Тобирама был уверен, что Яманака ошибается. Шион всегда была открытой, быстро заводила друзей, но не разбиралась в людях. Хоть она и знала, что ее окружают нукенины, но ей надо было наладить с ними контакт. По всей видимости, она просто заигралась. Сенджу уже знал, что ему предстоит нелегкий разговор с ней, в котором он расставит все по местам и вернет Шион правильную картину мира.

Почувствовав, как друг удаляется по коридору, Тобирама пересел на диван к Сэри. Она мягко опустила голову на его ноги, подтягивая свои колени к груди. Тугой комок тоски внутри него затрепетал под натиском нахлынувшего удовольствия и растворился, оставляя после себя пустоту. Как только им придется вновь разойтись, этот комок вернется обратно, станет еще больше и тяжелее. Но сейчас Тобирама с облегчением выдохнул. Он зарылся пальцами в бархатистые волосы Сэри, перебирал пряди, водил подушечками вверх и вниз по тонкой шее, к которой хотел прикоснуться губами.

— Я так скучала по тебе, — произнесла она, ослабленными пальцами сжимая его бедро. — Я чувствую, что скоро засну, и, скорее всего, ты тоже. Но нас не должны застать в таком двусмысленном положении.

— Ты права. Но мне вдруг показалось, что если бы застали, то все стало бы гораздо проще.

— Мы бы оказались в еще худшем положении, чем сейчас.

— Хуже, чем сейчас сложно представить.

— Мне тоже. Мне противно от себя самой, — Сэри поднялась и закрыла лицо ладонями. — За то, что сотворила с твоей жизнью. И со своей. Это я во всем виновата… Я знаю единственное верное решение в этой ситуации, но именно его и страшусь.

Тобирама не стал ее перебивать своими репликами, а просто ждал, когда она сама все озвучит. Он тоже видел здесь лишь один исход. Общество не примет их отношения даже после ее развода с мужем, но Тобирама чувствовал в себе несгибаемую волю к тому, чтобы изменить это общество с его закостенелыми правилами. Все люди совершают ошибки, но это не значит, что их жизнь от этого должна быть закончена в несчастии и вечном страдании от последствий этих ошибок.

— Я должна развестись с мужем, — на одном дыхании быстро произнесла Сэри, убрав руки от лица. — И буду надеяться на то, что после этого в нем останется хоть капля сострадания ко мне, и он позволит моему сыну остаться со мной.

Тобирама понимающе кивнул и нежно провел тыльной стороной ладони по ее щеке, смахивая появившуюся слезинку.

— Я знаю, что тебе страшно об этом думать, но я все равно это озвучу. Когда начнется бракоразводный процесс, со стороны людей польется вся возможная грязь на нас. Но, — он сделал паузу, и Сэри посмотрела в его глаза. — Оставаясь в таком положении, как сейчас, ты рискуешь разрушить жизнь своего сына еще больше. Он будет видеть, что его отец, мужчина, глава дома, может себе позволить вот так низко обращаться со своей семьей, с женщиной, которую выбрал. Мораль, совесть, убеждения и ценности для Йоичи станут ограничиваться лишь его собственным эго. Все общение с людьми будет заключаться в том, чтобы доказать им свое превосходство, унижая их и доминируя над ними. Такого сына ты хочешь воспитать? Как думаешь, кем станет шиноби с таким набором качеств и с такой картиной мира?

— Ты прав, прав в каждом слове! Но общество не меняется по щелчку пальцев. Если Шого будет милостив, он оставит моего сына со мной. Но люди… Они будут гнобить меня и Йоичи. Он станет изгоем, и я этого боюсь, я уже бывала в таком положении! И не хочу такую судьбу своему сыну, — ее голос дрожал, а глаза наполнились слезами, и она безуспешно пыталась подавлять их. — Мне невыносимо и от мысли, что я своей несдержанностью уже запятнала и твое имя в этой истории. Ты бы никогда не перешел черту, если бы в тот вечер я не напросилась пойти с тобой. А теперь клан Сенджу смешают с грязью, и люди не позволят такому как ты стать следующим хокаге.

— Я никогда и не думал становиться следующим хокаге. И про черту ты ошибаешься. Да, пусть ты и напросилась тогда, но я знал, к чему все может прийти. Именно поэтому я даже не хотел приходить на тот фестиваль. Я знал, что увижу там тебя, и знал, как невозможно мне будет смотреть на тебя и не сметь даже прикоснуться, — Тобирама большими пальцами вытер ее слезы, а затем притянул Сэри к себе. Она прижалась щекой к его холодному доспеху. — Мы оба и в равной степени виноваты в том, в каком положении сейчас оказались. Да, общество так и поступит с нами. И в более взрослом возрасте твой сын поймет, по какой причине люди к нему относятся пренебрежительно, смотрят с отвращением. На него будет выливаться вся гниль, на которую только способны низкие люди. Но еще Йоичи будет видеть гордую женщину, куноичи. Смелую и решительную мать, которая не испугалась трудностей. И поймет, что счастье человека не заключено во мнении общества о его персоне.

Тяжелое дыхание Сэри замерло. Она приподнялась и глазами, полными слез, посмотрела на Тобираму.

— Хочешь, я прямо сейчас перенесу нас отсюда? — спросил он.

Сэри приблизила свое лицо к нему и коснулась своим лбом его лба. Тобирама счел этот жест за согласие. Он подхватил Сэри за талию, и, поднявшись на ноги, с помощью Хирайшина перенесся в свой дом.

========== Глава 26 ==========

Шион открыла глаза и почувствовала тяжесть в теле. Конечности затекли, спина ныла из-за жесткого больничного матраца. Она не успела оглядеться по сторонам, как на нее налетел Тэнджи.

— Ты очнулась! — радостно вскрикнул он.

— О! — щурясь от лучей полуденного солнца, с улыбкой произнесла Шион. — Давно не виделись!

— Медсестры мне сказали, что ты в порядке, просто спишь. Но я так волновался! Как ты?

— Живая, — усмехнулась она. — И, честно сказать, голодная.

— Держи, — он передал ей грушу из полной корзинки на прикроватном столике. — Я утром принес.

— Сейчас полдень, а ты тут с утра? — удивленно произнесла Шион, заметив через открытое окно, что солнце в зените. — Тобирама будет недоволен, — усмехаясь, она жадно откусила кусок груши.

— Сенджу-сан часто недоволен. Но сейчас ему не до меня. Сегодня приехала делегация из Страны Рек во главе с сыном дайме, Накагава Тецуро. И скоро должны появиться представители из Кири. А завтра утром обещали прибыть из Таки.

— Для суда над Закуро и Какузу, — кивнула она, а сердце сжалось. — Он состоится завтра?

— Да, думаю, да. Но может, и через день. Меня в подробности толком не посвящали.

Оправдательный приговор Какузу не светит. И Шион во что бы то ни стало должна с ним поговорить до того, как все случится. Она обманывала его все это время, а он доверился ей. Не сдал ее Кинрэнго, когда узнал, что именно она прикончила их подельников в той пещере. Защитил, когда этого требовал момент. Такой скрытный и невозможно скупой на эмоции и беседы Какузу рассказал ей, по какой причине стал нукенином — из-за предательства каге и старейшин. А теперь предала его она.

— Ты чем-то расстроена? — спросил ее Тэнджи.

— Нет, что ты, — натянуто улыбнулась Шион. — Просто задумалась обо всем, что было.

— Как раз на счет всего, что было. Тут такое говорят… — Тэнджи почесал затылок и пристыжено посмотрел в сторону. — Я знаю, что это неправда, но просто говорю, чтобы ты была в курсе, о чем все болтают…

Шион озадаченно нахмурилась, глядя на друга.

— Говорят, что во дворце, когда Сенджу-сан уже поймал этого нукенина из Таки, ты извинялась перед ним. И не насмешливо, а… искренне. Как будто тебе было стыдно и жаль… Как будто он…твой друг.

Нахмурившись еще больше, Шион отвернулась от Тэнджи.

— Это правда, — ответила она. — Так и было.

— Но… — ошарашенный Тэнджи вскочил с табуретки. — Это же нукенин! Преступник!

— Давай сейчас на всех клеймо повесим, — она снова повернулась к нему. — И кем тогда будешь ты, а?

— Я не понимаю тебя. Я думал, это все ложь, на тебя наговаривают, потому что завидуют…

Тэнджи продолжал пристально смотреть на Шион, а она видела, как угасает огонь в его глазах. Весь его энтузиазм от ее пробуждения улетучился, когда он осознал, что вернулась из этой миссии не его подруга Кисараги Шион, а совершенно другой человек.