— А как же я? — поинтересовался насмешливый "внутренний" голос.
Тьфу ты, паразит, никакой личной жизни — хоть бы заснул, что ли, на часок!
Впереди показалась знакомая лесистая лощина между холмами — далёкие фигурки авангарда орков постепенно таяли в ещё плотной утренней тени деревьев, а за ними тянулось тело гигантского "удава" отряда. Несмотря на довольно ранний час, становилось жарковато — я почувствовал, как между лопаток заскользили первые робкие капли пота. Даже спасительная ширма хвои не принесла вожделенного облегчения — сказывались то ли полнейший штиль, то ли близкое соседство разгорячённых, немытых зелёных тел. От безделья я долгое время развлекал Серхио рассказом о младых годах Карра-Кибальчиша, не забыв приукрасить историю красочными подробностями в стиле голливудских боевиков — будет теперь знать, как надо мной потешаться! Наконец, между стволами показались могучие стены заставы, а ещё минут через десять весь разношёрстный отряд собрался на поляне перед воротами и расположился на короткий привал.
Солнце пекло уже неимоверно, поэтому я, скинув мокрую от пота рубаху, пристроился в тени у кромки леса и с досадой наблюдал, как солдаты Гроха выносят оружие с территории заставы. Вот же бесово племя, хозяйничают как в собственном кармане! Но и люди тоже хороши — держать сотни лет солидный арсенал где-то на задворках империи, чтобы в один прекрасный день преподнести его врагу на блюдечке! Всё сделали, разве что спасибо не сказали! Воистину, разгильдяйство человеческое — вещь интернациональная. Точнее, межмировая…
Слегка подсохшая рубашка постепенно покрывалась неровными солевыми разводами. Вот же, блин, незадача — даже постираться негде, чтоб им всем век мыла не видать! Надо будет при первой возможности хотя бы прополоскать, а то через пару дней комары на лету дохнуть начнут от такого репеллента. В голове зашуршал тихий смех:
— Да уж, в таком виде джентльмены на свидание не ходят.
Опять издевается, паразит! В прямом и переносном смысле! Неужели виртуальность так влияет на стиль общения? Пока ездил с нами во плоти, слова лишнего не сказал, а тут прикалывается раз за разом. Хорошо ему, бестелесному, а меня подобные бытовые засады выводят из себя. Знал бы, где упаду, таскал бы сейчас за собой воз соломы — как раз хватило бы на пару дней… Стоп! Я чуть не заорал от радости — за всеми переживаниями совсем из головы вылетело, что у меня в сумке лежит родненькая футболка. Условно свежая, но зато уж точно сухая. Мелочь, а приятно хоть пару минут погордиться собственной предусмотрительностью.
Я лихорадочно расстегнул сумку и вытянул на белый свет изделие отечественной трикотажной промышленности, радуясь как нудист на зимнем пляже. Спустя мгновение все желающие могли лицезреть строгого зелёного ирландца, угрожающе выставившего крепко сжатые кулаки — не приставай! Самое интересное, что такие нашлись! Проходивший мимо массивный орк неожиданно остановился, разинул рот размером с добрячую кастрюлю и принялся с видимым изумлением разглядывать картинку на футболке. Я даже плечи с готовностью развернул — пусть смотрит ходячий окорок, приобщается к цивилизации и высокой моде, мне не жалко. Боров очнулся и умчался к сородичам, что-то бормоча на ходу и оборачиваясь на каждом шагу.
А вот вернулся он уже не один… Привёл с собой настоящего монстра — огромного мускулистого хряка, целиком покрытого татуировками, как мобильный стенд с образцами шаблонов. Размалёванный орк подпрыгивал, грозно кричал, брызгал слюной и дико вращал налитыми кровью глазами — всё говорило о том, что стоящий перед ним пигмей его раздражает. Причём сильно. Как говорится, такую личную неприязнь испытывает, что кушать не может. Чего греха таить, перепугался я изрядно — бесновавшиеся в трёх шагах полтонны мяса в состоянии были прихлопнуть как клопа и более крупного человека. А тут боров начал демонстрировать ещё и удары руками, ногами, локтями — ну чистый каратист на разминке, право слово. Показательные выступления свиньи-переростка выглядели настолько комично, что, несмотря на страх, я не сдержался и захохотал. Нет, ну вы только представьте на минуточку это зрелище… Кого угодно на истерику пробьёт! А вот откровенно ржать как раз не следовало — приняв, очевидно, смех за вызов, зелёный мастодонт сорвался с места и с рёвом ринулся в атаку…
Как там говорят, "застыл на месте от страха"? Очень похоже — только не застыл, а намертво примёрз, и не от страха, а от ужаса — я вообще перестал чувствовать собственное тело. Пришедшая откуда-то снизу тугая волна ударила в голову, и окружающий мир тут же странным образом изменился. Прежде всего, вместо предметов, деревьев и существ в их привычном виде появились какие-то туманные шары разной величины и плотности: некоторые двигались, другие же замерли, иногда чуть заметно подрагивая. А всё пространство вокруг пронизали серебряные нити толщиной от едва заметной паутинки до корабельного каната, протянувшиеся в разных направлениях и под всевозможными углами. Чем-то возникшая картина напоминала фантастическую трёхмерную паучью сеть необозримых размеров с застрявшими коконами пленённых насекомых.
Ко мне, пульсируя матовым светом, медленно двигался ближайший шар и лениво размахивал короткими уродливыми отростками — от него явственно веяло ненавистью и угрозой. Удивительным было то, что сфероид не испытывал никаких сложностей в преодолении препятствия в виде густых нитей — они эластично выгибались, пропуская шар вперёд. Противник, готовый обрушиться всей массой, приблизился вплотную и как-то незаметно трансформировался в "огурцоид". Тело начало действовать независимо от пассивно взиравшего на происходящее сознания — сместилось в сторону и сильно пнуло противника в нижнюю часть кокона. К немалому изумлению, враг опрокинулся, а я прыгнул на него сверху и петлёй затянул на "голове" врага ближайшую нить. Бог свидетель, моя воля в этой безумной вакханалии совершенно не учавствовала! Опять совершенно некстати вспомнился анекдот про ковбоя и внутренний голос. Что-то слишком часто меня начинает пробивать на сомнительные ассоциации, к чему бы это? А сияние огурца тем временем заметно потускнело…
Ощущение реальности вернулось резью в глазах от яркого солнца. Ещё немного, и я начну откровенно ненавидеть здешнее светило — никакого уважения к гостям, то плавит, то серпом по… органам! Зрительным. Со всех сторон доносился ропот множества голосов — вокруг с недоумёнными рожами галдели орки, а среди них затесался единственно молчащий Грох. Он закусил нижнюю губу и в упор пристально смотрел прямо в глаза. Что-то в его взгляде мне определённо не понравилось. Только теперь я сообразил, что сижу верхом на поверженном борове — некогда зелёное лицо каратиста приобрело подозрительный синюшный оттенок. Орк слабо застонал и зашевелился — меня мгновенно сдуло на три метра в сторону. Хряк с трудом сел, осоловело огляделся и попытался встать, но этого ему сделать не удалось и он вновь грузно опустился на землю. Толпа вновь недовольно загудела…
Наконец, спустя томительных минут десять, боров оказался на ногах и неуверенной походкой приблизился ко мне, протягивая снятое с могучей руки украшение в виде нанизанного на кожаный шнурок большущего когтя какого-то огромного животного. Хотя, чёрт его разберёт — возможно, в их мире среди зверья принято носить маникюр, а коготок принадлежит обычной чучундре. Я слегка напрягся и с недоумением уставился на недавнего противника — продать что-ли хочет за огненную воду? Сам бы не отказался сейчас хлопнуть стакан после всего случившегося, да нету.
— Бери, это теперь должно принадлежать тебе, — отчётливо прозвучал голос чёрного командира. — Таков обычай. Ты победил в поединке сильнейшего бойца племени.
— А на кой оно мне сдалось? — я спрашивал совершенно искренне.
— Лучше возьми, если немедленно не хочешь нажить множество кровных врагов, — усмехнулся он. — Орки злопамятны и найдут способ отомстить тому, кто собирается наплевать на их традиции.
