— Ты же ангел, — все еще в замешательстве буркнул под нос Кроули. — Каким тебе еще быть? Ты не знал, как впускать в свой мир вообще что бы то ни было. Ни меня, ни свои чувства, ни даже самого себя, раз уж на то пошло — ты жил лишь служением. Служением Богу. У нас с тобой установились хорошие отношения, но ты жил по протоколу, как и я. Однако ты доходил до крайности, ведь ты не просто хотел творить добро — ты хотел быть добром во плоти. Я не хотел отклонять тебя от намеченного курса. Я не мог давить на тебя. Черт, как же иногда хотелось. Но нельзя было.

— Что ж, теперь тебе и не нужно это делать, — мягко сказал Азирафель. — В смысле тебе не нужно больше сдерживаться. Не нужно думать, спросить ли что-то, поговорить ли, надавить… или еще что-нибудь. Потому что теперь я твой. Так и бери меня всего.

— Брать тебя всего?

— Да. Мне некого одарять чем-то, кроме как тебя. Так позволь мне это делать.

— Хорошо. Я услышал тебя.

— Я никак не смогу возместить шесть тысяч лет невежества и ослиного упорства, но в то время, что нам отведено, я…

— Хорошо, — кивая, повторил Кроули и положил другую ладонь на ладонь ангела и продолжил рассматривать его.

Вновь воцарилась тишина. Они оба пару минут сидели молча, и снова Азирафель заговорил первым:

— Так что в пакете с «Мустангом»?

Кроули посмотрел на пакет на стойке в другом конце комнаты. Не говоря ни слова, он встал и принес его, поставил перед ангелом.

Азирафель заглянул внутрь и обнаружил там два предмета. Первый представлял собой белую прямоугольную коробку с черной надписью «Сосулька» на крышке. Он осторожно открыл ее и увидел нечто совершенно незнакомое, но тем не менее волнующее.

Предмет был сделан из прозрачного стекла, имел форму округлой пики на короткой ножке, переходившей в широкое основание. Он взял ее из коробки, и она удобно легла ему в руку.

— Ты знаешь, что это? — спросил его Кроули мягким низким искусительским голосом.

— Я… полагаю, да.

Азирафель поставил стеклянный предмет на стол и снова посмотрел в коробку, затем вынул второй предмет. Это был миниатюрный пузырек, по размеру не больше губной помады. В ней была жидкость.

— А это? спросил Кроули.

— Да, это я знаю.

— Отлично, — пробормотал Кроули. Сделал паузу и затем продолжил. — Когда ты попросил меня обучить тебя высшему пилотажу, ты сказал, что у нас нет времени на программу среднего уровня. Но скажу честно, в высшем пилотаже мало веселья без предварительной подготовки. Так что ты можешь называть это некой прослойкой среднего уровня.

— О, понятно.

Кроули потянулся через стол, взял стеклянное приспособление в руку и, опираясь локтем на стол, покачал им перед собой в непосредственной близости от Азирафеля.

— Знаешь, как это называется?

— Нет, точного названия не знаю.

Почти не шевеля губами, Кроули украдкой сказал:

— Анальная пробка. Довольно пошлое имя для вещицы подобной красоты, скажу я тебе.

— Однако оно не оставляет места сомнениям, что я очень ценю, — прокомментировал Азирафель, дыхание его участилось.

— Ты попросил меня позволить тебе одарять меня. Что ж, вчера ты, так скажем, попробовал на вкус, каково это. Так что тебе нужно знать, что если я покажу тебе, как можно одарять, и покажу это без ограничений, то для тебя это может быть… — Кроули обнял голову ладонями и резко отставил в стороны пальцы, изображая взрыв.

— Да, вчера было… существенное выдвижение из моей зоны комфорта, — признался Азирафель. — Обычно мне не нравится причинять кому-то боль, но почему-то это было… ну…

— Я знаю, как это было, — промурлыкал Кроули. — Я видел, как ты ласкал себя через брюки, как и дрожь, что пробежала по твоему телу, как на ткани появилось влажное пятно, после того как ты кончил себе в штаны — я видел, как тебе это понравилось. Оргазм — одна из самых честных вещей на свете.

На ангела нахлынула волна вожделения: надо признать, что оттого, как Кроули мог просто взять и начать говорить такие сальности, мурашки бежали по телу.

— Я не перестаю учиться, — слегка дрожащим голосом сказал Азирафель и тяжело сглотнул. — И это означает, что твои желания — мои желания. У нас мало времени, Кроули, и я хочу, чтобы у тебя было все.

Кроули озорно улыбнулся.

— Хорошо. Но что если бы у нас была вечность? Ты думал об этом?

— Конечно.

— Какому гедонизму мы бы предавались, если бы знали, что завтра будет новый день, а после него еще один, и еще, и еще — вся вечность на то, чтобы заниматься всякими непотребствами и пробовать всевозможные штуки…

— Понятия не имею. Просвети меня. — почти задыхаясь попросил Азирафель.

Демон посмотрел на стеклянный предмет в руке, и пару секунд, казалось, оценивал его вес и размеры.

— Что ж, я бы начал еще пару часов назад и заставил тебя весь ужин и десерт сидеть с этой прекрасной вещицей внутри. Мне доставляло бы сущее удовольствие наблюдать, как ты ерзаешь, пытаешься сесть прямо и правильно, как ты обычно делаешь.

— Бог мой, — простонал Азирафель.

— Я бы за малым не кончил бы себе в трусы, если бы сидел и смотрел, как ты стонешь от великолепной еды, как ты обычно делаешь, только в этот раз к этому чувству еще примешивалось бы ощущение того, как что-то тебя распирает, расслабляет и наполняет, готовит к чему-то еще, — продолжил Кроули. А затем он наклонился ближе и прошептал, — готовит ко мне.

— К тебе… Да…

— Можешь себе представить, ангел? На тебя будет давить так, как в жизни не давило. Каждое движение будет вызывать новое ощущение.

Азирафель не нашелся. что ответить, он лишь смотрел на стеклянный предмет и пытался дышать ровно.

Демон тем временем продолжил:

— А знаешь что? Я был бы даже не против кого-то к нам пригласить. Тех же Миэнов или нашу парочку из Тадфилда. Я бы сидел и смотрел, как ты ерзаешь на стуле и пытаешься ровно дышать, не сбиваясь на стон, притворяешься радушным хозяином, поддерживаешь светские беседы с нашини ничего не подозревающими друзьями…

При этом Кроули тяжело вздохнул и положил руку на ширинку. Азирафель взглядом проследил за движением и отчетливо увидел, что ткань темных джинсов натянулась и теперь обнаруживала значительную выпуклость.

Кроули начал поглаживать себя через плотную ткань.

— Мне продолжать?

— Да, пожалуйста.

— Если бы у нас была вечность, то я овладел бы тобой прямо здесь, на полу, — сбивчиво дыша от представляемой картины почти прорычал он.

— Правда? — так же неровно дыша переспросил ангел.

— О да, — задорно ответил он и погладил ангела по щеке двумя свободными пальцами той руки, что держала пробку. — Будь это обычная ночь, ты бы уже стоял на четвереньках. Эти тесные штанишки и льняное белье мы бы приспустили до бедер, а наша новая игрушка уже отслужила бы к тому моменту свою службу и мы бы отложили ее. А знаешь, где был бы я?

— Умоляю, скажи мне, — чуть не стонал Азирафель. Он закрыл глаза, а Адамово яблоко судорожно подергивалось.

Кроули встал и зашел Азирафелю за спину. Он запустил обе руки в его белые кудри и слегка потянул, пока не прижал его голову вплотную к себе. Ангел почувствовал, как ему в спину уперся каменный и едва ощутимо пульсирующий член…

— Я вошел бы в тебя сзади и трахал, пока искры из глаз не посыпятся, трахал до изнеможения. Я бы врезался в тебя снова и снова. Я бы стал для тебя сущим дьяволом, стонал, рычал бы и ругался, и очень быстро превратился бы в ненасытное животное…