— Прости, мне пора. Я должен сообщить Тобираме-сану, что ты проснулась.

Он настолько поспешно вышел из палаты, что Шион даже не успела сказать, как ей жаль, что он не понимает ее. В прочем, ее это не удивляло. Она была уже совершенно на другом уровне, видела и испытала больше, чем он. Для него весь мир был по-детски черно-белым, а Шион познала и другие краски.

Спокойно доев грушу, она села на кровати, развернувшись лицом к окну. Коноха за окном жила своей будничной жизнью, ничего в ней не изменилось. Но эта беззаботность, с которой люди ходили по улицам, неприятно кольнула Шион. После этой миссии она поняла, что люди вокруг не осознают, через что проходят шиноби, чтобы другие жили под мирным небом.

Сил было немного, но Шион потихоньку встала и потянулась вверх, разминая спину, плечи и руки. Она подошла к стене и приложила к ней руку. Осторожно, чтобы не навредить себе, она пропустила ее насквозь. Сохранять концентрацию было непросто, но на несколько минут ей это удалось. Затем Шион повторила то же самое с другой рукой, а потом с обеими.

«Посплю еще немного и уже точно восстановлюсь», — решила она, возвращаясь обратно под одеяло.

В это мгновение дверь палаты распахнулась, и Шион увидела Тобираму. Улыбка на ее лице появилась до того, как Кисараги успела это понять.

— Я рад, что ты себя хорошо чувствуешь и соблюдаешь постельный режим, — сказал он, садясь на край кровати.

Шион раскрыла одеяло и, приблизившись к Тобираме, крепко обхватила его тело руками, а носом зарылась в волосы. Она почувствовала, что он был очень скован, напряжен, и тогда она нежно поцеловала его чуть ниже уха в шею, чтобы тот расслабился.

— Шион, — дернувшись, Тобирама уверенно взял ее за плечи и отодвинул от себя. — Я пришел поговорить с тобой.

— Мы столько не виделись с момента нашего прощания у тебя дома. Я скучала.

Тобирама не ответил ей, а только поджал свои тонкие губы так, что они превратились в узкую полоску с опущенными вниз уголками.

— Об этом мы тоже поговорим, но сначала о твоей миссии.

Сердце Шион тревожно забилось. Он был суров, совсем не так она себе представляла их разговор наедине. Конечно, она фантазировала, что разговоров не будет совсем, а только безудержная страсть и любовь. Но Тобирама был холоден, как будто чужой человек.

— Ты перешла все границы во время битвы во дворце, — начал он. — Я знаю, что ты все еще верна Конохе, но хочу услышать это от тебя. Хочу убедиться, что это не мои иллюзии.

— О чем ты? Я довела дело до конца! — она неосознанно повысила голос. — Я сделала все, что от меня требовалось. Сыграла предателя, как это и было задумано.

— Ты убила одного из нукенинов, когда задание было оставить его в живых для получения информации.

— Еще повесь на меня ответственность за преступления, которые мне пришлось совершить во время того, как я была в Кинрэнго, — посмеялась Шион. — Сасаяма пытался убить меня.

— Абураме сказал, что он был уже повержен и не представлял угрозу.

Шион прищурилась.

— То есть ты готов довериться экспертному мнению Абураме, который впервые в жизни видел этого нукенина? Да он даже понятия не имел, что мог сделать Сасаяма. Он не знал, было ли еще что-то напоследок у него. И знаешь, в тот момент я не была готова поставить свою жизнь на мнение Абураме. Я сделала так, как посчитала самым безопасным для всех.

— Ты забыла, что приказы не подлежат обсуждению? Я тебя ни в чем не обвиняю, хотя мог бы. Я лишь разбираю произошедшее и констатирую факты. Чтобы ты сделала правильные выводы. Приказ был четким, значит вместо того, чтобы убивать нукенина, который может дать информацию, ты должна была обезвредить его. Обезвредить так, чтобы это было безопасно для всех!

Шион закатила глаза.

— Ладно. Я поняла. «Оставлять в живых». Еще будут какие-то замечания, сенсей?

— Неподобающее поведение во время битвы с Какузу. И после ее завершения.

— А здесь-то что не так? — всплеснула руками Шион. — Он пойман. Кинрэнго больше нет. Миссия выполнена. Какузу казнят! Что еще нужно? Как ты хотел, чтобы я себя вела? Вот так? — она вскочила с кровати и начала кривляться. — Ха, Какузу! А я тебя обманула! Ха-ха! Все это время я работала на Коноху! А ты мне доверился, еще и помогал, оберегал, а должен был бы сдать меня своим дружкам за убийство ваших ирьенинов! Развела тебя, а ты верил!..

— Хватит паясничать, — Тобирама отдернул ее за руку и опрокинул обратно на кровать. — Ты в тот момент сомневалась и не хотела этой битвы! Ты не хотела, чтобы я поймал его, признай это!

— Нет, не признаю! Все не так… — Шион вырвала свою кисть из его захвата. — Ты просто не понимаешь… Если бы я ему рассказала, то он наверняка встал бы на нашу сторону. Он вовсе не такой злодей, каким выглядит. И он совершенно не хотел нападать на дворец и убивать дайме. Я же писала это в своем отчете!

— Тебе перечислить все преступления, которые он совершил, начиная от нападения на Хашираму несколько лет назад? Или…

— Вот тут как раз и кроется весь смысл, Тобирама! — перебила она и погрозила указательным пальцем. — Это все было планом его каге и старейшин. Они предали его, понимаешь? Дали задание убить Сенджу Хашираму. А когда ему это не удалось, чтобы избежать войны и своего неминуемого поражения, свалили всю вину на него. Мол, это он действовал по собственному желанию и будет наказан за это. Ты представляешь, чтобы преданный шиноби сам замыслил и выполнил такое? А потом он отомстил им за себя и сбежал. И правильно сделал. Зачем ему гнить в тюрьме не за свои ошибки.

— Я не знаю, как было на самом деле. Но ты рассматривала вариант, что он тебе солгал? И официальная версия — это правда? — спросил ее Тобирама. — Что он позарился на то, чтобы убить Хашираму и обрести всемирную славу. И что он совершенно справедливо был наказан за это. Что если он солгал тебе?

— Нет, — ухмыльнулась Шион. — Он рассказал это в такой момент, на эмоциях… Это не был холодный расчет. Ты его не знаешь!

— Как будто ты его знаешь. Хорошо, даже если это все правда, что он тебе сказал. Но его последующая жизнь и поступки говорят лишь о его преступной сущности. Ты не можешь отрицать тот факт, что он нукенин.

— Какузу не такой как другие, пойми! Его просто предали самые близкие, кто растил его…

— Ты не понимаешь, что говоришь! Какая бы причина не была, как бы сильно его не обидели в жизни — преступление есть преступление.

— Но…

— Я мог убить его прямо там, во дворце, но мой долг шиноби обязывал оставить его в живых до выяснения всего необходимого. Иноске извлечет воспоминания, их засвидетельствует судебный совет нескольких стран, и Какузу будет казнен.

— Я знаю, но… — Шион отстранилась от Тобирамы и прикрыла намокшие глаза ладонью. — Прошу, я должна все объяснить ему…

— Ему не нужны твои объяснения, поверь мне. Он понимает, что это было твое задание. Ты шиноби. И он тоже им когда-то был.

— Какузу и сейчас шиноби…

— Он нукенин, — резко отрезал Тобирама. — Это разные вещи!

Шион подтянула колени, обхватила их руками и уперлась лбом в них. Ядовитое чувство вины перед Какузу съедало изнутри, и она была совершенно бессильна перед этим. Она поняла, что должна была рассказать ему о своей миссии раньше, чтобы он знал, что его ждет. Чтобы у него была возможность передумать и не идти в этот злополучный дворец. Он ведь вовсе и не хотел убивать дайме. Он был готов убить собственных напарников, только чтобы не делать этого. Но все сложилось иначе. Теперь его казнят. И все из-за того, что Шион трусливо прикрылась правилами и приказами. Ее друг лишится из-за нее жизни, а ведь все могло быть по-другому. Его давным-давно предали близкие люди, но у него появилась Шион. И Какузу мог бы встать на правильный путь после нескольких лет одиночества. Но она тоже оказалась предателем.

— Шион, — Тобирама коснулся ее руки, и она, протерев ладонями заплаканное лицо, подняла голову. — Ты сможешь это пережить. Походишь на терапию к Сэри-сан, и все будет как прежде.