— Как знать.

— Тогда, лорд Вельзевул, у меня для вас припасена целая книга!

_____________________________________________________________________

Встретившись с Вельзевулом, Кроули вернулся к своему новёхонькому черному Бентли 1925 года с мини-машиной времени в руках. Он чему-то улыбался.

— Встреча прошла весело? — спросил Азирафель, когда тот сел в машину.

— Не представляешь, насколько! Я никогда так не радовался встрече с Вельзевулом!

Кроули продолжил свою веселую историю о теоретике-Хастуре, полагавшем, что Кроули и Азирафель — секретные агенты некоего «Третьего Царства», потустороннего мира, сокрытого от Рая и Ада и представляющего для них огромную загадку. Именно поэтому ангел и демон избежали смерти — ведь если в какой-то момент они стали приспешниками этих сил, то их ангельские или демонические черты должны были замениться таковыми из другого царства, о котором, опять же, никто ничего не знал.

Естественно, никто в Аду или Раю и предположить не мог, что они попросту воспользовались магией и создали примитивный камуфляж. Они всего-навсего поменялись телами, что позволило Кроули войти в огонь за Азирафеля, а Азирафелю в теле Кроули без вреда залезть в ванну со святой водой. Кроули временами пробивало на хохот от одной мысли, что из всех живых существ это сделал именно Азирафель, холодеющий от страха и теряющий сознание при одном лишь упоминании слуг преисподней. Впрочем, страх был обоснованный…

Подмена состояла на уровне внешности и не более. Это было слишком просто и изобретательно для Гавриила, Вельзевула, Михаила, Хастура и им подобных исполнительных роботов со сверхъестественными способностями. Они проводили минимально возможное количество времени с людьми и поэтому даже в теории не сталкивались с такими понятиями, как изобретательность и старое как мир «выкручивайся как хочешь». Такие существа скорее подумают, что именно с ними что-то случилось, чем заподозрят уловку. Как запечатленные утята идут на голос матери, так и те следуют протоколу и часто не понимают, как поступают другие и почему — они лишь умеют реагировать.

Азирафеля ужаснуло, что Кроули подтвердил догадки начальства относительно этой безумной теории, однако эта уловка в конечном счете ускорила передачу Временных Клещей — устройства, изменяющего время.

С того момента Кроули и Азирафель вернулись во времени на две недели назад — в день, когда конец света был безнадёжно испорчен. Они хотели вернуть вторую рукопись Агнессы Псих, которую иначе бы сожгла её потомок, и она была бы потеряна навсегда.

Завладев книгой, парочке пришлось заехать в тадфилдскую гостиницу и подождать, пока пройдёт время.

До того как они вернулись во времени, Азирафель жил в квартире Кроули, изо всех сил изображая недовольство переделками в квартире, после того как Антихрист вернул все на круги своя. Любой обладающий достаточной наблюдательностью, без труда бы понял, что Азирафель вовсе не хотел возвращаться домой, и что теперь дом для него был там, где был Кроули.

Те дни были полны разговоров о любви, о ее физическом выражении и об ее эмоциональном воздействии. Теперь все было ясно наверняка: Кроули дал своему другу возможность уйти, но тот ей не воспользовался. Еще никогда они не были так близки к тому, чтобы облечь в словесную форму не просто желание — отчаянную потребность друг в друге, мучительное бурлящее томление — и тем не менее им, а Азирафелю особенно, все еще нужны были надуманные поводы.

«Нам придется пока пожить вместе, потому что моя квартира еще не готова», — убеждал он сам себя, хоть и знал, что Кроули все прекрасно понимает. Он не был готов просто сказать: «Нам нужно жить вместе, потому что нужно — и точка».

Существовал еще один способ проявления любви: собственно физический акт. Считалось, что ангелы этим не занимаются, а демоны могут вовлекаться в подобную деятельность в ходе проведения операций по соблазнению. Кроули действительно признал, что знает об этом больше, чем Азирафель — что неудивительно, учитывая, что за шесть тысяч лет, проведенных на земле, последний умудрился не узнать ничего. Азирафель начал смягчать формулировку называя это «поисками счастья», и Кроули, несмотря на свою темную натуру и на то, что он использовал этот акт исключительно в качестве хладнокровной манипуляции, ощущал, что для двух влюбленных (или близких к этому состоянию) это описание подходило хорошо.

Много раз Азирафель говорил себе и Кроули, что ему, «возможно, стоит поискать с кем-то счастья (может, и с Кроули, ведь они знают друг друга, да и вообще он всегда рядом), чтобы лучше понять чувства людей». Он не был готов сказать: «Я хочу искать счастья именно с Кроули, потому что такова моя воля, потому что я считаю это правильным и потому что, мать вашу, мы этого заслуживаем после шести-то тысяч лет».

Кроули это полностью понимал и продолжал терпеливо ждать. Он тут же менял тему и предлагал, к примеру, пойти попробовать оссобуко по местному рецепту.

Именно с этого они начали свое двухнедельное «заключение» в Тадфилде. Они провели четырнадцать дней и тринадцать ночей в постоянном обществе друг друга, даже на ночь не расходясь по разным комнатам. Они никогда не проводили вместе сразу так много времени, с самого Начала Времен. Их никто не беспокоил и ничто не волновало — их не могли увидеть или услышать, не было никаких скрытых мотивов или чувства вины. И это было прекрасно.

В то время они часто обедали у Ньюта и Анафемы, несколько раз видели Адама Янга и издали махали одиннадцатилетнему Антихристу, когда тот проезжал неподалеку с друзьями. Они побывали в каждом ресторане, в каждом пабе, выпили по меньшей мере десяток бутылок вина, и говорили, говорили, говорили… Говорили о любви, войне, дружбе, несчастье. Были разговоры и о страхе, о будущем. Они обсуждали Всевышнюю и Ее непостижимый замысел и то, насколько глубоко последний сидел у обоих в печенках, даже несмотря на то, что все повторялось, и повторялось, и повторялось, и повторялось — и так до бесконечности.

Однако вишенкой на торте был момент, когда Азирафель устраивался на кровати, а Кроули, удобно расположившись на кожаном кресле и положив ноги на пуф, зачитывал отрывки из второй рукописи Агнессы Псих. Затем они за чашкой чая или бокалом вина вместе пытались их расшифровать.

— Так, вот еще одно, которое я никак не могу раскусить, — сказал Кроули. — Когда спаситель смертных, долготерпеньем славный раб Обители Блаженных вернется к своему Началу, оставив позади аскезу и сомнения, твердь Третьего Порядка начнет мир постигать. — Что это, на хрен, значит?

Азирафель будучи в полубессознательном состоянии от выпитого, сказал:

— Думаю, это про фею Динь-Динь, она оживет!

— Чего? — переспросил трезвый Кроули, по неведомой причине предпочевший сегодня чай вину.

Между тем Азирафель еще десять минут продолжал убеждать его, почему пророчество было именно о Динь-Динь, а Кроули все это время неотрывно смотрел на него, лицо его выражало одновременно удивление, полураздражение, полувосхищение и полное непонимание происходящего, но, откровенно говоря, он был совсем не против послушать витиеватые россказни Азирафеля, больше похожие на поток сознания.

Наконец в ту же субботу, когда Кроули одолжил у Вельзевула Временные Клещи, когда они уже успели уютно обосноваться в Тадфилде за эти две недели, они пошли и спрятались за жасминовым домом и стали ждать, пока Бентли вывернет из-за поворота. Они увидели, как другие они вышли из машины и воспользовались Клещами, а затем растворились в прошлом и в той цепочке событий, которые впоследствии привели их к этому моменту — круг замкнулся, ход времени возобновился, и теперь они могли спокойно сесть в машину и уехать в Лондон.