– Натворил? Я не понимаю… – растерянно ответил Горин. – Что им было нужно от меня?

Сергей молчал, изучающе глядя ему в глаза, отчего Дмитрию стало не по себе. Он вдруг почувствовал, что старый друг ему не совсем доверяет и в чём-то подозревает, но причины этому не знал, а потому на душе заскребли кошки и появились сомнения.

– Серёга, в чём дело? – осторожно спросил он, заерзав на стуле. – Мы же сто лет знаем друг друга. Разве я тебе лгал когда-нибудь?

– Такого за тобой не припомню.

– Тогда какого чёрта?! Мне и так ужасно плохо, думал, ты мне поможешь… Вчера Катя окончательно порвала со мной… Понимаешь, на днях мне позвонили из Москвы. Принято окончательное решение купить мою программу "Архимед", готов контракт для подписи. Сумма там весьма впечатляющая, да ещё проценты от продаж… Ну, ты знаешь, как я ждал этого часа, вот и решил сделать ей сюрприз: явиться, так сказать, победителем и бросить к её ногам весь мир… Вот и явился. Надел свой лучший костюм, купил цветов, лечу, ног под собой не чую, а у подъезда – "сюрприз", но уже для меня… – от волнения Горин прервал рассказ и попросил: – Серёга, налей ещё.

– Хватит, – твёрдо отрезал тот. – Тебе сейчас чайку покрепче заварю, это будет лучше. Ну и… Продолжай.

– Да что продолжать, дальше как в дурном сне… Смотрю, стоит тачка этой мрази – Трутнева. Он давно к ней клеился, да Катя его отшивала до поры до времени, а потом… как-то стала отдаляться от меня, а с ним… В общем, этот гад решил отбить её у меня, нарочно, из вредности. Она-то ему не нужна, я-то знаю. Поиграет и бросит. У него шлюх полно, а ему захотелось поразвлечься с ней, чтобы меня добить. Понимаешь? Уж вроде до нитки раздел, подонок, а сломать не сумел, так он лишил меня и её. Точно рассчитал – без Кати мне не жить. А она, дурочка, по наивности своей поверила в его сладкие сказки, растаяла, размечталась о "красивой жизни"… Так вот увидел я это, и всё во мне закипело. Еле сдержался, чтобы сразу не пойти и не набить ему морду. Сел на лавочку у соседнего подъезда и стал думать, что мне делать. А тут и сам О'Кей выходит. Рожа довольная, масляная. Гад! Сел в свою тачку и уехал, а я решил серьёзно поговорить с Катей, да, видно, нужно было повременить… В общем, поднялся я к ней, звоню, она открывает, такая радостная, счастливая, думала, что это он вернулся, – с порога так и сказала: "Олежек, милый". А меня увидела, сразу поскучнела и будто чужая стала. Это моя-то Катюша, которая клялась мне в вечной любви!.. – Горин снова разволновался и с мольбой взглянул на Сергея. – Налей, Серёга, не могу.

– Ладно, чёрт с тобой, ещё одну, и всё, – ответил тот, снова налил в бокал ещё на четверть, а потом поставил на стол чайники, чашки и нехитрую закуску, извлеченную из холодильника. – Пожалуй, закусить тебе тоже будет нелишним.

Сергей налил в чашку крепкой заварки и, достав сигарету, закурил, озабоченно глядя на друга. Помолчав с минуту, он снова спросил:

– Ну а дальше что?

– Дальше… Дальше я смутно помню… Я пытался объясниться с ней, открыть ей глаза на этого мерзавца. Я просил, я умолял её не делать глупостей и сохранить нашу любовь, ведь это единственное, что имеет настоящую ценность в жизни. Но она не хотела слушать меня, она словно ослепла и оглохла. Это было ужасно… Я чувствовал себя, как избитая хозяином собака, которая не может понять, за что её бьют, а из-за своей преданности и любви не бежит, а лижет его руки… А потом она наговорила мне такого… Нет, я не могу рассказать тебе этого! На меня что-то нашло, затмение какое-то в мозгу, и я не выдержал, сорвался. У меня что-то вырвалось ужасное, а потом я хлопнул дверью и ушёл. Я понял лишь одно: это – конец… Потом я бродил по городу, хотел как-то забыться, избавиться от всего этого кошмара, ну и выпил лишнего… Очухался на пляже напротив «Русского бора». Как туда попал – не представляю. Я вообще почти ничего не помню, что было этой ночью. Одни обрывки в памяти… Может, с кем-то подрался, потому и полиция ищет? Чувствую, что бока мне намяли изрядно.

– Ты в самом деле не помнишь, что было после того, как ушёл от Кати? – хмуро спросил Сергей, пристально взглянув в лицо друга.

– Не помню, – тихо ответил тот, опустив глаза. Горин почувствовал в вопросе друга какой-то скрытый смысл и догадался, что тот знает о его похождениях больше, чем он сам. – Послушай, не тяни. Что сказали тебе обо мне? Что я такого натворил?

Сергей нахмурился ещё больше и стал кусать губу, медля с ответом.

– Не тяни! Должен же я знать, в конце концов, в чём дело!

– Ты прав, нет смысла с этим тянуть, – угрюмо ответил Харламов и достал новую сигарету. Помяв её в пальцах, он сказал: – Димка, тебя разыскивают по подозрению в убийстве.

Горин вздрогнул от неожиданности и непонимающе взглянул на друга.

– В убийстве? – с трудом выдавил он из себя и совсем тихо спросил: – Это правда?.. Но я не мог никого убить, это невозможно! Ты же знаешь, я на такое не способен.

– В нормальном состоянии – не способен, но ведь ты был так пьян, что даже не помнишь ничего! – Сергей ещё сильнее занервничал и, смяв сигарету, швырнул её в пепельницу. Лишь немного успокоившись, он с сочувствием взглянул на подавленного и совершенно растерянного друга и через силу добавил: – Они подозревают тебя в убийстве Кати.

– Кати?! – Горина словно током ударило. От чудовищности услышанного потемнело в глазах. В один миг перед ним пронеслась та отвратительная и абсурдная сцена, когда он, теряя рассудок от ревности, горя и боли кричал ей: "Я убью тебя!", и это "Убью!" тысячеголосным эхом носилось в сознании, выжигая в душе незаживающие раны раскаяния. – Не может быть… Это бред какой-то… – едва слышно прошептал он, а из горла уже рвался вопль отчаяния и боли: – Не может быть!

– Бред! Конечно, бред! – воскликнул Сергей и, вскочив со стула, стал с волнением расхаживать по кухне. – Я и им сказал, что это – бред, но у них против тебя серьёзные улики.

– Я не мог этого сделать! Не мог! Я… Я её так люблю, что жизнь отдам не задумываясь. В каком бы состоянии я ни был, но такого совершить не мог. Ты мне веришь?

– Хотелось бы, но факты… Полиция почти не сомневается, что это – твоих рук дело, – ответил Сергей и снова потянулся за сигаретой.

– Какие, к чёрту, факты! Я же не спятил, в конце концов! Мало ли что мы наговорили друг другу, но я, скорее, покончил бы с собой или прибил бы Трутня, но только не её. Катя для меня была всем, всем на свете… Я бы не посмел и пальцем коснуться её… Боже мой, Катя!.. – вдруг воскликнул Дмитрий и беззвучно зарыдал, обхватив голову руками.

Харламов нервно закурил и на несколько минут оставил друга в покое, интуитивно почувствовав, что ему нужно дать разрядиться. Он подсознательно не верил в виновность Горина, хотя следователь и говорил об этом уверенно. Но как помочь ему выбраться из ужасной и почти безнадёжной ситуации? Ответа на этот вопрос он не знал, отчего на душе было тревожно и неуютно.

– Дима… Дима, – осторожно окликнул он друга, слегка встряхнув его за плечо, когда тот затих и впал в оцепенение. – Дима, я верю тебе… Катю уже не вернуть, но надо как-то жить дальше. Ты слышишь меня?

– Жить? А зачем? – потухшим голосом ответил Горин и поднял на друга покрасневшие и влажные от слез глаза.

– Это ты брось! – встряхнул его Харламов. – Жизнь на то и дана, чтобы жить. И не смей даже думать о самоубийстве. Тебе сейчас очень тяжело, но надо выдержать. К тому же ведь кто-то убил Катю. Вот с этим нужно разобраться.

– Да, да, я должен разобраться. Должен… Спасибо, Серёжа, я пойду… – Горин сделал попытку подняться со стула.

– Ну куда ты пойдешь? – воскликнул Харламов и усадил его на место. – В таком-то виде.

– Пойду домой, а потом в полицию. Расскажу им всё, как было. Пусть делают со мной, чтот угодно…

– Не дури. Тебя же сразу посадят и разбираться особо не будут. У них полная уверенность, что это сделал ты. Следователь сказал, что улик предостаточно. И что ты сможешь предъявить в свое оправдание? Только поклясться?.. Но это лишь слова, а им нужны факты, доказательства.