Хирузен протянул бумажный треугольник Шион, и она взяла его. Бумага была желтоватой, явно огрызок от свитка. На одной стороне было лишь имя.

Шион.

Поджав губы, Кисараги с нетерпением раскрыла бумагу, и к ней на колени вывалился еще один завернутый треугольник. На нем были написаны три имени: Йоичи, Кайто, Така. Шион отложила этот листок и взглянула на свой. Ее глаза тут же стали бегать по строчкам.

Дорогая Шион.

Ты не любишь сантименты, но я без них не обойдусь, поэтому тебе придется потерпеть.

Я прекрасно понимаю, что совершаю не самый умный поступок в своей жизни, но мне видится, что у нас двоих с Тобирамой больше шансов выжить, чем у него одного. Однако раз ты это читаешь, значит, я ошиблась.

Надеюсь, что ты и мальчики простите нас с Тобирамой за наш выбор, и за то, с какой легкостью каждый из нас его принял. Родители не должны жить за счет смертей своих детей, в этом мы убеждены с ним. Поэтому мы не могли позволить никому из отряда погибнуть, каждый из них нам как ребенок.

У меня к тебе есть просьба, Шион. Йоичи как раз в том же возрасте, что и ты была, когда потеряла своих родителей. Я прошу тебя поддержать его. Ведь ты как никто другой знаешь, каково это остаться в таком возрасте одной, и через что тебе пришлось пройти, чтобы пережить это.

Отдай второе письмо Йоичи. Он уже достаточно взрослый, чтобы прочитать его, и рассказать обо всем близнецам. Я взваливаю на плечи сына немыслимое бремя, и надеюсь, что ты согласишься помочь ему. И поможешь им троим понять, что я просто не смогла бросить их отца одного.

О большем я просить тебя не смею.

Люблю тебя.

Сэри.

С горечью в горле Шион медленно свернула письмо и посмотрела на второй треугольник, оставленный Сэри. Она не стала вскрывать, он предназначался не для нее, поэтому Шион спрятала оба листка во внутренний карман своей жилетки.

Осознание, что два самых важных человека в ее жизни мертвы пришло ещё не полностью. Ей все ещё хотелось верить, что Тобирама и Сэри, возможно, ранены и не могут дойти. Но внутренний суровый голос говорил, что живыми она их больше не увидит.

На слёзы не было времени, Шион встала на ноги, чтобы разогнать стынущую от накрывающего ужаса кровь.

Ей было совершенно очевидно, что Йоичи и близнецов она не оставит расти в детском доме Конохи. Разве что они захотят жить в деревне с Иноске (если он выживет в этом аду), а не путешествовать с Шион по миру, выполняя миссии или ища новые способы стать сильнее.

Но сперва она должна была закончить одно дело, пока находилась достаточно близко.

— Так кто, говоришь, вас преследовал? — спросила Шион, посмотрев на Хирузена.

— Ты собираешься пойти туда? — возмутился он. — Тобирама-сан и Сэри-сан не за тем спасли нас!

— По-твоему, мне твое разрешение нужно? — бросила она, поправляя катану на поясе.

Хирузен встал и посмотрел на Шион с такой суровой непоколебимостью, что этим пригвоздил ее к полу.

— Ты никуда не идешь, это приказ Третьего Хокаге!

Шион изумленно вскинула брови вверх, а затем посмотрела на Данзо и остальных членов команды. Они кивком подтвердили его слова, и тогда она снова посмотрела на Хирузена и нарочито медленно захлопала в ладони.

— Поздравляю с повышением. Но пока ты официально не вступил в должность, приказы ты отдавать не можешь. Не хочешь, не говори, кто преследовал вас, сама разберусь.

Шион развернулась и направилась на выход.

— Это отряд Кинкаку Бутай, их было больше двадцати шиноби! — крикнула ей Кохару, чем заставила ее остановиться и обернуться, чтобы дослушать. — Ты не победишь их!

— Думаю, Тобирама и Сэри их знатно потрепали. Им не жить.

— Сэри-сан передала тебе эти письма не просто так, — Хирузен сделал несколько шагов к Шион.

— Да, я понимаю.

Шион больше ничего не сказала. В крайнем случае, во время боя она всегда смогла бы отступить. Но она знала, что ей нужно это сделать, нужно убить каждого в этом проклятом Кинкаку Бутай. Так поступить будет правильно. Она не могла заявиться к Йоичи и близнецам с двумя несчастными бумажками на руках. Но если бы она принесла им знак победы, мальчикам бы не пришлось жить в плену жажды отмщения.