугас! – воскликнул начштаба.

  – Полагаю, очень хреновом, – ответил Знаменский. – Потому и летит сюда борт №4587 со специалистами по этим штукам. Кстати, Василий Николаевич, откуда вам известно все о фугасе?

  – Я предполагаю, – смутился Тимофеев.

  – Да? Ну, ладно… черт, как-то неуютно сидеть голым задом на атомной бомбе! Хотя за столько лет вряд ли там что-то уцелело. Вот что…

  Знаменский не успевает закончить фразу. Оживает сразу вся аппаратура боевой информационно-управляющей системы, на лицевой панели вспыхивает красным цветом слово “Тревога”, главный компьютер последовательно выводит информацию на интерактивный стол. Офицеры невольно встают, взгляды всех устремляются на электронную карту, на которой в режиме реального времени показана колонна противника. Почти полсотни бронированных машин движутся по направлении к замку. Изображение транслируется со спутника, можно разглядеть каждый “борт”.

  – БМП “Брэдли” старой модели, с пулеметами, – кривится начальник штаба. - Танков нет, головного дозора нет, боковых тоже… в наглую прут!

  – Да, как на параде, – согласился Знаменский. – От них до замка сто пять километров, на такой скорости будут здесь минут через сорок … артиллерия!

  – Я, товарищ майор! – отозвался командир артдивизиона.

  – Приказываю уничтожить все “железо” противника, готовность через десять минут!

  – Есть! – срывается с места артиллерист, на ходу отдавая приказания по коммутатору.