— Джон мог бы помиловать тебя. Если он сочтет тебя невиновной в этом преступлении, то его мнение будет решающим.

— И он пойдет на это? — недоверчиво спросила Изабо.

— Честно говоря, может, и нет. Хотя надеюсь, он сделает это по моей просьбе. Но в одном я совершенно уверен. Джон не захочет, чтобы ты… или я снова попали в руки к полковнику Фицпатрику. Он справедливый человек. Умный и честный.

— Если он такой хороший и справедливый, тогда что он делает в Аппине? Добивает уцелевших якобитов?

Алистер сжал зубы, стараясь подавить гнев.

— Он приехал из Инверэри разоружить подозреваемых и принять сдавшихся, Изабо. Он не мясник.

— Как ваш Камберленд.

Алистер промолчал. Ему тоже не слишком нравилось, какими способами герцог Камберленд подавляет мятеж.

Но он не собирался лить воду на мельницу Изабо и оставил свое мнение при себе.

— Я лучше поищу другую возможность, — неожиданно выпалила она.

— Ладно, — сказал Алистер, удивленный таким упрямством. — Я сожалею, что тебе неприятно мое предложение, но это ничего не меняет. Мы едем в Аппин. Оба.

Хотя она не ответила, Алистер уже достаточно знал Изабо, чтобы принять ее молчание за смиренную капитуляцию. И что ему делать? Не тащить же ее туда силой?

Это бесполезно, если она и с Джоном будет вести себя так грубо и оскорбительно.

Но сейчас у него есть другие, более неотложные дела.

Сегодня они вряд ли доедут до Аппина. Туман, весь день скрывавший вершины холмов, начал собираться в долинах, пошел мелкий дождь. Скоро их скудная одежда пропитается сыростью, а он чувствовал, что Изабо уже начала замерзать, и подгонял жеребца до тех пор, пока они не подъехали к озеру. В тумане смутно виднелись небольшие строения, несколько оборванных ребятишек выбежали им навстречу. Они с любопытством уставились на мужскую рубашку и голые ноги Изабо.

— Что они подумают обо мне? — смущенно прошептала она Алистеру.

— О тебе они подумают много лучше, чем обо мне, когда узнают цвета Кемпбеллов. Ибо, если я не ошибаюсь, это земля Макдональда.

— Тогда поедем дальше.

— Нет, ты устала, Изабо, да еще туман. А здесь будет хоть крыша над головой. Если нас приютят.

Из хижины появилась худая женщина, босая, на домотканое платье накинут плед. Взяв Изабо за руку, Алистер подошел к ней.

— Мы едем на юг, нам требуется крыша над головой.

И печь, — добавил он. — Я могу хорошо заплатить.

Взгляд женщины скользнул с обнаженной груди Алистера на его килт. Видимо, не узнав цвета Кемпбеллов, она посмотрела на Изабо в странной одежде и со стрижеными волосами. Догадавшись, что женщина не поняла его, Изабо повторила это по-гэльски и повернулась к Алистеру.

— Она хочет знать, куда мы направляемся.

— Тогда скажи ей, кто ты.

Очевидно, услышав имя Макферсонов, женщина успокоилась.

— Она говорит, что не может покормить нас. У нее много детей.

— Ты иди с ней. А я скоро вернусь, как только добуду что-нибудь съестное.

Изабо с сомнением посмотрела на него.

— Думаю, нам не повредит, если мы одну ночь поголодаем.

— Повредит, Изабо. Я пойду, — с улыбкой сказал Алистер. — Только дай мне слово, что не наделаешь за это время никаких глупостей. О делах потом. Твое слово, пожалуйста. Честное слово.

Что бы она ему ни говорила, он не откажется от своего решения и повезет ее в Алпин.

— Даю тебе слово, — серьезно произнесла она. — Я останусь тут.

Но когда Алистер ушел, Изабо почувствовала себя одинокой и покинутой. Она смотрела ему вслед, пока он не скрылся из виду, и затем пошла за женщиной во двор.

Когда спустя час Алистер вернулся, Изабо сидела возле огня, горевшего посреди хижины, и держала на руках чумазого малыша.

— Что это у тебя? — удивленно воскликнула она.

— Просто два зайца, — сказал он, передавая трофеи хозяйке, которая с признательностью улыбнулась и понесла их во двор. — Когда я был мальчишкой, Патрик научил меня ставить силки. А ты думала, я совсем беспомощный?

— Ничего подобного. Но ты не перестаешь меня удивлять, Алистер Кемпбелл.

— Вижу, ты позаимствовала одежду?

Алистер с легким неодобрением оглядел ее наряд. Конечно, это было платье, но отвратительно тесное в плечах и груди, не достающее пары дюймов до лодыжек.

— Да. — Изабо поставила малыша на пол и взяла его рубашку. — Так что можешь не пугать детей и снова одеться.

— Уверен, они привыкли к виду и более голых мужчин, чем я, — заметил Алистер натягивая рубашку.

— Да, — улыбнулась Изабо. — Но ты, кажется, не обратил внимания, что большинство мужчин несколько тщедушнее, чем ты. Твои варварские размеры будут по ночам являться бедным малюткам.

— А я тебе когда-нибудь являюсь во сне, Изабо? — спросил он, не сводя с нее глаз.

Пропустив его вопрос мимо ушей, она снова подхватила малыша на руки.

Однако ночью, когда они вместе лежали у огня и тишину нарушало только шарканье скота в загоне, она вспомнила его слова. Он и правда являлся к ней в ее чутких беспокойных снах. Но она никогда не могла его найти… и ее охватывал ужас.

Этой ночью она снова видела сон: холодное тело Робби в ее объятиях, крысы, ползающие по нему, она пыталась отогнать их, но они были шустрые и хитрые, их было слишком много.

Она проснулась в холодном поту, Алистер осторожно тряс ее, шепотом уговаривал, пока она не успокоилась. Потом нежно поцеловал ее и прижал к себе.

Изабо открыла глаза, когда еще не рассвело. Алистер спал рядом, ей хотелось до него дотронуться, но она боялась потревожить его. На лице отросла щетина, напомнив ей, как он выглядел, когда впервые нашел ее. Как она его ненавидела, считала предателем и убийцей. А теперь уже не сомневалась, что любит его.

Но он хотел везти ее в Аппин, передать на милость генерала Кемпбелла, просить его… Ни за что! Лучше умереть, чем опуститься до этого. Не правда, она не хотела умирать, она хотела вернуться в Глен-Брик. А если они найдут ее там, она может скрыться в вереске. Она будет не первой, кто это делал. Элис с Дунканом позаботятся, чтобы она не умерла от голода. Но как туда попасть? Она не может убежать от Алистера, во всяком случае, в теперешнем состоянии. Он сразу поймает ее. Если только… если она не заберет его жеребца.

Глядя на спокойное лицо Алистера, она видела подрагивание ресниц, видела тоненький шрам на виске, который не замечала раньше. Она уже подняла руку, чтобы прикоснуться к нему, и замерла, поняв, что не должна его будить.

Изабо начала медленно отодвигаться, дюйм за дюймом. Только бы холодный воздух не разбудил его. Но он лежал спокойно и глубоко дышал. Когда она заставила себя подняться, то с минуту смотрела на него. Возможно, она больше никогда его не увидит. Ей вдруг так захотелось, чтобы он проснулся, остановил ее. Бросив на него прощальный взгляд, Изабо осторожно пошла к двери.

Серый, безрадостный рассвет. Дождь скрывал холмы за озером. Жеребец Алистера был привязан к угловой подпорке хижины, защищенный от непогоды козырьком крыши, и она медленно шла к нему, чувствуя себя несчастной и пристыженной. Кем она стала, если вздумала бежать от человека, который рисковал жизнью, чтобы ее освободить, которого она любит? Да еще решила увести у него лошадь, как обыкновенный вор.

Изабо долго стояла, взявшись за поводья, окоченев под ледяным дождем, в промокшем насквозь платье. Она думала о нем, о покое, дарованном его руками, всегда готовыми обнять ее. Думала о том, как он ласково к ней относился, хотя был ее врагом, но уже давно не давал ей это чувствовать. Казалось, он забыл все политические разногласия, которые заставили их воевать друг с другом.

Вода стекала с лица на грудь и сзади на шею, но она продолжала стоять. Наконец она медленно, негнущимися пальцами начала отвязывать коня. Узел был тугим, пальцы окоченели, но ей все же удалось отвязать веревку. Изабо взяла поводья и снова замерла, опустив голову. Она просто не в состоянии это сделать.