Когда они сошли вниз, там были только Элис и Мойра. В кухне повисла настороженная тишина, но Изабо без промедления направилась к столу и взяла лепешку.

— Не ела таких вкусных лепешек с тех пор, как покинула дом, — весело сообщила она. — Их умеет печь только Элис.

Та с мешалкой стояла у большой кастрюли с овсяной кашей. На лице неодобрение.

— Тогда ешь, — сказала Элис, не поворачиваясь. — Ты сильно похудела.

Алистер сел за стол, намазал лепешку толстым слоем масла и медом, чувствуя на себе взгляд желтых глаз. Мойра стояла в углу кухни. Нелепая фигура с болезненными руками, с искривленной спиной, отчего старуха казалась на несколько дюймов ниже, чем была на самом деле. Алистер бы посочувствовал несчастной женщине, если бы не жгучая ненависть в ее глазах. Соблазнитель их Бо, еще одно преступление, в котором он повинен.

Он снова любил ее до того, как они покинули комнату. Со всей силой и нежностью, быстро поняв, что заниматься любовью или только переспать с женщиной не одно и то же. Ничто из прошлой жизни не подготовило Алистера к тем чувствам, которые обуревали его, когда он держал Изабо в объятиях. С этим не мог сравниться даже его пылкий юношеский опыт. К своему ужасу, он вдруг осознал, что его тело и сейчас реагирует на нее. Алистер поспешил направить внимание на что-нибудь другое, и один вид недоброжелательных женщин почти вернул ему спокойствие.

Изабо, сидевшая напротив, озорно улыбалась, и он подумал, не читает ли она тоже его мысли. Она впервые была в собственной одежде и прекрасно выглядела в голубом платье, которое подчеркивало цвет ее глаз и волос. Конечно, облегающие штаны делали ее весьма соблазнительной, но платье Сьюзен, которое та дала ей в Данлосси, или домотканая хламида, которую она носила до вчерашнего дня, были просто ужасными. Какое наслаждение видеть ее бодрой и веселой. Хорошо бы эти женщины сочли, что именно он завлек ее к себе в постель, и не перенесли свое неодобрение на Изабо.

Не успел Алистер подумать об этом, как она вдруг заявила:

— Прежде чем вы станете обвинять в случившемся Алистера, позвольте вам сказать. Я пошла к нему по своей воле.

Он тут совершенно ни при чем. И когда вы кого-нибудь поносите, вам нужно глядеть в мою сторону, а не в его.

Изабо опять села и молча доела лепешку. Алистер улыбнулся, тронутый ее благородным желанием защитить его от гнева угрюмой Элис и злобной Мойры. Не оставить ли ему женщин наедине? Пусть Изабо поговорит с ними, выяснит отношения. Но он не хотел уходить, опасаясь, как бы женщины не набросились на нее с упреками.

Поймав ее взгляд, Алистер снова улыбнулся.

— Похоже, сегодня будет неплохой денек. Я решил прогуляться. Не хочешь пойти со мной? — Он выжидающе смотрел на Изабо, но она покачала головой.

— Я останусь, помогу Элис и Мойре. У нас тут много дел.

Понимающе кивнув, он вышел.

День и правда выдался погожий, теплый, лето в этом году пришло на север Шотландии рано.

Оглядевшись, Алистер увидел, что Дункан и Рори вместе с несколькими фермерами работают в поле. Судя по килтам, все Макферсоны. Он хотел было предложить им свою помощь, но потом решил, что они вряд ли ее примут.

Дойдя до озера, Алистер пошел вдоль берега, густо заросшего серебристыми березами. В тех местах, где их ветки касались воды, на гладкой поверхности возникала легкая рябь. Он нашел плоский валун, покрытый зеленым мхом, и сел, дожидаясь Изабо.

Когда она появилась на пороге доме, он помахал ей.

Она тут же направилась к нему и села рядом, положив голову на согнутые колени.

— Было очень плохо? — нежно спросил он.

— Нет, они любят меня. И никогда не сделают несчастной.

— А что было хуже всего? Что я не твой муж или что я Кемпбелл?

— Плохо и то, и другое.

Он наклонился и взял ее руку.

— От одной неприятности можно легко избавиться.

— А как насчет другой?

Помолчав, Алистер сказал:

— Не знаю, что тебе на это ответить. Кроме того, что время залечивает раны.

— Но ведь это не только из-за Робби. И не только последний год. Разве ты не знаешь, что тут поносят все поколения Кемпбеллов?

— Поносят? — усмехнулся он.

— Да. Кажется, они всегда были единственными, с кем надо воевать или на кого держать обиду. Всегда. Почему ты родился Кемпбеллом? Ты мог быть Камероном или Макдональдом, тогда мы все бы тебе простили. — Изабо перебирала его пальцы, переплетая со своими, и чувствовала его изучающий взгляд. — Я знаю одно, — решительно сказала она. — Я больше не должна заходить в твою комнату и оставаться с тобой, раз мы не женаты.

— Ты хочешь спать одна? — Изабо покачала головой. — И я не хочу. Мне никто, кроме тебя, не нужен, если ты меня не хочешь, моя жизнь станет одинокой. — Алистер поднес ее руки к губам, целуя сначала одну, потом другую ладонь. — Мне понадобилось тридцать лет, чтобы тебя найти, Изабо.

Она неуверенно засмеялась.

— Ты не искал жену тридцать лет, Алистер Кемпбелл!

— Может, и не все тридцать. Но за это время я видел достаточно и понял главное. То, что мы с тобой нашли, — редкость. Я сам не ожидал найти то, что у меня было с тобой. И уверяю тебя, Изабо, я не отдам это без борьбы.

Слезы жгли ей глаза, и она отвернулась, глядя на воду.

— Ты сказал, что дашь мне время подумать, не будешь меня торопить.

— Не буду.

За несколько дней, проведенных в Глен-Брике, он познал то, что Изабо, должно быть, испытывала, пока оставалась в Данлосси. Но он-то не пленник, как Изабо, он не боялся кучки здешних обитателей, которые обходили его при встрече, смотрели на него с подозрением и ненавистью, внезапно прерывали разговор, бормотали вслед несколько слов по-гэльски, наверняка проклятия или обвинения.

Алистер знал, что они считают его не только убийцей их хозяина и соплеменников, но и гнусным преследователем якобитов даже после их поражения. Знают ли они о его связи с Изабо? Может, эта желтоглазая Мойра шепнула сыну и другим о последнем, самом ужасном из его грехов? Предатель, мясник, соблазнитель… Впрочем, его это не заботило. Он тут с единственной целью — убедить Изабо.

Они каждый день вместе сидели за столом, разговаривали, смеялись, но он не мог даже прикоснуться к ней, это стало для него настоящей пыткой. Большее, на что он мог рассчитывать, — это короткая прогулка вокруг дома или, когда повезет, к озеру, и украденный поцелуй.

Но ему все равно не удавалось избежать ни холодного неодобрения Элис, ни злобы Мойры, которая, похоже, была везде, куда бы он ни шел.

Вернувшись с одной из таких прогулок и увидев возле южной стены дома огромную кучу дров, они сразу все поняли. В Северной Шотландии теперь жгли дома, независимо от положения их владельцев. Достаточно было подозрения в сочувствии якобитам, чтобы замок аристократа уничтожили также, как и небольшую ферму крестьянина.

Изабо первая бросилась к дому, Алистер бежал за ней по пятам. Через боковую дверь кухни они влетели в комнату, где было полно солдат в красной форме.

Дункан яростно отбивался от двух англичан, которые, подхватив старика под руки, пытались вытащить его наружу, а Элис висла на них.

Изабо метнулась вперед, чтобы ввязаться в схватку, но Алистер успел ее поймать.

— Нет, Изабо, так дело не пойдет.

Она повернулась к нему, и он увидел в ее глазах муку.

— Пусти меня! — закричала она, отбиваясь, и неожиданно замерла.

Удивленный ее внезапной капитуляцией, Алистер проследил, куда она смотрит, и обернулся. У стены, не вмешиваясь в происходящее, стоял, капитан Джереми Херстон.

Англичанин был удивлен не меньше их. Он не ожидал подобной встречи, и она его совсем не радовала, ибо напомнила ему о весьма негостеприимном поведении Алистера в замке Данлосси.

— Кемпбелл! — невольно воскликнул он. — Что вы, черт побери, здесь делаете?